Николай Сербский - Земля недостижимая. Сквозь тюремное окно
Сербский народ никогда не знал много, однако всегда знал главное, то, что человека делает человеком и христианина христианином. И грамотные, и неграмотные знали главное. С тех самых пор, когда мой народ принял крещение и начертал крест на своем знамени, он видел в личности Христа истину, а отражение той истины — в личностях Святителей, витязях веры и мучениках за веру, которых народ после их смерти радостно прославлял как живых и бессмертных. Народ прославлял их как знатоков истины, свидетелей истины и защитников истины.
Именно такую Истину, в Личности и в личностях, сербский народ понял и принял как подлинную и единственную истину. Ею он жил, ею он крепился и лечился, о ней перед миром свидетельствовал словом и поведением, ее украшал дивными храмами, символичными обычаями, ее воспевал, пред ней плакал, за нее боролся, за нее умирал. Об этом свидетельствуют и ваши немецкие историки, путешественники и художники. Благодаря такому пониманию истины, сербский народ научился ценить личность человека несравненно выше, чем вещи, то есть выше, чем обладание какой‑либо собственностью или какими‑либо материальными ценностями. Отсюда, не богач, не ученый, не властитель, но Святой есть идеал сербского народа. Несмотря на то, что мы на Балканах застали эллинскую культуру, более значительную и прекрасную, чем римская культура, которая соблазнила вас, мы эту высокую эллинскую культуру считали ничтожной по отношению к истине Христа. Мы не хвастались и своей христианской культурой, ибо считали все дела рук человеческих преходящим прахом по сравнению с величием Божественной истины, личного достоинства человека и человеческого характера.
И вот на такой народ, господа, неожиданно напала немецкая армия со своей необузданной богиней мщения и кары, фурией Нибелунгов, рыцарей–язычников. Во имя кого и чего? Во имя ли культуры? Разве не стыдно вашему великому народу с открытыми глазами идти за слепой культурой, которая поносит Бога и ублажает желудок? Из‑за чего? Только из‑за того, что сербский народ не мог допустить продвижения по своей земле немецких войск против греков, своих единоверных братьев, чью землю он использовал в Первую Мировую войну, чтобы изгнать вас со своей земли и освободить отчизну.
Еще и из‑за верности вашим старым противникам, которые помогли нам выстоять против вашего нападения в той Первой войне. Кое‑кто из немецких следователей в Белграде спрашивал нас: «А вы, сербы, уверены, что вас ваши союзники не предадут?» На это я тогда ответил, что это не наша забота, а наших союзников. Если предадут, они предадут свою душу, а не нашу.
Вы с правом гордитесь «старой немецкой верностью» своим союзникам. И я бы первый похвалил эту черту характера вашего народа, если бы нынешний союз имел бы благородную цель, а не Землю Недостижимую.
Но если вы похваляетесь «старой немецкой преданностью», почему же осуждаете сербов за их известную всем преданность? И если вы нас так бьете за добродетели, как же вы нас били бы за пороки?
В первые дни немецкого вторжения на нашу страну весь сербский народ сокрушенно говорил: Это Бог наказывает нас за грехи наши! Однако когда вы, вскоре после оккупации страны нашей, начали проливать сербскую кровь ручьями, а союзники ваши реками, весь народ наш шептал о вас и ваших союзниках: «Пропали! Захлебнутся они сербской кровью!» Этот шепот слышен и сегодня по сербским селам, раздается в сербских лесах, и будет громче, чем больше ваши карательные отряды будут рушить, топтать и уничтожать нашу бедноту и их жалкое имущество.
К пролитой на сербской земле крови вы в эти дни добавили и кровь этих невинных людей из моего барака. Этим вы превысили всякую меру — и Божескую, и человеческую, и зверскую.
Поэтому, чего вы можете ожидать, кроме наказания Божьего? Вы напали на Истину, и Истина отомстит за Себя и за своих. Вы упали на тот страшный Камень и разобьетесь об Него, как стекло.
Я говорю вам пред небом и землей: если вы немедленно не покаетесь и не перестанете уничтожать мой народ и другие народы, с вами случится самое страшное: этот грозный Камень упадет на вас и раздавит вас. И вам не поможет ни ваша физическая сила, ни культура, ни полная телега знаний о вещах, но без понимания истины.
Вы обманули сами себя и вас обманули. Обманули вас те, которые представили вам Христа как слабака и слюнтяя. Читая Евангелие о милости Христа и о Его любви, они пропустили его грозные слова об этом страшном Камне — Который есть Он Сам, — а от этих слов стынет кровь в жилах. Кто нападет на Христа, тот разобьется, а на кого Он нападет, того раздавит. Он угрожает карой за неверность в любви и презрение к милости. Он есть огонь, который греет, но может и сжечь.
Я знаю, что меня ожидает. Вы наказываете и за острые взгляды, а тем более за острые речи. Меня ожидает то, что вы называете смертью, а я — новой жизнью. Я знаю, что с места поединка за Истину я иду в объятия Истины. Я отправляюсь в единственное вечное Царство, которое реально в отличие от призрачной Земли Недостижимой. В это царство двадцать столетий назад первым вступил раскаявшийся разбойник с Голгофы (какой дивный урок для вас!), а сегодня это царство стало многолюднее всех царств земных. В этом огромном царстве есть и Небесная Сербия, и она гораздо сильнее Германии. Там пребывают сербские святые, мученики и праведники. Население Небесной Сербии в наше время увеличилось более чем на миллион сербских жертв, которых вы с вашими незавидными союзниками преступно изгнали с этого света. Вы их гоните, а Господь и принимает, чтобы они стали вашими судьями в определенный срок.
Знаю, то, что я говорю, с точки зрения вашей философии — безумие, как и то, что ваши философии — безумие пред Богом. Господь покарал безумием вашего последнего философа (Ницше), чтобы образумить вас, а вы приняли его за своего вдохновителя и учителя в этой войне.
Вы, господа, скоро сокрушите мою телесную оболочку, что отнюдь не геройство, но душа моя отлетит к вечной радости. Однако вечная моя радость все же омрачена вашим отношением к Истине, отношением немецкого народа к Истине. Ибо немецкий народ находится в центре христианского Запада, и народ этот многочислен, силен и предприимчив. Находясь в центре, он всегда будет иметь возможность или, будучи сам отравлен, отравить весь мир, или, будучи сам излечен, излечить всех.
Когда по милости Спасителя моего предстану пред ликом Его, я буду молиться не только за свой крестоносный народ, но и за народ немецкий, чтобы Он вас преобразил, воскресил и спас.
Спаситель мой, господа судьи, воскресил меня из мертвых только для того, чтобы я вам это все сказал. А теперь, пожалуйста, вершите либо волю Божью, либо волю вашу, как вам будет угодно.
***
Закончив свое последнее слово, Спас Спасович поклонился судьям и выпрямился, как победитель, который выиграл битву. Лицо его озарилось необычным сиянием, как некогда воссиял лик архидиакона Стефана. Его существо переполнило все помещение суда, и казалось, будто только он один здесь, а все остальное — лишь его тень. Своими ясными очами он словно прожектором высвечивал лица судей, которые, потупив взгляд, один за другим склоняли головы к земле.
ПРИГОВОР
После того, как Спаса вывели из зала, между судьями вспыхнул желчный спор о виновности обвиняемого. Председатель и двое судей считали, что Спасович не виновен в том деле, за которое его привлекли к ответственности, и его необходимо освободить. А гестаповец, судебный обвинитель и адъютанты (которые фактически не имели права голоса) тряслись от злобы и громогласно, заглушая всех, требовали смертного приговора. Спор перешел в ссору, затянувшуюся до рассвета. И уже когда рассвело, когда завыла сирена воздушного налета американской авиации, был вынесен приговор, которым обвиняемый Спас Спасович был признан невиновным, но вместе с тем был перемещен в другой концентрационный лагерь сербских узников.
РАЗВЯЗКА
В тот самый день доктор Адлер был вызван в Берлин. Там он внезапно умер неизвестно от чего. Перед смертью он успел передать своей жене некий бумажный сверток. В том свертке был и протокол судебного заседания по делу Спаса Спасовича. Он сказал своей супруге: «Здесь правда о самом дорогом человеке, которого я имел счастье встретить в своей жизни». Это его подлинные слова. Господин Адлер распорядился передать этот протокол после завершения войны какому‑либо сербу, другу Спаса.
Сербии, чтобы продолжить борьбу за свободу своего народа. Однако есть мнение, что он принял постриг и, как монах, живет в каком‑то монастыре.
Но как бы то ни было, известно, что ни смерть, ни люди не имеют власти над Спасом Спасовичем.
