Мильхар - Прогрессивный сатанизм. Том 2
Ты ушла и свет тебя закрыл.
Дверь загрызла узкую тропинку.
Ветер режет легионом крыл
Тело мое – жалкую тростинку.
Плачут ветви. Стонет листопад.
Под ногами – холод, мрак и лужи.
В сердце моем тоже грязь и смрад.
Жаль, что я тебе совсем не нужен.
Ничего. За осенью зима
Ярким снегом по грязи завоет,
Сбросит грязь из сердца и ума,
Только шрамы на руках не скроет.
Радомир (Роман) Волков. Мягко гаснет жертвенный огонь…
Мягко гаснет жертвенный огонь,
Мне шутя мигают угольки.
Вкруг костра хожу я посолонь,
Сцеживая влагу из руки.
Кровь неспешно каплет на траву,
Пьет мою любовь сыра Земля,
И, качая мудрую сову,
В тишь гудят седые тополя.
Боги рядом смотрят на меня,
Ирия окно в ночи горит,
Кровь тихонько каплет на углях,
И Огонь мне шепотом шипит.
На душе пишу кинжалом вязь,
И она течет, таясь в лесах.
Звездоньками тихо становясь,
Кровь моя летит на небеса.
Боги рядом шепотом поют,
У болот танцуют камыши.
Жизнь, смеясь, я жертвую свою,
Сцеживая гущу из души.
И тебе рубинные цветы
Принесет Ветрило-вьюговей.
Жертвую себя, пусть знаешь ты,
Для того, чтоб ты была моей.
Радомир (Роман) Волков. Я должен идти…
Я должен идти.
Не могу оставаться в начале пути.
Ждет дорога меня в бесконечную даль.
Успокойся, пусть тихо умолкнет печаль.
Я должен идти!
Прощай.
Я, как воин умру по дороге вперед,
Я, как волк, побегу через лед и песок,
Пролетая оленем сквозь бурю и лед!
Я живу, как огонь, лишь в движеньи, как зверь!
Мне так много до смерти осталось пройти.
Поверь.
Я должен идти.
Радомир (Роман) Волков. Я крылат…
Я крылат! О, Боги! Я летаю!
Мне за миг до смерти крылья дали,
Чтоб увидеть то, что я не знаю –
Солнцем окровавленные дали.
Виду бронзу рек, поля родные,
Степи с волосками трав лежащих,
Голые пустыни золотые,
Скалы, льдом покрытые блестящим.
Всюду: на льду, песке и глине,
За Богов, за женщин и за злато.
Человек погряз в гнилой трясине,
Счастье убивает злым булатом.
Боги! Жизнь и крылья заберите!
Ввысь я полечу, навеки молод,
В мир, где нету зла, меня возьмите!
В царство, где царит огонь и холод!
Радомир (Роман) Волков. Луны лицо серебристое…
Луны лицо серебристое
Располосано веткой заснеженной.
Как нерв, дорога ребристая,
По полям по пухлым, изнеженным.
От звезд повеяло холодом,
Бородой – облака не небес лице.
Снежинки, как девочки молоды,
О Морозе поют, ледяном отце.
Леса со снегами целуются,
Твердый холод всю ночь песни пел, любя.
Ветра льдом обветренным дуются.
Зима! Я, твой сын, улетаю в тебя!
Vlad Unforgiven. Зеркало черных вод
Посмотри на меня своим взглядом надменным
перед тем, как в мои погрузиться флюиды.
Твоё грехопадение шло постепенно,
отражённое как мироздания виды.
Ты упитан судьбой, изящен и гладок
и добился того, к чему шёл пядь за пядью? -
раз желаний увидеть желаешь остаток,
над моею склонившись тихою гладью?
Хочешь видеть грядущее или былое?
Сокровенную тайну или интригу?
Так смотри – ничего никогда я не скрою,
если жизнь привела тебя к этому мигу!
Дни и ночи, ликуя, бейся в экстазе
или рви свои волосы от сожаленья.
Серебро отразить я сумею от грязи,
Как тебя от твоей трепещущей тени!
На обман я отвечу обманом таким же,
Покажу тебе истину, если ты прав!
Среди тысячи глаз твои я увижу,
В них своим отраженьем призрачным став!
От солёной слезы мне ни будет ни прока,
как от крови, пролитой во имя чего-то..
Я – из бездны в реальность смотрящее око,
Для кого-то источник, кому-то болото.
Для одних ты – судья, другим – подсудимый,
Мы с тобою немного поэтому схожи.
Только я беспристрастно, а ты – только мнимый,
рассуждающий лишь, справедливее кто же!
Бросишь камнем в меня – напрасно жди чуда!
От него не пойдут, расплываясь, круги…
Суеты я даю тебе образ, покуда
Сатана или Ангел не крикнут "БЕГИ!"
Кто – "ВПЕРЁД!", а кто-то, наверно – "НАЗАД!"
Я совета не дам, куда сделать твой шаг.
А сказало бы если – то невпопад,
потому что ни друг я тебе и не враг,
но немое свидетельство мыслей и действий
твоих смертных грехов и твоей благодати.
Сотворяй и мечтай! На меня не надейся,
с глубины раз меня увидевший, кстати!
Для твоей жалкой плоти, как чувств, я бездонно.
Не боишься парить в остывшем нутре,
погружаяся, смертный, в вечности лоно,
где для света и тьмы не место игре!
Кэт. В свете вечернем…
Сердце мое – фонарь изо льда.
Внутри его страсти пылают.
Но крепок тот лёд – и никогда
От жара огня не растает.
В свете вечернем
Между небом и льдом,
Где порочные чувства,
Нет связи имен.
Имя ничто, имя пустяк.
Имя свое ты отдашь просто так.
Грубые ласки…
и руки чужие схватят тебя и швырнут на постель.
Сладость разврата подобная яду…
Но оттого ее любят сильней!
Не отбрасывая тени,
Мы летим во мгле ночной.
Лишь луна на небосводе,
Лишь луна, да мы с тобой.
Путь наш странен и ужасен.
Мы летим во мгле ночной.
Нет покоя и убийцу
Все никак мы не найдем.
Ты любил меня, а муж мой
Был никчемен, зол и груб.
Как могла я уклонялась
От твоих горячих губ.
Но так сладко пахнут травы,
Чуть умытые росой,
Что однажды ночью темной
Я пришла к тебе домой.
Ты, конечно, помнишь, милый,
Как прекрасен этот грех.
И что той же ночью темной
Нас зарезали двоих.
Но не скроется убийца-
Мы найдем его, друг мой.
И тогда пускай пощады
Просит он у нас с тобой.
Поцелую тебя я в губы,
Поцелую тебя я в глаза.
И в мечтах рисовать ты будешь
Уже не ее, а меня.
Сладкий сон тебе смежит веки:
Хорошо у меня подремать!
Та – другая пусть рвет и мечет:
Не ее ты захочешь ласкать.
Aliyda. А кто-то лишен лабиринта…
А кто-то лишен лабиринта
И мучится жаждой неволи.
Нельзя не довериться боли,
Сжигающей день без остатка –
Пространство и время иллюзий,
Что любят плеваться в Луну,
Кидаться в нее чем попало.
Aliyda. Мучительно чувствую жажду…
Мучительно чувствую жажду
Того, что так тянет отвергнуть,
Что близко и так запредельно,
Как собственный глаз.
Такая смешная печаль.
Не думай, что сможешь понять,
Не верь, что захочешь забыть –
Вернешься на круги своя.
Aliyda. Бывает тоска ни о чем…
Бывает тоска ни о чем,
Бывает томленье нигде, –
Очерченный знак на воде,
Туда, где швыряли копьем,
Пытаясь сломать отраженье
Чего-то в себе самом.
Avatar_Alco. Последнее желание
Как это и не грустно,
Но умереть мне суждено.
Но как же так? Внутри все пусто,
Лишь имя вертится одно.
Последнее желанье, говорите?
Сейчас скажу… Ну что ж, пускай
Как только вы меня казните,
То попаду я сразу в рай.
Ха-ха! Как это, невозможно?
Ну ладно, бросим шутки прочь.
Пожалуйста, коль вам не сложно,
Вы не могли бы мне помочь.
Письмо отправить матери, она, старушка,
Одна осталась у меня.
Меня оставили друзья, подружка,
Лишь мать жила, меня ни в чем не повиня.
Еще письмо отправьте… Невозможно?
Желание последнее одно?
Тогда, пожалуйста, коль вам не сложно,
Верните мне для матери письмо.
И напишите враз другое
Той, что я всю жизнь любил.
Кристина, милая, что б мне сказать такое,
Чего тебе я никогда не говорил?
Наверно это глупо и нечестно,
Ведь у тебя теперь своя семья.
А мне, на самом деле, даже лестно,
Что ты была когда-то у меня.
Нам было хорошо, и грустно…
Как мы гуляли по Москве весной!..
И было это… на четвертом курсе?
Тогда я потерял друзей, семью, покой.
О нет! Я не могу послать письмо такое
В последний день, последний час.
Палач, пиши письмо другое.
Пиши, пожалуйста, в последний раз.
Друзья! Шаман, Захаров, Горобец, простите,
Что я так подло кинул вас,
Я был влюблен, уж не вините,
И сами вы любили, и не раз.
Ну что за бред?! Что делать мне сейчас?
Желаний много – не найдусь.
В последний день, последний час.
Казните так, я без желаний обойдусь!
Morein. Последнее желание
Северный ветер в кровь режет лица
