Томас Клири - Пять домов Дзэн
Поэтому, так как и святые, и совершенномудрые находятся среди множества обычных людей, необходимо использовать подходящие средства, чтобы с несомненной ясностью указывать на то, что скрыто в каждом, независимо от уровня их способностей.
Если уж ты следуешь в потоке дзэнского учения, проводишь дни в молчаливом сосредоточении, прекращая деятельность сознания, и отдаёшь все свои силы постижению истины, знание этой великой причины не может быть получено от кого бы то ни было. Всё зависит лишь от смелости и силы духа: неустанно совершенствоваться, день за днём освобождаясь от привязанностей и поднимаясь всё выше и выше, подобно драгоценному металлу, который плавят и вновь отливают в формы сотни и тысячи раз.
Поскольку самое главное — это выбраться из грязи и помогать людям, чрезвычайно важно быть абсолютно свободным и всепроникающим, без каких 6 м то ни было го мнений стремиться к покою и раскрывать сокрытые в тебе великие способности и великое действие.
Это зависит от поведения человека: в мириадах всевозможных ситуаций, с которыми сталкиваешься в повседневной жизни, среди пыли и суматохи, подъёмов и падений, появляйся и исчезай так, чтобы абсолютно ничто не влекло тебя за собой. Вместо этого ты сам можешь увести за собой всё, что пожелаешь, Наполненный жизнью, неуязвимый для влияния извне, обретешь силу, с которой не сравнится ничто.
Когда достигнешь пустой, холодной тишины, более не будет различия между шумом и безмолвием. Даже если произносишь необычайные слова, высказываешь несравненные суждения, совершаешь удивительные поступки, ставишь перед собой совершенные цели — всё это меришь ты одной и той же мерой. В конечном счёте, во всём этом нет ничего ни правильного, ни неправильного — всё зависит от того, каким образом использовать.
Если именно так исправляешь и совершенствуешь себя длительное время, будешь свободным даже посреди жизни и смерти, будешь взирать на мирскую бесполезную славу и погоню за выгодой как на поднимаемую ветром пыль, как на призраков, являющихся в сновидениях, как на цветы на небе. Если пройдёшь сквозь мир, и мир не затронет тебя, то разве не станешь ты великим святым, оставившим мирскую пыль позади?
Когда бы к дзэнскому наставнику, которого прозвали Костоломом, ни обращались с вопросом, он неизменно отвечал одно: «Кость сломана-.-. Это как пилюли из железа, несокрушимо твёрдая. Если сможешь полностью постичь это, станешь настоящим львом школы дзэн.
Как-то великий дзэнский Наставник Государства спросил другого наставника: «Как вы различаете все необычайные слова и чудесные обороты?» Наставник ответил: «Я не испытываю любви к ним». Наставник Государства сказал: «Это ваше личное дело».
Когда в постижении учения человек достигает такого уровня, он становится чистым, незамутненным и бесстрастным, неподвластным человеческим иллюзиям.
ДОМ ЦАО ДУН
ЯО-ШАНЬ
Наставники учат только сохранению; если возникают чувства алчности или гнева, отсеки их, не позволяя им прикасаться к себе. Если хочешь узнать, как это сделать, будь стойким, словно мёртвое дерево или скала.
На самом деле нет никаких ветвей, до которых нужно было бы дотягиваться, но даже если нечто и появляется, нужно по-прежнему всматриваться в себя. Полностью отвергать слова и речи — неверно. Я говорю всё это сейчас для того, чтобы открыть то, что невыразимо в словах и речах, то, что изначально не имеет никаких чёрт, как глаза и уши.
* * *Кто-то спросил: «Почему есть шесть форм земного существования? «[4]
Яо-шань ответил: «Хотя я и пребываю в этой сфере, она не оказывает на меня никакого влияния».
* * *Кто-то спросил: «Как это может быть, чтобы человек не понимал несчастья в себе самом?»
Яо-шань сказал: «Несчастья — что это такое? Я хочу, чтобы вы подумали об этом. Есть люди, которые просто-напросто запоминают слова, написанные на бумаге, большинство их сбито с толку сутрами и трактатами. Я никогда не читал ни сутр, ни трактатов. Сознание ваше блуждает от того, что вы гоняетесь за вещами и постоянно изменяетесь, вы пребываете в растерянности, в вас нет твёрдости. Ещё до того, как вы поняли хотя бы одно высказывание, хотя бы полвыражения, хоть одну сутру, хоть один трактат, вы уже говорите о «пробуждении», «нирване», 'земном и неземном; если ваше понимание таково, то это — рождение и смерть. Если вы не связаны заботами об обретении и потере, то нет ни рождения, ни смерти. Вы снимаете наставникам, говорящим о такой ерунде, как «найхсаргика' и «дукхата»[5] — это же самый первый корень рождения и смерти!
Но пусть даже так. Если вы глубоко постигнете рождение и смерть, их невозможно ухватить. От будд наверху до последних насекомых внизу — все обладают отличиями длинного и короткого, хорошего и плохого, большого и малого. Если это не приходит снаружи, то где же тогда тот бездельник, что роет ад, чтобы поджидать вас во всеоружии?
Хотите ли вы знать, в чём заключается путь ада? Это негодовать и гневаться. Хотите ли вы знать, в чём заключается путь голодных демонов? Это значит больше лгать, чем говорить правду, так, что люди не доверяют вам. Хотите ли вы знать, в чём заключается путь животных? Это значит не обращать внимания на гуманность и справедливость и не отличать друга от незнакомца — вам нужно носить шкуру и рога, чтобы вас забили на бойне и повесили ногами вверх? Хотите ли вы знать, в чём заключается путь людей и ангелов? Это, прежде всего чистое поведение. Никогда не забывайте об этом, и тогда вы сможете сохранять неизменность.
Достигнуть этого нелегко. Необходимо добраться до вершины самой высокой горы и прогуляться по дну глубочайшего из океанов. Применить это так же непросто, но только сделав это, можно обрести начальное- понимание.
Все, кто ныне выдвигается, — это люди, обуянные навязчивыми идеями. Я ищу какого-нибудь простака, но никак не могу найти. Не запоминайте попусту высказывания из книг, считая их своим собственным видением и своим собственным знанием, не смотрите свысока на тех, кто не понимает. Такие люди — неисправимые отступники учения. Они никогда не достигнут цели; необходимо тщательно исследовать и глубоко понимать.
Слова мои по-прежнему заперты в границах мира. Не тратьте отпущенные вам жизни понапрасну. Здесь куда больше таинственного и неведомого; не считайте это пустяком, ибо вы обязаны знать это. Будьте внимательны».
ЮНЬ-ЯНЬ
Однажды Юнь-янь сказал общине: «Есть отпрыск одного из домов, который может дать ответ на любой вопрос».
Дун-шань спросил: «И сколько же книг в его доме?»
«Ни одного иероглифа», — сказал Юнь-янь.
Дун-шань спросил: «Тогда откуда же он знает так много?»
«Он никогда не спит — ни днём, ни ночью», — ответил Юнь-янь.
* * *Когда Юнь-янь подметал двор, Гуй-шань сказал: «Слишком занят!»
Юнь-янь сказал: «Вы должны знать, что есть тот, кто не занят».
Гуй-шань сказал: «Что ж, тогда есть вторая луна».
Юнь-янь перестал подметать и спросил: «Которая луна?»
Гуй-шань опустил голову и ушёл. Когда Сюань-ша прослышал об этом диалоге, он сказал: «Именно вторая луна!»
* * *Юнь-янь делал из соломы сандалии. К нему обратился Дун-шань: «Если я спрошу вас о понимании, могу ли я получить его?»
«И куда же ты дел своё собственное?» — ответил Юнь-янь.
«У меня его нет», — сказал Дун-шань.
«Если бы у тебя оно было, куда бы ты его положил?», — спросил Юнь-янь.
Дун-шань ничего не сказал.
Тогда Юнь-янь спросил: «А что о том, что спрашивает о понимании: это — понимание?»
«Это — не понимание», — ответил Дун-шань.
Юнь-янь не одобрил его ответ.
* * *Юнь-янь спросил одну монахиню: «Ваш отец ещё жив?»
«Да», — ответила монахиня.
«Сколько ему лет?» — вновь спросил Юнь-янь.
«Восемьдесят».
«У вас есть отец, которому не восемьдесят лет, знаете ли вы об этом?»
«Это не тот, который есть «так приходящий»?» — спросила монахиня.
«Этот — просто потомок!» — сказал Юнь-янь.
* * *Один монах спросил Юнь-яня: «Как это так — что, только подумав о чём-нибудь, человек попадает в царство демонов?»
Юнь-янь сказал: «Почему ты явился из царства будд?»
Монах ничего не ответил.
«Понял?» — спросил Юнь-янь.
«Нет», — сказал монах.
«Не говори, что не понимаешь; даже если бы ты понял, толку всё равно не было бы».
ДУН-ШАНЬ
Учение о существовании-как-оно-есть
Было передано Пробужденными;
Получив его,
Береги его как зеницу ока.
Серебряная чаша, наполненная снегом,
И цапля, спрятанная в лунном свете.
Похожи, но не одно и то же;
Поставь их рядом — они различны.
Смысл заключается не в словах,
Но он откликается на открывающиеся способности.
Люди склонны приклеивать ярлыки
И в бездействии падать в прошлое.
И отвергание и привязанность неправильны;
Это словно шаровая молния.
Облеки это в слова —
И вот оно уже нечисто.
В полночь оно сияет ярче всех;
На рассвете оно не появляется.
Оно ведёт за собой людей,
И действие его избавляет от несчастий.
Хотя оно лишено затейливости,
Слова присутствуют в нём.
Это подобно тому, как если смотреть в драгоценное зеркало,
Форма и отражение смотрят в нём друг на друга.
Ты не есть оно;
Оно — есть ты.
Оно подобно младенцу,
Со всеми своими способностями,
Оно не уходит и не приходит,
Оно не поднимается и не остаётся на месте,
Оно бормочет и лепечет,
Говорит, не произнося при этом ничего,
Оно никогда не принимает явственного облика,
Ибо речи его неправильны.
В шести чертах гексаграммы «Огонь»
Относительное и абсолютное составляют одно целое.
Расположенные одно над другим,
Они составляют три.
Завершение изменений образует пятёрку.
Это сродни растению, у которого пять вкусов.
Сродни удару молнии.
Неведомое содержится в абсолютном;
Вопрос и ответ возникают одновременно,
Они выражают источник, а также ход превращений,
Они выражают гармонию, а также сам путь.
Слияние благоприятно;
Не противься ему.
Оно естественно и подлинно, при этом неведомо.
Оно не иллюзия, но и не пробуждение.
При должных условиях и в должное время
Оно ярко сияет в безмятежном спокойствии.
Оно мгновенно, и вмещается туда, где вовсе нет места;
Оно так огромно, что пребывает вне направлений и положений.
Малейшее отклонение
Означает крушение гармонии.
Ныне есть мгновенное и есть постепенное,
На которых основан подход к источнику.
Раз к источнику ведут разные пути,
Есть руководства и есть правила.
Когда источник обретён, путь пройден до конца,
И тогда наступает истинная вечность.
Быть спокойным вовне и беспокойным внутри —
Значит уподобиться жеребёнку на привязи,
Значит уподобиться мыши, пойманной в мышеловку.
Древние мудрецы исполнились сострадания к людям
И оставили потомкам своё учение.
Если дать волю уморазличениям,
То даже белое превратится в чёрное.
Когда иллюзорным образам положен конец,
Сознание постигает себя в своей простоте.
Если желаешь следовать вечному пути,
Бери за образец пример древних:
Перед тем как стать Буддой-Пробудившимся,
Он десять вечностей сидел под деревом в глубокой медитации,
Словно раненый тигр, словно привязанная лошадь.
Раз существует скромность,
Существуют и драгоценные украшения, и прекрасные одежды;
Раз существует необычное.
Существуют кошки и домашний скот.
Искусный лучник может поразить мишень,
Находясь за сто шагов от неё.
Но там, где встречаются концы стрел,
Места нет искусности.
Когда деревянная кукла начинает петь,
Каменная фигурка пускается в пляс.
Субъективному восприятию это недоступно.
Как можно помыслить это?
Министр служит правителю,
Сын подчиняется своему отцу;
Не подчиняться — значит проявлять неповиновение;
Не служить — значит отказать в помощи.
Практикуй в неизвестности, трудись тайком,
Показывая свету, что ты невежда.
Если сможете обрести цельность,
Назовут тебя величайшим из великих.
Есть у меня лекарство — эликсиром сознания зовётся оно;
Долгие годы выдерживал я его в печи привязанностей.
Пока, наконец, вещество не приобрело неизменный оттенок,
И свет его не стал озарять всю вселенную ослепительным блеском.
Оно открывает глаза реальности, позволяя видеть с неподдельной чёткостью.
Оно в состоянии в мгновение ока превратить простого смертного в мудреца.
Если хочешь отличать фальшивое от подлинного, чтобы закончить путь,
День и ночь заботься о его совершенствовании.
Нет у него ни облика, ни формы; не квадратное оно и не круглое.
Нет в словах никаких вещей, нет слов в вещах.
Искусственность противна неподдельной естественности.
Когда погружаешься в медитацию, не имея на то намерений,
Всё вокруг есть чань.
Не умирает оно и не вздымается;
Но ничто не совершается без его повеления.
Помести в эту печь всю землю —
И она превратится в Это.
В мыслях моих нет никаких особенных мыслей,
В знании моём нет никакого особенного знания.
Нет ни единообразия, ни безразличия.
Когда признаки не изменяются, трудно распознать.
Когда внутри более ничего не появляется,
Ни к чему и стремиться к устойчивости.
Когда сливаешься в практике с подлинной пустотой,
Это не есть совершенствование.
Дун-шань спросил как-то одного монаха: «Откуда ты явился?»
