Варсонофий Оптинский - Беседы старца с духовными чадами (1907-1913 гг.)
В Сибири подвизались два друга — Василиск и Зосима. Последний был человеком образованным, а первый даже неграмотным. Несмотря на такое различие, они искренне любили и дополняли друг друга. Василиск, хотя был и неграмотным, отличался высокой духовной жизнью. Непрестанное творение Иисусовой молитвы доставляло ему невыразимое наслаждение и вводило в глубину богопознания. Часто, когда Зосима приходил к Василиску, тот был в таком духовном экстазе, что не мог вести обыкновенную беседу. Василиск сообщал Зосиме высокие истины, которые тот записывал и после даже издал книгу, но многое не было в нее внесено, так как Василиск не все позволил записывать.
Исполняйте и вы, мои детки, по силе, эту молитву, она сохранит вас от всякого зла. Исполняя ее, вы будете постепенно приобретать кротость, смирение и незлобие. Вы сознаете свои недостатки, и вам не захочется осуждать ближнего, к врагам отнесетесь благодушно, к недругам — доброжелательно. Эта святая молитва будет хранителем вашего девства. Если же кто из вас соберется выйти замуж, то она же отведет вас от всякого дурного человека и пошлет доброго, верующего друга для совместной помощи на жизненном пути.
Есть три пути: замужество, девство и монашество. Каждый путь может привести в Царство Небесное. В замужестве — исполняя во имя Христово обязанности матери и жены; в девстве — посвящая его Богу; в монашестве — отрекаясь от всего Царствия Божия ради. Я не зову вас в монастырь, при настоящем упадке монашеской жизни иногда легче спастись в миру. У всякого своя дорога, только бы человек искренне искал Бога, стремился к Нему. Конечно, путь монашеский — это путь царский, и кто, поступив в монастырь, будет истинным монахом, сподобится великой награды.
Интересный случай произошел всего несколько лет тому назад. В некой пустыне один послушник решился выйти из монастыря. Накануне собрал он свои вещи и пригласил несколько послушников прийти к нему на другой день прощаться. Обещал напоить чайком, а может быть, и водочкой. На следующий день пришли гости и удивились. Все вещи опять были разложены, а инок сидел на лавке, по-видимому, не собираясь уходить. Где угощение? Где самовар?
— Самовар стоит на полке, — был ответ. — Впрочем, если хотите, я его, пожалуй, поставлю.
— То есть как это, если хотите? Ведь ты же нас собирался угостить на прощанье!
— Да я, братие, никуда не ухожу. Господь вразумил меня.
И инок рассказал о своем сновидении. Он удостоился видеть обитель, уготованную инокам; по красоте своей она была несравненно лучше обители мирских людей. Этот рассказ произвел на всех сильное впечатление. Передали игумену, тот — архиерею. Архиерей признал сон духовным. Он был издан отдельной книжечкой.
Но как ни спастись, лишь бы спастись! Господь всех зовет в Свое Царство: "Се, стою при дверех и толку: аще кто услышит глас Мой и отверзет двери, вниду к нему, и вечеряю с ним, и той со Мною" (Откр.3:20), — говорит Христос. Блаженны те, кто слышит глас Господень и следует за Ним!
В Казани я знал одну старицу, матушку Евфросинию. Святая это была душа, с юных лет услышавшая призыв Спасителя. Матушка Евфросиния была единственная дочь богатых и знатных родителей. Когда ей минуло двенадцать лет, ее отвезли в Смольный институт. Здесь свободное от занятий время проводила она за чтением священных книг. Ее в шутку называли монашечкой. Она окончила институт и вернулась к родителям, которые были вне себя от радости. При уме и образованности Евфросиния отличалась необыкновенной красотой, что вместе с огромным богатством сулило ей счастливую жизнь. Но сердце Евфросинии не лежало ни к чему земному, она неудержимо стремилась ко Христу, Которого возлюбила с детства. Суета и роскошь в доме родителей ей были нестерпимы. По случаю окончания института родители устроили ей великолепный бал; они любовались и гордились дочерью, которая в бальном платье, вся усыпанная бриллиантами, была поразительно хороша. Но вот среди бала Евфросиния выбирает удобный момент и незаметно покидает зал. Придя в свою комнату, она срывает с себя бриллианты, переодевается в платье горничной и, оставив родителям записку, чтобы ее не искали, вместе с верной служанкой покидает родительский дом. Долго скитались молодые девушки, во многих монастырях их боялись принять. Наконец поселились они в Смоленском монастыре и жили там не постригаясь. Впоследствии матушка Евфросиния приехала в Казань. Здесь один благочестивый купец выстроил ей отдельный домик, и святая старица мирно доживала свои дни. Я по временам посещал ее. Интересны были ее беседы, всегда живые, глубокие, назидательные. Она была очень умна и начитанна, и в беседе с ней время летело незаметно.
Однажды она рассказала мне о том, как слышала пение ангельское. Это было так. По какому-то делу матушка Евфросиния ходила к преосвященнейшему митрополиту Киевскому Филарету [11]. Подходя к дому владыки, она услышала чудное, необыкновенное пение. Наслаждаясь им, матушка недоумевала: кто бы мог так дивно петь? "Верно, к владыке приехали откуда-нибудь певцы", — подумала она. Матушка Евфросиния рассказала ему о том, что слышала, и о своем предположении. Владыка задумался. "Нет, — сказал он, — петь у меня некому; ты слышала, мать, пение Ангелов, но не придавай этому большого значения, чтобы не возгордиться".
Однажды с месяц я не был у матушки Евфросинии. Когда отправился к ней, то у ворот встретил купца, который сказал мне: "Идите же скорее, матушка Евфросиния у нас кончается". Я вошел в ее келлию. Старица лежала, тяжело дыша, глаза ее были закрыты. Когда я подошел к ней, она открыла их, и лицо ее озарилось ласковой улыбкой. "Слава Богу, Павел Иванович пришел", — произнесла она медленно. Я взял ее руку и, сложив персты для крестного знамения, трижды осенил ее. Лицо ее еще больше просветлело. Она слегка вздохнула, затем дыхание ее сделалось коротким, и через несколько минут ее не стало.
С утра до вечера келлия матушки Евфросинии была наполнена народом. Все хотели отдать последний долг усопшей, непрерывно читали Псалтирь. Я лично не читал, так как много было желающих. Сидел я в келлии между шкафом и дверью и пристально смотрел в лицо усопшей. Прекрасное было лицо — такое спокойное, радостное и в то же время величественное. Тяжело мне было. Я чувствовал себя таким одиноким. Хоронили ее во вторник, как помню. Когда вносили ее в церковь, хор запел: "Радуйся, Варваро, невеста Христова прекрасная". Оказывается, читали акафист святой великомученице Варваре. Впоследствии оказалось, что это не было простой случайностью: матушка Евфросиния была в тайной схиме, хотя почти никто этого не знал, и имя имела — Варвара. Слова припева так ясно относились к ней.
Господь утешил меня в моей скорби. Вскоре после погребения я увидел сон: обширное беспредельное поле, кругом ни души. Посреди поля стоит гроб с матушкой Евфросинией, и я стою возле. Раннее утро, и еще темно. Вдруг вижу — по небу движутся полки воинов со знаменами; казалось, они шли после решительной битвы и очень устали. Я не могу ясно различить их лиц, так как совсем не рассвело, но восходящее солнце уже освещало верхушки их знамен с золотыми крестами. Я проснулся и недоумевал, что означает этот сон. Мне объяснили так: воины со знаменами — это полки ангельские, воевавшие с супротивными силами за душу матушки Евфросинии и победившие. А Ангелы принимают деятельное участие в судьбе человека. Если враги нападают на нас со всех сторон, то тем более светлые, любвеобильные Ангелы стремятся защитить нас, если только человек сам сознательно не переходит на сторону зла.
Меня поразил рассказ матушки Евфросинии о слышанном ею ангельском пении, но в жизни святых встречается много таких примеров. Известно повествование о святом Пимене Многострадальном. Он жаждал пострига; и вот однажды ночью видит: приходит игумен с братией и совершает над ним пострижение. Через некоторое время пришел игумен того монастыря с братией и удивился, что отец Пимен облачен в иноческие одежды. На вопрос, кто постригал Пимена, тот, изумившись, сказал: "Да ты же сам, отче!" Стали спрашивать монахов, бывших в соседних келлиях, и все подтвердили, что слышали дивное пение молитв, поющихся при пострижении. Понял тогда игумен, что Пимен был пострижен Ангелами.
Об ангельском пении еще есть повествование, сравнительно недавнее. Это было в Вологодской губернии. Служили в одном храме обедню. Вдруг на улице произошел пожар. Все бросились из храма, остались только диакон и священник. Певчие тоже разбежались. Но когда диакон начал ектению, с клироса послышалось чудное пение. Мимо церкви проходил в это время один поляк. Привлеченный дивным пением, он вошел в церковь и был поражен небывалым зрелищем. Церковь пуста, только престарелый священник в алтаре и диакон на амвоне. На хорах — светлые мужи в белых одеждах. Они-то и пели.
По окончании литургии поляк подошел к священнику и спросил его, кто были эти благолепные мужи, которые так дивно пели.
