Свами Вивекананда - Четыре йоги
Множество мудрых людей ломало себе голову над этим вопросом. Иные утверждали, что саньяси выше, но тогда царь требовал доказательств, а поскольку доказать они ничего не могли, царь приказывал женить их. Другие говорили — семьянин выше, но доказательств не было и у них, и царь распоряжался, чтобы и они обзавелись семьями.
Наконец, предстал перед царем молодой отшельник, который на царский вопрос ответил: «Каждый велик на своем месте!» «Есть ли у тебя доказательства?» — спросил царь. «Я могу доказать тебе правоту моих слов, — заявил саньяси, — но для этого ты должен хоть несколько дней пожить, как я». Царь согласился и вместе с отшельником покинул свое царство. Они долго бродили по свету, пока не пришли в столицу некоего великого царства, где как раз шла подготовка к большому торжеству. Царь и отшельник услышали грохот барабанов, музыку, крики глашатаев. Люди собрались на улицах в нарядных платьях, чтобы услышать высочайшее объявление. Царь и саньяси приблизились, чтобы посмотреть, что происходит. Глашатай объявил, что принцесса, дочь тамошнего царя, собирается выбрать себе мужа среди собравшихся перед ней.
Был в Индии такой древний обычай — царская дочь имела право выбрать себе супруга на собственный вкус:[27] одна выбирала самого красивого, другая — самого ученого, третья — самого богатого и так далее. Все окрестные принцы собрались в тот день в столице. Некоторые приехали со своими глашатаями, и последние громко перечисляли достоинства принцев и причины, в силу которых они надеялись быть избранными принцессой. Разодетую принцессу носили по улицам прямо на троне, чтобы она могла всех видеть и всех слышать. Если ей не нравился жених, она просто приказывала нести себя дальше, не обращая больше внимания на отвергнутого. Тому, кто ей придется по сердцу, принцесса должна была набросить цветочную гирлянду на шею, и он становился ее супругом.
Дочь царя страны, куда пришли наши путники, была самая прекрасная принцесса в мире, а супруг ее должен был унаследовать все царство отца после его кончины. Эта принцесса мечтала о красавце-женихе, но никак не решалась на ком-нибудь остановить свой выбор. Уже несколько раз устраивались смотрины, а принцесса все не находила себе мужа. Нынешнее празднество было самым многолюдным из всех. Принцесса восседала в тронном паланкине, который носили по всему городу, но она не подавала никакого знака. А тем временем на улице появился молодой отшельник, прекрасный, как солнце, сошедшее на землю, который остановился на углу и стал смотреть на происходящее. Едва только взор принцессы упал на красивого отшельника, как она сразу набросила на его шею цветочную гирлянду. Отшельник же, сорвав с себя цветы, воскликнул: «Да мыслимо ли это! Я отрекся от мира, что мне до женитьбы?» Царь этой страны подумал, что юноша нищ и потому не может и помыслить о том, чтобы взять в жены царскую дочь. «Я отдаю за дочерью полцарства, — сказал он, — когда же я умру, мой зять унаследует все!» С этими словами царь попытался было снова надеть на юношу гирлянду, но тот отпрянул. «Я не намерен жениться!» — повторил он и быстро зашагал прочь.
Принцесса с первого взгляда полюбила молодого отшельника и объявила во всеуслышание, что умрет, если не станет его женой, и последовала за ним. «Последуем и мы за этой парой», — предложил наш отшельник своему царю, которого привел сюда. Держась на расстоянии, они пошли вслед. Юноша удалялся от города в лес. Принцесса не отставала, а за ними в отдалении следовали отшельник и царь. Юноша чувствовал себя в лесу, как дома, он скоро скрылся из виду, а принцесса, поняв, что заблудилась, села под дерево и стала плакать. «Не плачь, — сказали царь с отшельником, приблизившись к ней, — мы выведем тебя из лесу, но сейчас уже поздно и темно. Переночуем под этим деревом и наутро отправимся в путь».
А на дереве свила себе гнездо птичья семья: самец, самка и три птенца. Увидев, что под деревом расположились люди, самец спросил самку: «Как нам быть, дорогая? В нашем доме сегодня гости, ночь холодна, а огонь нечем развести». Слетав в деревню, он принес в клюве головешку, бросил ее под дерево, добавил топлива, и там вскоре запылал жаркий костер. Но маленькую птицу это не удовлетворило. «Как нам быть, дорогая? — спросил он снова у самки. — Наши гости голодны, а нам нечем их угостить. Мы семьянины, и наш долг дать пищу всякому, кто пришел в дом. Раз ничего другого нет, я отдам им собственную плоть». Он слетел с дерева прямо в костер, да так стремительно, что люди не успели перехватить его.
Самка увидела, что сделал самец, и сказала себе: «Гостей трое, и одной маленькой птичкой им не насытиться. Мой долг жены — довести до конца начатое мужем, поэтому я должна отдать им и свою плоть тоже». Маленькая птичка последовала примеру мужа.
Тогда птенцы поняли, что все равно людям мало еды. И сказали они друг другу: «Наши родители сделали все, что было в их силах. Но этого оказалось недостаточно, наш долг — довести до конца начатое родителями». И они один за другим тоже бросились в огонь.
Конечно, потрясенные люди и помыслить не могли съесть этих птиц. Они провели ночь без пищи. А утром царь и саньяси указали принцессе путь, и она отправилась домой, к отцу.
И тут отшельник объяснил царю: «Ты сам видел — всякий велик на своем месте. Если человек живет в миру, он должен жить, как эти птицы: быть готовым в любую минуту пожертвовать собою ради других. Если человек желает отречься от мира, пусть живет, как этот юноша, которому дела нет ни до прекрасной принцессы, ни до трона. Если ты решил быть семьянином, жертвуй своей жизнью ради блага других. Если влечет тебя одиночество, забудь о красоте, о деньгах и о власти. Всяк велик на своем месте, но то, что долг для одного, может не быть таковым для другого».
Глава III
ТАЙНА ТРУДА
Великое дело — помочь человеку физическим путем, освобождая его от материальных нужд. Однако помощь изменяется и измеряется в зависимости от объема и величины нужды. Если возможно освободить человека от нужды на час — это, безусловно, значит оказать ему помощь, еще большей помощью будет освобождение его от нужды на год, но самой большой помощью было бы освобождение от нужды навсегда. Освободить нас от невзгод может только духовное знание, любое другое знание способно лишь на время помочь нам. Лишь духовное познание навсегда уничтожает саму способность испытывать нужду; поэтому оказание человеку духовной поддержки и есть самая большая помощь, которая может быть оказана ему. Дающий духовное знание есть поистине величайший благодетель человечества, именно такие люди всегда обладали наибольшей властью над миром, помогая человечеству в его духовной нужде, ибо духовность составляет настоящую основу всей деятельности человека. Духовно сильный и здоровый человек будет силен во всех отношениях, если он захочет этого. При отсутствии же в человеке духовной силы не поддаются удовлетворению даже его физические потребности. За духовной помощью следует помощь интеллектуальная. Обладание знанием гораздо выше, чем обладание пищей и одеждой; получение знания даже выше, чем рождение человека, потому что подлинная жизнь человека состоит из знания. Невежество — смерть, а знание — жизнь. Невелика ценность жизни, если это существование во тьме, барахтанье в невежестве и страдании. Следующая в порядке очередности идет помощь материальная. Поэтому, размышляя над тем, чем можем мы быть полезны другим, надо всячески избегать ошибочного представления, будто материальная помощь есть единственный вид помощи, на который мы способны. На самом же деле она стоит на последнем месте не только по порядку, но и по значению, ибо эта помощь не может принести постоянного удовлетворения. Когда я голоден, пища утоляет голод, но со временем он снова возвращается; избавление наступит только тогда, когда удовлетворение освободит меня от потребности. Даже испытывая голод, я не буду чувствовать себя несчастным, никакое страдание, никакая печаль не заденут меня. Таким образом, выше всего та помощь, которая укрепляет меня духовно, за ней следует помощь интеллектуальная, а потом уже материальная.
Одной лишь материальной помощью мир не освободить от страданий. Пока не переменится природа человека, будут возникать материальные потребности и никакой материальной помощью их целиком не удовлетворить. Единственный выход из этого положения — сделать человечество чистым. Невежество есть мать всех зол и всех страданий, которые существуют. Пусть человек увидит свет, пусть он будет чистым, духовно сильным и образованным, и тогда мир освободится от страданий, не ранее того. Можно превратить каждый дом в стране в приют милосердия, можно застроить страну больницами, и все же несчастья человека будут существовать, пока не изменится его природа.
Мы снова читаем в Бхагавад-Гите, что следует трудиться не покладая рук. Но работа по своей природе состоит из доброго и дурного. Не существует труда, который не послужил бы чьему-нибудь добру, как не существует труда, который не повредил бы кому-то. Всякий труд есть смешение доброго и дурного, но тем не менее нам предписано трудиться не покладая рук. И добро, и зло будут иметь свои последствия, свою карму. Доброе дело оставит нам хороший результат, дурное — плохой. Однако и добро, и зло — это узы души, поэтому, чтобы освободить душу от порабощения плодами труда, в Бхагавад-Гите речь идет о труде без «привязанности» к нему.
