Николай Японский (Касаткин) - Дневники 1870-1911 гг.
— Но это по новости, — говорил я, — и колесо новое скрипит, а обойдется, — гладко катится. Я тоже не совсем доволен отцом Сергием, особенно сначала был недоволен им; но теперь, в полтора месяца, он уже достаточно привык уже к своей службе, и у него все идет хорошо. Вчера я имел от него письмо: заботится о пленных с любовью, как видно, исполняет свои обязанности, навык служить по-русски, напрактиковался в разговорном русском языке, и даже в письменном, как показывает его письмо, очень правильно написанное по-русски. Взять его ныне оттуда и заменить другим священником, хоть бы и окончившим Семинарию, но не имевшим до сих пор практики ни в разговорном русском языке, ни в службе по славянским книгам, — это такое большое неудобство, на которое я никак не могу решиться.
— Но его не любят там.
— Кто? Русские?
— Нет, японские офицеры и чиновники, с которыми он не умеет ладить.
— Он послан служить для русских; русские не жалуются на него, и ладно; а как с японскими чиновниками обращаться, поучите его, и этого довольно.
— Его зовут там «кокузоку»* (враг Отечества).
— За то, что он исполняет священнические требы для русских? А врачей, лечащих русских больных, а чиновников, заботящихся о русских, так зовут?
— Нет.
— Значит, пустое слово. Нет ли других, более важных причин для вызова его?
— Он тратит много денег; Общество (заботливости о военно-пленных) не может содержать его.
— Я это вижу; ваше Общество заняло у меня 70 ен для отправления его в Мацуяма и до сих пор не вернуло мне эти деньги; вероятно, и не вернете, как я догадывался с самого начала. Нечего делать. Я буду содержать отца Сергия. Свое обычное месячное содержание они без того получает от Миссии; прибавлю ему несколько экстренных, и пусть он служит у военнопленных вполне на содержании Миссии. Нет ли еще чего против отца Сергия?
Но ничего больше не нашлось; и гневный, — по обычаю, коли что не по его делается, — Хорие и надувшийся Василий Ямада оставили меня.
4 (17) июля 1904. Воскресенье
Начальник протестантского Общества молодых людей Mr. Helm пишет, что это Общество желает послать русским пленным в Мацуяма в подарок по вееру, и просит господин Хельм перевести по-русски надпись, которая будет напечатана на этих веерах, что я тотчас же и исполнил; надпись: «С приветствиями от христианских обществ (associations, в подлиннике) молодых людей в
Японии». Пленным будет приятен этот подарок в такое жаркое время; и я от души поблагодарил Mr. Helm'a за это доброе дело.
Вечером отец Иоанн Оно пришел сказать мне вкоротке результат четырехдневного совещания священников о делах Собора. Почти все хорошо обсуждено ими; кое с чем только я не согласен.
5 (18) июля 1904. Понедельник
С 8 часов Собор в Крестовой церкви. Заседало всего 20 священников со мною; прочие по разным причинам не пришли на Собор. Так как «кейкёохёо»* (статистические листы) рассмотрены были священниками на «найквай'е*, то я прямо объявил только суммы всего. Крещено за год всех 720, умерло 289, к живущим ныне христианам присоединилось 431, всех христиан ныне в Японии 28 397. Служащих церкви доселе было 180; ныне прибавилось к ним: кончивших курс в Семинарии 4, в Катехизаторском училище 10, — всего ныне 194. Слава Богу и за все это!
Распределение служащих, хотя сделано было на предварительном совещании, но оно оказалось не совсем удовлетворительным, и потому мы оставили церковь, чтобы в комнате свободней потолковать.
До вечера распределение было исправлено. По окончании сего дела неожиданно выступил Василий Ямада и говорит священникам:
— Трое или четверо из вас отправитесь в Наймусё (Министерство внутренних дел) поговорить о миссийском месте; там с удовольствием потолкуют с вами об этом.
— Это о каком же месте? — спрашиваю.
— Да вот об этом, на котором Миссия и Собор стоят.
— Кто же вам дал право заниматься этим делом? Это место дано Министерством иностранных дел Посланнику, без которого не может быть и речи о нем, если вести дело правильно. Конечно, японское правительство может отнять его у Посольства, и в таком случае, если отдаст его непосредственно во владение нашей Церкви, и я, пожалуй, рад буду; но это был бы неправильный, незаконный ход дела, и японское правительство едва ли прибегнет к такому роду обращения с иностранным посланником, — русский же оставил Токио на время и, без сомнения, вернется сюда; посольское место не отнимается без него, а, напротив, тщательно охраняется для передачи ему; это, миссийское место на тех же условиях занято им, как и посольское; как же японское правительство отнимет его, не нарушая правильности отношений к Посланнику? Притом это дело совсем не «Наймусё»*, а «Гвай-мурё»*, и вовсе не ваше дело, — строго сказал я, обращаясь к Василию Ямада; свя-щенникам же сказал: «Если пойдете в Наймусё, то имеете сказать только: мы будем рады, если, когда вернется русский посланник, это место, по сношению с ним, будет передано на имя Японской Православной Церкви. Просить об этом вы не должны: это было бы просьбою от моего имени, но я не имею ни права, ни желания заниматься не принадлежащими мне делами; сношение с японскими властями — дело Посланника, не мое».
6 (19) июля 1904. Вторник
Второй день Собора и окончание его. «Найквай»* пред Собором действительно облегчает и ускоряет ведение Собора; каждый все предварительно высказал, и другой раз говорить уже и самим им скучно; я же и без того знаю дело.
7 (20) июля 1904. Среда
С утра до 4 часов составление списка книг, отправляемых военнопленным в Мацуяма. Всего из запасной библиотеки, без возврата, на этот раз отправлено 140 наименований книг и 1000 брошюр. Из книг многие во многих экземплярах, например Нового Завета 7, Евангелия на русском 25 и проч.; всего 353 экземпляра. Все книги и брошюры религиозно-нравственного или законоучительного содержания, за исключением нескольких учебников по грамматике, математике и проч. Отправлены отцу Сергию Судзуки с письмом и к полковнику Николаю Ивановичу Мерчанскому, которого прошу помочь отцу Сергию распределить книги офицерам и нижним чинам.
С 4 часов чай со всеми священниками, кандидатами-наставниками Семинарии и писателями. На этот чай они пригласили меня. Я воспользовался случаем, чтоб сказать им речь о том, что после меня Епископ должен быть испрошен из России, и вообще, что Японская Церковь не должна торопиться стать самостоятельною, иначе испортит себя и сделается чем-нибудь вроде протестантской секты. Не менее ста лет Японская Церковь должна быть под управлением Святейшего Синода и из России должна получать епископов, которым и подчиняться строго и безусловно; так только она воспитается в ветвь Единой Соборной Апостольской Церкви.
8 (21) июля 1904. Четверг
Прощание со священниками, отправляющимися обратно по своим местам, и снабжение их крестиками, иконами и всем нужным.
9 (22) июля 1904. Пятница
300 военнопленных из Мацуяма отправлены на жительство в Маругаме, почему мы положили отправить отца Павла Морита совершать Богослужения для них. Сегодня утром я занят был со-биранием Богослужебных славянских книг и всего нужного для снабжения его.
Священники и другие служащие Церкви положили добровольно, без всякого вызова с моей стороны, жертвовать из своего содержания, получаемого от Миссии, 1 процент на содержание священников у военнопленных; это даст 20 ен или 25 ен в месяц для отца Морита и 15 ен для отца Судзуки; а с меня они просили прибавлять отцам Морита и Судзуки по 20 ен в месяц, кроме ныне получаемого их обычного содержания. Петр Исикава изъяснил мне все это; я согласился и поблагодарил их за усердие.
Образование же Общества для помощи военнопленным не состоялось, так как предприниматель его, Ямазаки, оказался человеком неблагонадежным; из полиции здесь предупредили наших опасаться его, как человека дурного поведения. <...>
11 (24) июля 1904. Воскресенье
В церкви христиан довольно много. Пение регентов и причетников очень стройное.
Вновь прибывшие военнопленные офицеры из Мацуяма прислали просьбу известить их родных, что они здоровы и находятся в Мацуяма. Писал сегодня почтовые листки (хагаки*) в Россию с этими известиями по присланным адресам.
Разосланы сегодня к Церквам и катехизаторам письма о переменах, произведенных Собором в распределении служащих Церкви, вместе с дорожными тем катехизаторам, места службы которых, по их просьбе или по другим причинам, переменены.
12 (25) июля 1904. Понедельник
Утром известили, что умер привратник в Семинарии; в 5 часов отпел его соборне с двумя священниками.
Отец Сергий Судзуки из Мацуяма пишет между прочим, что «русские благочестивее японских христиан, особенно нижние чины; из офицеров же есть благочестивые, но больше — неблагочестивых »; и жалуется отец Сергий на «своеволие и непокорность офицеров ». Еще бы! Японцы — строгие исполнители установленных начальством правил, а русские разве привыкли чтить закон? Ну вот теперь и мучатся, выскакивая из нормы, в которую сами же заключили себя. Один офицер побил японского солдата там; воображаю, как страдает его самолюбие от наказания за этот проступок, который в России он волен был делать безнаказанно.
