Майкл Бейджент - Бумаги Иисуса
Следует также отметить, что на этот раз еврейские повстанцы объединились под командованием одного сильного лидера по имени Симон Бен-Косба, которого впоследствии стали называть Бар-Кохба – «сын звезды» – что указывает на его мессианский статус. С ним также связывали пророчество из главы 24 Книги Чисел: «Восходит звезда от Иакова и восстает жезл от Израиля», и поэтому, в его жилах тоже должна была течь священная кровь потомков Давида. Историк Роберт Эйзенман, занимающийся изучением рукописей Мертвого моря, заинтересовался возможностью того, что Симон имел «не только метафорическое, но и физическое родство» с предыдущими мессианскими лидерами Иудеи.[81]
Симон Бар-Кохба привлек иноземцев в качестве военных специалистов. Был найден список греческих имен, перед каждым из которых стоял титул адельфос, или «брат» – точно так же называли друг друга члены средневековых рыцарских орденов, тамплиеры и госпитальеры.[82] Это были опытные в военном деле люди из диаспоры за пределами Иудеи, где говорили на греческом языке и не знали арамейского и древнееврейского. Они разрабатывали военные операции, а также – благодаря знанию римской военной науки – помогали обучать тайную еврейскую армию.
Бар-Кохба понимал, что его людям будет противостоять самая дисциплинированная армия мира, причем значительно превосходящая по численности его отряды: по оценкам исследователей, действующая армия римлян насчитывала более 375 тысяч отлично обученных солдат. В Иудее были расквартированы два легиона, Шестой и Десятый, общей численностью около 12 тысяч человек, а также примерно такое же количество союзных войск. Кроме того, в соседних римских провинциях Сирии, Аравии и Египте были размещены еще пять или семь легионов с соответствующими вспомогательными подразделениями. Евреи могли в лучшем случае выставить 60 тысяч бойцов, ни один из которых не имел опыта в военном деле. Обучение было необходимостью, и Бар-Кохба потратил на него много времени и сил.
Кроме того, повстанцы нуждались в оружии. Они изобрели хитрый способ добывать оружие, описанный римским историком греческого происхождения Дионом Кассием, который писал свои труды в 194–215 гг. н. э., автором «Римской истории» в 80 книгах. В Иудее большинство работников оружейных мастерских были евреями, и поэтому они намеренно не доводили изготавливаемое оружие до принятых стандартов, чтобы римляне отказались от него, и затем оставляли его себе.[83]
Война началась в 131 году н. э., и поначалу повстанцам сопутствовал успех. Римские граждане бежали из Иерусалима, а Десятый легион был вынужден отступить. В военных архивах того времени отсутствует Двадцать второй легион, расквартированный в Египте. Вероятно, его в спешке перебросили из Египта в Иудею, где он потерпел поражение и был полностью уничтожен. Почти на два года Иудея освободилась от власти римлян. Разумеется, все это время римляне собирали армию, чтобы вернуться в мятежную провинцию.
На этот раз командование армией принял на себя сам император Адриан. Его сопровождал бывший наместник Британии Юлий Север, которого Адриан считал самым лучшим из своих полководцев. В 133 году н. э. от девяти до двенадцати легионов вместе с иностранными войсками, набранными в таких далеких землях, как Британия, – от шестидесяти до восьмидесяти тысяч солдат – вторглись в Галилею одновременно с запада и с востока, из-за реки Иордан. Но продвигались они очень медленно. Еврейские повстанцы создали очень гибкую оборону. Бывший армейский офицер Мордехай Гихон так описывает стратегию Бар-Кохбы:
«Основной расчет евреев состоял в том, чтобы затянуть войну, нападая на неприятеля с разных сторон и захватывая оружие, и изматывать римлян, чтобы выиграть эту войну любой ценой».[84]
Но они потерпели поражение. Симон Бар-Кохба был убит в 135 году н. э. при защите города Бейтар. Его великая война завершилась.
Адриан, вознамерившись стереть из памяти само название Иудея, переименовал ее в Palaestina – Палестину. Однако по прошествии двух поколений населению этой провинции была предоставлена довольно широкая автономия – в том числе они освобождались «от любых повинностей, которые противоречили их традициям и религиозным убеждениям».[85]
По всей видимости, римляне все еще помнили, какой кровью далось им повторное завоевание Иудеи. Рана все еще не затянулась.
Я подружился с профессором Мордехаем Тихоном из Израиля, когда регулярно участвовал в археологических раскопках профессора Роберта Эйзенмана и его команды из Калифорнийского университета. Меня потрясли обширные знания Тихона о Бар-Кохбе, а его заинтересовала идея книги «Святая Кровь и Святой Грааль», которую он прочел. Однажды он пригласил меня – вместе с несколькими студентами и добровольцами, помогавшими нам при раскопках в районе Мертвого моря – посетить одну из последних крепостей Бар-Кохбы, захваченных римскими войсками. Это были заброшенные развалины возле Эммауса в предгорьях Иудейских гор, на полпути между Иерусалимом и побережьем. Там никогда не проводились раскопки, и профессор Тихон решил воспользоваться случаем. Вскоре я понял, почему.
Под вымощенной камнем платформой оказалась сеть туннелей. После взятия крепости римлянами ее защитники укрылись в этих туннелях, куда мы смогли заползти лишь на четвереньках. Они слышали, как римляне разговаривают всего лишь в нескольких футах над ними. Интерес представляла конструкция резервуаров для воды: те, что снабжали крепость водой, имели доступ снаружи через отверстие в мощеной платформе, похожее на колодец.
Но по форме эти резервуары напоминали луковицу – то есть вода находилась под вымощенной камнем площадкой за пределами отверстия. Подземные туннели обеспечивали бывшим защитникам крепости незаметный доступ к краю овальных резервуаров, так что они могли прожить под крепостью несколько недель, снабжая себя водой под носом у римлян, не подозревавших об их присутствии. Однако главное их убежище находилось в глубине холма, в подземных туннелях, попасть в которые можно было только из туннелей первого уровня. Воины Бар-Кохбы и их семьи, вероятно, поднимались оттуда лишь затем, чтобы набрать воды.
Когда римляне, наконец, обнаружили, что происходит у них «под ногами», то засыпали резервуары камнями, уничтожив источник воды. Затем они проникли в подземный лабиринт, пытаясь добраться до соратников Бар-Кохбы, которые скрылись в более глубоких туннелях.
Тихон предложил мне следовать за ним и стал пробираться по узким, способным вызвать приступ клаустрофобии проходам. Вскоре мы добрались до туннеля, под острым углом уходящего вниз, в скалистое основание холма. Вход был замурован при помощи камней и раствора.
– Римляне надежно закрыли его, – объяснил мне профессор и, немного помолчав, добавил: – Этот туннель с тех пор не открывали. Все защитники крепости по-прежнему там.
До меня не сразу дошел смысл его слов. Затем я ощутил шок, представив себе сцену ужасной трагедии, которая ждала первого из археологов, кто разберет каменную кладку и проникнет в туннель. Я никогда не забуду узкий замурованный вход в убежище, которое 1900 лет назад буквально за несколько минут превратилось в гробницу, заполненную живыми людьми.
Таким был мир, в котором жил Иисус, его последователи и по меньшей мере один из его более поздних биографов. В этом мире зародилось христианство. И именно стык двух частей этого мира вызывает такие споры. Как мы уже убедились, это была эпоха, когда вера определяла все, и неподходящая вера в неподходящей обстановке могла стать причиной внезапной смерти – либо на кресте от руки римлян, либо от острого кинжала сикария.
Лишь немногие из описанных нами событий нашли отражение в Евангелиях. Вместо истории Новый Завет предлагает нам приглаженный, цензурированный и нередко вывернутый наизнанку взгляд на события. Однако даже те, кто составлял для нас Новый Завет, были не в состоянии полностью исключить упоминание о мире, в котором жили главные действующие лица. Иисус родился и вырос в эпоху формирования партии зелотов. Известно, что когда он в возрасте тридцати лет начал проповедовать свое учение, часть его ближайших сподвижников были членами этого мессианского движения – движения, в котором Иисусу было суждено сыграть важную роль. В Новом Завете встречаются обвинения против римлян, и мы улавливаем приглушенную атмосферу насилия, которым была пропитана та эпоха – причем эта атмосфера сгущается, когда мы доходим до конца истории, рассказывающей о распятии Иисуса.
Однако в изложении составителей Нового Завета распятие умышленно лишено политического контекста. Это доказательство того, что цензоры последующих эпох сознательно старались отделить Иисуса и его жизнь от исторической эпохи, в которой он родился, жил и умер – какой бы ни была его смерть. В своем усердии эти цензоры совершили еще более разрушительную ошибку: они отделили Иисуса от еврейского контекста. И сегодня огромное количество христиан понятия не имеют о том, что Иисус никогда не был христианином: он был рожден иудеем и прожил свою жизнь как иудей.
