KnigaRead.com/

Валентин Свенцицкий - Диалоги

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Валентин Свенцицкий, "Диалоги" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Духовник. Прекрасно. Твое любопытство непраздное. За ним стоит инстинктивное стремление к познанию Истины.

Неизвестный. Ты все истолковываешь в свою пользу. Но могу тебя уверить, что я даже представить себе не могу, чтобы я когда-нибудь стал считать истиной то, о чем ты хочешь говорить со мной.

Духовник. Я сказал, инстинктивное стремление к Истине, а не сознательное стремление.

Неизвестный. Ну, о том, что вне моего сознания, я пока еще говорить не научился. Итак, я слушаю.

Духовник. Сейчас мы будем говорить с тобой о величайших тайнах, которые открыл человеку Бог, и о событиях, которые совершались в здешнем мире, но по законам совершенно иного, невещественного бытия, и потому должны быть приняты верой. Под этим мы разумеем не простое доверие к чужим словам, признание чего-либо действительно существующим без всяких доказательств, «на слово», а то высшее познание, более совершенное, чем познание только одним умом, то всеобъемлющее чувствование Истины, которое делает эти непостижимые для разума Тайны самыми непреложными и самыми несомненными истинами, какими не могли бы сделать их никакие логические доказательства. Тебе случалось, конечно, не раз переживать нечто подобное в окружающей тебя жизни. Вот ты слушаешь почти незнакомого тебе человека. Все, что говорит он, вполне вероятно. Но ты безотчетно, и не умом, а всем существом своим чувствуешь, что он лжет. И наоборот, ты слушаешь другого, так же почти неизвестного тебе, и то же непосредственное чувство заставляет тебя верить каждому его слову. И когда у тебя является такое чувство доверия, совершенно ненужными кажутся доказательства правдивости одного и лживости другого. К чему доказательства, когда ты веришь? Все самые убедительные доказательства могут дать меньше, чем та уверенность, которая у тебя есть. Нечто подобное, но гораздо более совершенное и всеобъемлющее нужно сказать и о вере в религиозном смысле. Вот ты сказал: говорить об Искуплении — значит говорить о Троице, о Боговоплощении, о Божией Матери, о Голгофе, Воскресении… Да, это так. Но какие здесь доказательства? Бог открывает человеку то, что выше всякого разумения, а мы будем требовать от ничтожного человеческого разума, чтобы он доказал нам истинность того, что открыл человеку о Себе Бог?

Нет, будем лучше с благоговением и страхом внимать Божественному откровению.

Неизвестный. Ты, кажется, забываешь, что говоришь с неверующим человеком?

Духовник. Нет, помню прекрасно. Но я говорю с человеком, не потерявшим способность почувствовать истину, то есть поверить ей, когда он ее увидит.

Неизвестный. Я спрошу тебя, как Пилат: что есть Истина? И думаю, что вопрос мой так же останется без ответа.

Духовник. Вопрос Пилата был оставлен без ответа потому, что перед ним была та Истина, о которой он спрашивал. И если он не хотел ее — всякий ответ, то есть доказательства ее были бы излишни. И твой вопрос будет оставлен без ответа в том же смысле. Я тебе свидетельствую об Истине. И если ты спросишь, где она, докажи мне ее — этот твой вопрос, несомненно, останется без ответа.

Неизвестный. Хорошо. Я согласен. Не доказывай, а показывай свою истину. В конце концов, не все ли равно, каким путем я ее узнаю.

Духовник. То, что мы знаем о Боге, человек сам не мог бы узнать никогда. И в то же время знание это совершенно необходимо для того, чтобы человек мог жить в Боге, сознательно идти дорогой богосовершенства. Человеческое сознание могло бы прийти к мысли о бытии Божием. Но о сущности Божества он сам ничего бы не мог узнать ни из окружающей жизни, ни из смутных очертаний своего богоподобного образа. Он в этом получил бы лишь основание для более или менее близких к Истине фантастических грез. Таковы все религии, кроме христианской, в которых естественное откровение, данное в самом существе человеческой души и в окружающей природе, смешивается с поэтической и философской фантазией. Только Сам Бог мог сказать о Себе людям: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Ин. 1, 1–3).

Только Бог мог сказать людям: «Когда же приидет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух Истины, Который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать о Мне»

ДИАЛОГ ЧЕТВЕРТЫЙ. О ЦЕРКВИ

Неизвестный. Ты хочешь говорить со мною о Церкви. Но знаешь ли ты, почему меня смутили так твои слова о невозможности без Церкви настоящей веры, нравственной жизни и Богообщения?

Духовник. Может быть, и знаю. Но лучше скажи об этом сам.

Неизвестный. После трех разговоров с тобой нельзя сказать, что я стал верующим человеком. Но мне показалось, что я почти подошел к этому. Во всяком случае я почувствовал, что мой внутренний мир и сложность окружающей жизни больше «сродни» религиозным «фантазиям», чем очень простому, но ничего не объясняющему прежнему моему мировоззрению. И вдруг ты произносишь неожиданное слово «Церковь!..» И произносишь, не оправдывая так или иначе человеческие слабости, не в целях защиты своей веры, которая остается истинной, несмотря на существование Церкви, а в самом положительном смысле, указывая в деле веры ее первенствующее значение. Я был совершенно ошеломлен твоими словами.

Духовник. Я знал, что это будет так.

Неизвестный. Знал? Значит, ты понимаешь, что в твоих словах есть нечто несообразное?

Духовник. Нет, не потому. Я знал, что ты думаешь о Церкви то же, что думает большинство неверующих людей. Но говори дальше. Я тебя слушаю.

Неизвестный. В отношении Истин веры у меня были сомнения. В отношении Церкви сомнений нет. Здесь нечто совсем другое. В вопросе о Церкви нет ничего «непостижимого», и с этой стороны не может быть никаких затруднений для разума. Но зато есть и сомнения и затруднения совсем другого порядка. Ведь я немножко знаком с историей. Вот в этих знаниях и заключается трудность.

Духовник. Что же именно в твоих знаниях истории тебя смущает?

Неизвестный. Чисто земной характер развития Церкви. Церковь — это человеческая организация, ставящая себе при этом далеко не исключительно религиозные цели и отразившая на себе все человеческие слабости и грехи. В жизни Церкви все изменения так легко объяснить внешними причинами, что решительно невозможно разыскать в ней что-либо «сверхъестественное»! Даже такие события, как торжество христианской веры над языческой, или победа арианства над православием, а потом православия над арианством, или в новейшей истории, положим, отделение англиканской Церкви от католической и прочее, и прочее — словом, каждый шаг церковной жизни обусловлен политическими, экономическими и всевозможными иными, чисто внешними причинами, как и всякие вообще исторические явления. Какое же все это может иметь отношение к вере, нравственному совершенствованию или богообщению? Почему такая организация необходима для «сверхъестественных» и внутренних задач, о которых говоришь ты?

Духовник. Ты кончил?

Неизвестный. Нет. Это лишь главное. Но есть еще весьма важное само по себе и косвенно подтверждающее справедливость этого главного. Вы называете Церковь единою, Святою, Соборною и Апостольскою. Разве это не нелепость? Ведь церковь не имеет ни одного из этих свойств! Где эта ваша «единая Церковь», когда всем известно существование, по крайней мере, четырех больших Церквей — православной, католической, лютеранской и англиканской. Несколько малых — григорианство, кальвинизм, гусизм и бесконечное количество «сект» — также считающих себя «единой» истинной церковью. Святая? Это еще нелепее! О какой «святости» Церкви можно говорить, хоть сколько-нибудь зная ее историю и особенно современное состояние. Сколько насилия, лжи, обмана и прямых преступлений совершалось и совершается Церковью. Где же ее святость? Как можно произносить это слово без насмешки и над святостью, и над Церковью. Соборная? Опять неправда. Может быть, когда-нибудь, почти в доисторические времена, и значили что-нибудь ее «Соборы», но, начиная с так называемой «великой эпохи» Вселенских соборов, до наших дней, Церковь — не что иное, как прислужница мирской власти и орудие тех или иных ее совершенно земных целей. Апостольская? Сомнительно. Но, пожалуй, об этом говорить не будем: внешняя преемственнность от Апостолов, даже если бы она была, не представляется мне существенной. И вот, зная совершенно земной, «причино-обусловленный» характер истории Церкви, видя, что нет в ней ни одного из тех свойств, о которых говорят верующие люди, — ни единства, ни святости, ни соборности — я все же должен верить, что Церковь — это все в деле религиозной жизни. Я с полным недоумением стою перед твоими словами. И то, что начинало казаться мне почти истиной, — снова отодвинулось куда-то далеко и покрылось туманом. Уж лучше непостижимость, с ней можно примириться, чем «ясность», которую надо «не замечать».

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*