Григорий Палама - Трактаты
38. Стало быть, этими словами зело изобличаются те, кто, противясь благодати Божией и низводя до уровня твари соделывающий [своих] причастников вышеестественными и подающий божественные достоинства боготворящий дар Духа, называет нетварной благодатью сверхсущностную сущность Божию. И ее лишь одну полагая нетварной, они утверждают, будто это о ней говорит здесь святой, и таким образом думают извратить применительно к своему учению все приведенные нами в защиту благодати слова святых, как якобы относящиеся к ней. И я думаю, всякий поймет, сколь безрассудна эта мысль, если хоть немного поразмыслит и обратит свое внимание на представленные [аргументы], ведь [святой] говорит: «по причине благодати, божественной и нетварной, вечно сущей превыше {стр. 73} всякой природы и всякого времени от вечно сущего Бога». Что, разве это сверхсущностная сущность Божия от Бога? Воистину они презренными вымыслами своего ума сотворили двух богов и впали в худшее безбожия двубожие. Ведь если сверхсущностная сущность, о которой они говорят, имеет бытие от Бога, то не триипостасной будет эта сущность, которую одну мы полагаем истинным Богом, ибо она ниоткуда не имеет бытия, но сама является Бытием. Если же они настаивают, что говорят о ней, то кто есть иной присно сущий бог, от которого она имеет бытие? Так вот говорят эти люди — непоследовательно по отношению к себе самим и вовсе несогласно с истиной.
39. Каким же образом и святые будут нетварными и безначальными по причине сверхсущностной сущности Божией? Если из–за того, что она их сотворила, то тогда и всю тварь назовем нетварной и безначальной, как сотворенную безначальным Богом; если же из–за того, что она сообщила себя, то Бог по сущности будет причаствуемым, что нисколько не менее первого [предположения] неуместно. Послушай опять того же самого Максима, говорящего: «Тот, Кто по сущности пребывает для всех непричаствуемым, но иным образом изволяет быть причаствуемым способными [к этому], совершенно не выходит из [свойственной Ему] по сущности сокровенности» [190]. И великого Афанасия: «не сущность Божию видели святые, но славу» [191]. И великого Василия: «мы говорим, что познаем Бога нашего из энергий, но не утверждаем, будто приближаемся к Нему по сущности» [192]; и еще: «энергии Его нисходят к нам, а сущность Его остается {стр. 74} неприступной» [193]. Размысли же и насчет энергий, что он не сказал, будто они возникают в нас, но «нисходят к нам», поскольку приходящая оттуда к нам энергия всегда безначально пребывает в Нем и окрест Него; ведь силе мастера, соединенной с мастером свойственно проявляться и в том, что получается в результате [его] искусства, хотя сама она всяко не является результатом, но тем от мастера, что причаствуется произведениями его искусства.
40. Итак, весь мысленный и чувственный мир начался, будучи тварным; а посредством него обнаруживающаяся или же и проявляющаяся (так как она причаствуема) премудрость создавшего Бога, — которой многоразличность, — говорит Павел, — [должна] сказатися началом и властем церковию [194], — она–то как будет начавшейся или тварной? Что же? Разве посредством творений обнаруживающаяся премудрость Бога есть Божия сущность? Но сущность непричаствуема и проста, а премудрость причаствуется утвердившимися в мудрости, и зачастую, согласно их пророчеству, является многообразной. Я говорю сейчас о премудрости созерцаемой в Отце и Сыне и Святом Духе. Потому что и апостол, дав славу единому премудрому Богу, Спасу нашему [195], научил, что премудрость эта — общая для покланяемой Троицы. И божественный Иоанн из Дамаска говорит, что Христос «имеет мудрость и знание — и божеские, и человеческие» [196]. И, стало быть, если какое–нибудь из созданий [Божиих] мудро, то та мудрость, которой оно обладает, есть творение, поскольку является результатом [божественного акта], а та премудрость, которой оно при{стр. 75}частно как произведение, не есть творение, поскольку является божественной силой, соединенной с Творцом. Притом, причастие обоженных является иным и весьма отличается от причастия творчески произведенных [существ], как имеющих божественную энергию не только проявляющейся (έπιφαινομένην) [в их устроении], но и через них являющейся (διαφαινομένην) и также через них совершающей свойственное ей, как луч солнца сквозь стекло или как огонь через раскаленное вещество. И на протяжении дальнейшего нашего слова мы покажем, что именно таково это причастие, и что поэтому–то оно и называется святыми нетварным. А покамест нужно ради готовых к поношению привести надежного свидетеля, подтверждающего только что сказанное нами.
41. И значит, не только применительно к мудрости, но и к жизни, благости, святости и бессмертию, и вообще ко всему сущему, [все] причастное создано и началось, а [все] проявляющееся через причастность к себе (τα μεθεκτώς επιφαινόμενα) — нетварно и безначально, ибо является вечными божественными энергиями, присно соединенными с извечно всемогущим и самосовершенным Богом и Владыкой всего, Который по [Своей] непричаствуемой для всех сущности является превосходящим и высшим и этих причаствуемых [свойств], как по сущности извечно мысленно созерцаемых окрест Него. По поводу всего этого пусть выступит соглашающийся с нами и сильный в божественном Максим, который и немного выше был представлен нами ясно говорящим, что Бог по сущности ни для кого не причаствуем. Итак, он говорит: «Все бессмертное и само бессмертие, все живущее и сама жизнь, все святое и сама святость, все добродетельное и сама добродетель, все благое и сама благость, и все сущее и само {стр. 76} существование — совершенно очевидно являются делами Божьими. Но одни из них начали быть во времени, ибо некогда было [время], когда их не было; а другие — не начали быть, ибо никогда [так] не было, чтобы не было добродетели, благости, святости и бессмертия. И начавшееся во времени есть и называется тем, что оно есть и как называется, из–за причастия тому, что не началось во времени. Ибо Бог есть Творец всякой жизни, бессмертия, святости и добродетели, так как Он по Своей сверхсущностности обособлен от всего умопостигаемого и изрекаемого» [197]. И еще: «ревностными [в вере] должно быть исследовано, что нужно понимать под делами, коих приведение в бытие Бог начал, и что под теми, коих не начал. Ибо если Он почил от всех дел [198], которые Он начал творить, то ясно, что от тех не почил, которые не начинал творить. Стало быть, вероятно, те дела Божии, которые начали быть во времени, суть все сущие, причастные бытию, как то различные сущности сущих (ведь они имеют небытие старшим своего бытия, ибо некогда было, когда не было причастных бытию сущих); те же дела Божии, что не начинали быть во времени, возможно, суть те, которые существуют так, что допускают причастие себе, и которых по благодати причащаются причаствующие сущие, какова благость (и все, что объемлется понятием благости) и вообще всякая жизнь, бессмертие, простота, непреложность, беспредельность и все, что сущностным образом созерцается окрест Него. Все это является и делами Божьими, и не началось во времени. Ведь небытие никогда не было старше добродетели или чего–либо иного из названного, хотя причастные им сами по себе и начали быть во времени. Ибо всякая добродетель безначальна, не имея предшествующего {стр. 77} ей времени, как извечно имеющая одного лишь только Бога родителем своего бытия. А всех сущих — как причаствующих, так и причаствуемых — Бог бесконечно превосходит, будучи отделен [от всего], в бесконечное число раз. Ибо все, что обладает определяемым логосом бытия, является делом Божиим, хотя бы одно и начало быть во времени в смысле сотворения, а другое по благодати внедрено в сотворенных, как, например, некая внутренне присущая сила, ясно провозглашающая Бога сущим во всех» [199].
42. Где же те, кто весьма бесстыдно утверждает, будто покажется много богов, если только кто–нибудь назовет нетварным что–либо отличное от сущности Божией и ею превзойденное, и, тем более, соглашаясь, пусть и нехотя, что эти приведенные [нами] слова великого [мужа] являются истинными? Ибо не только много где в Божиих церквах и в священных училищах (έν τοις ίεροίς φροντιστηρίοις), но и у себя самих они держат книги, в которых написано это. Поэтому и не имея возможности [прямо] обратиться к отрицанию [написанного в них], — о, на все дерзающее упорство любителей пустых препирательств! — они приводят в качестве контраргумента слова, кажущиеся им противоречащими сказанному: «никто из решивших жить поистине благочестиво не сможет двоицу или множество назвать безначальным или, вообще, началом чего–либо» [200]; и еще: «обусловленным причиной является все приведенное к сотворению, будь то на небе или на земле» [201]; и еще: «аб{стр. 78}солютно ничто не помышляется каким–либо образом извечно [сущим] вместе с Богом, ибо ничему из извечно друг с другом сосуществующего в отношении бытия невозможно быть творцом другого» [202]. «Это, — говорят они, — противоположно тем многим безначальным». Но я, желая сострадать их невежеству, нахожусь в опасности почти возненавидеть их за присущее им безрассудство, от которого они безосновательно нападают на всех, ибо если бы не это, то они бы, пребывая в неведении, недоумевали бы, а не насмехались. А так это лишь служит признаком злонравия! Ибо это вместо святых они выбирают [мишенью] для своих клеветнических нападок нас, как легко уязвимых. Подобает отнюдь не стараться порицать [никого] из–за этих [мнений], весьма основательных, а если и так, то тогда уж [порицать] первых, кто открыто написал это, а не нас, приводящих их слова в свидетельство [своей правоты], да и то по приключившейся неизбежной необходимости [по причине] бешенства этого человека против наших нынешних отцов (κατά των εφ' ημών πατέρων).
