Джидду Кришнамурти - Комментарии к жизни. Книга третья
Чтобы исследовать, не стоит начинать с умозаключения, с лояльности партии или предубеждения. Не должно быть никакого желания успеха, никакого требования немедленного действия. Если вы вовлечены в любое из этих явлений, истинное исследование совершенно невозможно. Чтобы заново исследовать целостную проблему существования, ум должен до конца избавиться от какого-либо личного мотива, какого-либо чувства расстройства, какого-либо поиска власти либо для себя, либо для группы, что одно и то же. Это так ведь, сэр?
«Пожалуйста, не называйте меня „сэр“! Конечно, это единственный способ исследовать и понять что-либо, но я не знаю, способен ли я на это».
Способность приходит вместе с прямым и немедленным применением. Чтобы исследовать множество сложных проблем существования, нам надо начать, не являясь преданными какой-либо философии, какой-либо идеологии, какой-либо системе мышления схемы действия. Способность постигать — это не вопрос времени, это немедленное восприятие, не так ли?
«Если я воспринимаю что-то как ядовитое, избежать этого не проблема. Мне достаточно не прикасаться к нему. Точно так же, если я вижу, что некоего рода умозаключения мешают полному исследованию жизненных проблем, тогда все умозаключения, личные и коллективные, отпадают. Мне не приходится бороться, чтобы освободиться от них. Так ли это?»
Да. Но доходчивое утверждение факта — это не настоящий факт. Быть по-настоящему свободным от умозаключений — это совсем другой вопрос. Как только мы чувствуем, что всякого рода предвзятое отношение препятствует полному исследованию, мы сможем приступить к рассмотрению без предвзятости. Но из-за привычки ум имеет тенденцию прибегать к авторитету, к укоренившейся традиции, и надо к тому же так осознать эту тенденцию, чтобы она не вмешивалась в процесс исследования. Поняв это, продолжим дальше?
Теперь же, что является самой фундаментальной потребностью человека?
«Пища, одежда и кров. Но чтобы было равноправное распределение этих основных потребностей — это проблема, потому что человек по природе жадина и собственник».
Вы имеете в виду, что общество его поощряет и учит быть таким, какой он есть? А сейчас, другой вид общества через законодательство и другую форму принуждения может быть способным вынудить его не быть жадиной и собственником, но это только вызывает обратную реакцию, и таким образом появляется конфликт между индивидуумом и идеалом, установленным государством или мощной религиозно-политической группировкой. Чтобы равноправно распределить продовольствие, одежду и кров, необходим совершенно иной вид общественной организации, не так ли? Отдельные нации и затем суверенные правительства, политические блоки и конфликтующие экономические структуры, также как кастовая система и организованные религии — все они провозглашают, что их собственный путь — это единственный истинный путь. Все это должно прекратить быть, что означает, надо положить конец иерархическому, авторитарному отношению к жизни.
«Я понимаю, что это единственная реальная революция».
Это полная психологическая революция, и такая революция необходима, если люди во всем мире не должны нуждаться в удовлетворении основных физиологических потребностей. Земля наша, она не принадлежит англичанам, русским или американцам, и при этом она не принадлежит и какой-то идеологической группе. Мы люди, а не индусы, буддисты, христиане или мусульмане. Все эти разделения должны исчезнуть, включая самые последние, коммунистов, если нам суждено создать полностью иную экономико-социальную структуру. Это должно начаться с вас и меня.
«Могу ли я политически содействовать, чтобы помочь устроить такую революцию?»
Если позволите спросить, что вы подразумеваете, когда говорите о политическом содействии? Является ли политическое содействие, каким бы оно ни было, отделенным от общечеловеческого содействия или же оно часть его?
«Под политическим содействием я подразумеваю действие на правительственном уровне: законодательное, экономическое, административное и так далее».
Конечно, если политическое содействие отделено от общечеловеческого содействия, если оно не учитывает целостное бытие человека, его психологическое, также как его физическое состояние, тогда оно вредно и привносит дальнейшее замешательство и страдания. А это именно то, что происходит в настоящее время в мире. Не может ли человек со всеми его проблемами действовать как цельная человеческая сущность и не как политическое лицо, отделенное от его психологического или «духовного» состояния? Дерево — это корень, ствол, ветвь, лист и цветок. Любое действие, которое не всестороннее, не всеохватывающее, должно неизбежно привести к горю. Существует только общечеловеческое действие, а не политическое действие, религиозное действие или индийское действие. Действие, которое является отделенным, фрагментарным, всегда ведет к конфликту, как внутреннему, так и внешнему.
«Означает ли сказанное вами невозможность политического содействия?»
Вовсе нет. Понимание всеохватывающего действия, конечно, не мешает политической, образовательной или религиозной деятельности. Они не отдельные действия, все они являются частями объединенного процесса, который проявляет себя в различных направлениях. Что является важным, так это тот объединяющий процесс, а не отдельное политическое действие, каким бы очевидно выгодным оно ни было.
«Думаю, что я понимаю то, что вы имеете в виду. Если у меня будет общее понимание человека или непосредственно самого себя, мое внимание может быть обращено в различных направлениях по мере необходимости, но все мои действия будут в прямом отношении к целому. Действие, которое является отделенным, обособленным, может привести только к хаотическим результатам, как я начинаю осознавать. Смотря на все это не как политик, а как человек, я совершенно меняю взгляд на мою жизнь. Я больше не принадлежу какой-то стране, какой-то партии, какой-то особой религии. Мне нужно познать Бога, как мне нужно иметь пищу, одежду и кров, но, если я стремлюсь к одному, забывая о другом, мое стремление приведет только к различного рода бедствиям и беспорядкам. Да, я вижу, что это так. Политика, религия и образование — все крепко связаны друг с другом.
Хорошо, сэр, я больше не политический деятель, с политической предвзятостью при каком-либо действии. Я хочу обучать моего сына не как коммунист, индус, христианин, а как человек. Можем ли мы обсудить эту тему?»
Объединенные действие и жизнь — вот что есть обучение. Объединение не приходит с соответствием какому-то образцу: или вашему собственному, или чьему-то другому. Оно приходит с пониманием множества влияний, на которые ребенок наталкивается, приходит с осознанием их без того, чтобы подвергаться им. Родители и общество создают условности для ребенка указаниями, скрытыми, невысказанными желаниями и принуждениями и постоянным повторением некоторых догм и верований. Помогать ребенку осознавать все эти влияния, с их внутренним, психологическим значением, помогать ему понимать воздействие авторитета и не оказаться в сетях общества, вот что значит образование.
Образование не просто вопрос передачи навыков, которые позволят мальчику получить работу, но оно обязано помочь ему обнаружить то, что он любит делать. Эта любовь не может существовать, если он стремится к успеху, к известности или власти, и помогать ребенку понять это — и есть образование.
Самопознание — это образование. В процессе образования нет ни обучающего, ни обучаемого, есть только познавание. Педагог также познает, как и студент. Свобода не имеет ни начала и ни окончания, понимать это — вот образование.
В каждый из этих пунктов нужно тщательно вникнуть, и у нас нет сейчас времени, чтобы рассмотреть слишком много деталей.
«Думаю, что я понимаю в общем смысле, что вы подразумеваете под образованием. Но где те люди, которые будут преподавать этим новым способом? Такие педагоги просто не существуют».
Сколько лет, вы сказали, что работали в политической области?
«Больше лет, чем я могу припомнить. Я боюсь, что значительно более двадцати».
Конечно, чтобы обучать, педагогу нужно трудиться ради этого с таким усердием, как вы работали в политике, только это намного более напряженная задача, которая требует глубокого психологического прозрения. К сожалению, никто, кажется, не заботится о правильном образовании, хотя это гораздо более важно, чем любой другой фактор в создании фундаментального социального преобразования.
«Большинство из нас, особенно политики, так заинтересованы в немедленных результатах, что мы думаем только короткими понятиями и не имеем никакого представления о дальнейшей перспективе развития.
А сейчас могу я задать еще один вопрос? Во всем, о чем мы говорили, где место наследования?»
