Фома Аквинский - Сумма теологии. Том IV
Этому противоречит целый ряд высказываний Философа[825].
Отвечаю: как уже было замечено (6), разгневанный желает зла как средства для осуществления мести. Следовательно, гнев направляется только на того, с кем нас связывает отношение справедливости или несправедливости, поскольку месть – это акт правосудия, а дурной поступок – акт неправосудности. Таким образом, очевидно, что как с точки зрения причины, а именно нанесения другим вреда, так и с точки зрения жажды отмщения разгневанного гнев касается только тех, кого связывает отношение справедливости или несправедливости.
Ответ на возражение 1. Уже было сказано (4), что хотя гнев и последует акту разума, тем не менее лишенные разума животные тоже способны гневаться, [а именно] в том смысле, что благодаря своему природному инстинкту они подвигаются своим воображением к некому подобию разумного действия. И поскольку человек обладает и разумом, и воображением, движение гнева может быть пробуждено в нем двояко. Во-первых, когда [причиненный ему] ущерб рисуется исключительно его воображением, и тогда человек пробуждается к движению гнева даже в отношении неразумных и неодушевленных существ, причем это движение подобно тому, которое мы наблюдаем и у животных, когда им причиняют вред. Во-вторых, когда [причиненный ему] ущерб оценивается разумом, и в таком случае, как говорит Философ, «мы не сердимся и на всех тех, кто не может этого чувствовать, и на мертвых»[826], поскольку они не ощущают никакой боли, которую, прежде всего, гневающийся жаждет причинить тому, на кого он разгневан, а еще потому, что коль скоро они никак не могут нам вредить, то в отношении них у нас нет и никаких оснований для мести.
Ответ на возражение 2. Как говорит Философ, «метафорически можно сказать, что существует правосудность и неправосудность по отношению к самому себе»[827], имея в виду то, что разум в определенной мере руководит раздражительной и вожделеющей частями души. И в этом смысле о человеке говорят как об отмщающем самому себе и, следовательно, разгневанном на самого себя. Но если следовать природе вещей, то в строгом смысле слова человек никогда не гневается на самого себя.
Ответ на возражение 3. Философ усматривает одно из различий между ненавистью и гневом в том, что «ненавидеть можно целый род объектов, как, например, мы ненавидим всех воров, в то время как гнев обращен только на индивида»[828]. А так это потому, что ненависть является следствием нашего рассмотрения качества как такого, которое противно нашему расположению, и это может относиться к вещи как в целом, так и в частности. Гнев же пробуждается тем, кто своим действием причинил нам ущерб. Но любое действие является действием индивида и, следовательно, целью гнева всегда является индивид. Если же ущерб причиняется нам всем государством, то в таком случае все государство воспринимается нами как один индивид.
Раздел 8. Правильно ли установлены виды гнева?
С восьмым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что Дамаскин, установивший три вида гнева, а именно раздражение, злобу и мстительность, был неправ. В самом деле, видовые различия в роде никогда не устанавливаются на основании акциденций. Но указанные три [вида] установлены на основании акциденций, поскольку «начинающийся гнев называется раздражением, длящийся гнев – злобой, а выжидающий случая для мщения – мстительностью»[829]. Следовательно, они не являются различными видами гнева.
Возражение 2. Далее, Цицерон говорит, что «раздражительность (excandescentia), которую греки называли «thymosis», является своего рода гневом, который периодически вспыхивает и затихает»[830], тогда как согласно Дамаскину «thymosis» суть то же, что и «kotos» (мстительность). Следовательно, «kotos» не выжидает случая для мщения, но со временем затихает.
Возражение 3. Далее, Григорий[831] различает три степени гнева, а именно «невысказанный гнев, высказанный гнев и полностью высказанный гнев», что соответствует трем степеням, упомянутым нашим Господом: «Всякий, гневающийся на брата» (что подразумевает «невысказанный гнев»), далее, «кто же скажет брату своему «рака"" (что подразумевает «частично высказанный гнев»), наконец, «а кто скажет «безумный"" (что подразумевает «полностью высказанный гнев») (Мф. 5:22). Следовательно, разделение Дамаскина несовершенно, поскольку оно совсем не учитывает [значения] высказывания.
Этому противоречит авторитетность суждений Дамаскина и Григория Нисского.
Отвечаю: Дамаскин и Григорий Нисский при установлении ими видов гнева исходили из тех вещей, которые способствуют усилению гнева, а это может случаться трояко. Во-первых, со стороны того, что способствует самому движению, и они назвали этот вид раздражением («cholos», т. е. желчь) вследствие быстроты возникновения. Во-вторых, со стороны печали, которая обусловливает гнев и которая некоторое время остается в памяти, и этот [вид гнева] называется злобой («menis»), каковое название происходит от «menein», т. е. оставаться. В-третьих, со стороны того, чего жаждет разгневанный, а именно мести, и этот [вид гнева] называется мстительностью («kotos»), которая не успокоится до тех пор, пока разгневанный не отомстит. А вот Философ одних называл вспыльчивыми, поскольку они легко вспыхивают гневом, других – желчными, поскольку их гнев долго не стихает, а некоторых – злобными, поскольку они никогда не идут на примирение, пока не отомстят [или не накажут][832].
Ответ на возражение 1. Все, что способствует завершенности гнева, не может быть полностью акцидентным гневу и, следовательно, ничто не препятствует тому чтобы оно обусловливало в нем некоторые видовые различия.
Ответ на возражение 2. Раздражительность, о которой упоминает Цицерон, относится, скорее, к первому виду гнева, который является следствием своего рода быстроты душевного склада, нежели к мстительности («furor»). К тому же нет никаких оснований утверждать, будто бы греческий термин «thymosis», которому соответствует латинский термин «furor», не может одновременно указывать и на быстроту возникновения гнева, и на твердое намерение отомстить.
Ответ на возражение 3. Эти степени различения установлены в соответствии с различными следствиями гнева, а не в соответствии со степенями завершенности самого движения гнева.
Вопрос 47. О причине гнева
Теперь мы исследуем причину, обусловливающую гнев, а также средство [от гнева]. Под этим заглавием будет рассмотрено четыре пункта: 1) причиняется ли гнев только тем содеянным, что направлено против разгневанного; 2) является ли пренебрежение, или презрение, единственной побудительной причиной гнева; 3) о причине гнева со стороны разгневанного; 4) о причине гнева со стороны того, на кого гневаются.
Раздел 1. Причиняется ли гнев только тем содеянным, что направлено против разгневанного?
С первым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что причиной гнева не всегда является то содеянное, что направлено против разгневанного. В самом деле, согрешающий человек ничего не может сделать такого, что было бы направлено против Бога, поскольку, как говорится [в Писании]: «Если преступления твои умножаются, что причиняешь ты Ему?» (Иов. 35:6). Однако о Боге говорят как о гневающемся на человека из-за его греха, согласно сказанному: «Воспылал гнев Господа на народ Его» (Пс. 105:40). Следовательно, причиной гнева не всегда является то содеянное, что направлено против разгневанного.
Возражение 2. Далее, гнев – это жажда мести. Но можно жаждать мести и в связи с тем содеянным, что направлено против других. Следовательно, мы не всегда гневаемся из-за того содеянного, что направлено против нас.
Возражение 3. Далее, как указывает Философ, человек в первую очередь гневается на тех, «кто презрительно относится к вещам, которым он придает большое значение; так, тот, кто гордится своим занятием философией, гневается на того, кто ее презирает»[833], и так далее. Но презрение [кого-либо] к философии не причиняет вреда философу. Следовательно, далеко не всегда причиной нашего гнева является причиненный нам вред.
Возражение 4. Кроме того, как замечает Златоуст, молчание того, кого оскорбляют, вызывает у оскорбляющего еще больший гнев[834]. Но тот, кто отмалчивается, никому не причиняет вреда. Следовательно, человек не всегда побуждается к гневу тем деянием, которое направлено против него.
