Фома Аквинский - Сумма теологии. Том III
Этому противоречит сказанное Философом о том, что «было бы нелепо утверждать, что все те знаки, которые мы наблюдаем в возникающих в небесах телах, вроде ветра и дождя, исполняются с необходимостью»[706]. Таким образом, не все следствия небесных тел происходят с необходимостью.
Отвечаю: этот вопрос был уже отчасти разрешен выше (4), а отчасти все еще вызывает некоторые затруднения. В самом деле, уже было показано, что хотя действия небесных тел и обусловливают некоторые склонности в телесной природе, воля, однако, отнюдь не необходимо следует этим склонностям. Поэтому ничто не мешает воле воспрепятствовать наступлению следствия воздействия небесных тел, причем не только в самом человеке, но также и во всем том, на что простирается человеческое действие.
А вот в природных вещах нет никакого такого начала, благодаря которому они были бы вольны следовать или не следовать тому, что производится небесными действователями. И потому может показаться, что, по крайней мере, в таких вещах все происходит с необходимостью. Таков был ход рассуждений некоторых древних [натурфилософов], а именно, что если все сущее имеет причину, и если при наличии причины следствие происходит с необходимостью, то, таким образом, все вещи происходят с необходимостью. Это мнение было опровергнуто Аристотелем двояко путем следующего рассуждения[707].
Итак, во-первых, отнюдь не истинно, что необходимым является следствие любой причины. В самом деле, некоторые причины так определены к своим следствиям, что производят их не необходимо, а в большинстве случаев, в меньшинстве же – не производят Но то, что в меньшинстве случаев следствие не наступает, связано с некоторой препятствующей этому причиной, и потому вышеуказанное затруднение, похоже, остается, поскольку рассматриваемая причина встречает препятствие с необходимостью.
Поэтому, во-вторых, следует говорить, что обладающее бытием само по себе имеет свою причину, а обладающее им акцидентно – нет, поскольку, не будучи истинно сущим, оно не является и истинно единым. В самом деле, «белизна» [может] иметь [сущностную] причину, а «образованность» – нет, и потому бытие одновременно «белым» и «образованным» не имеет причины, поскольку оно не есть ни истинное бытие, ни истинное единство. Далее, очевидно, что причина, препятствующая действию [другой] причины таким образом, что та может производить свое следствие только в большинстве случаев, пересекается с этой причиной акцидентно, и пересечение этих двух причин, будучи акцидентным, беспричинно. Поэтому то, что следует из такого пересечения причин, не может быть возведено к какой-либо другой, предшествующей им причине, из которой бы оно следовало с необходимостью. Например, то, что некое земное тело обретает огонь в высокой воздушной области и затем падает на землю, обусловливается некоторой небесной силой; опять же, то, что на поверхности земли находится некая горючая материя, также возводится к некоторому небесному началу. Но то, что горящее тело должно упасть на эту материю и поджечь ее, не обусловливается небесным телом и является акцидентным. Таким образом, не все следствия воздействий небесных тел наступают с необходимостью.
Ответ на возражение 1. Небесные тела являются причинами здешних подлунных следствий через посредство частных низших причин, которые в ряде случаев бывают недостаточными для произведения этих следствий.
Ответ на возражение 2. Сила небесного тела не бесконечна, и потому для того, чтобы производить свои следствия, ему требуется определенное расположение материи и в смысле пространственного расстояния, и в отношении других условий. Поэтому как пространственное расстояние препятствует следствию небесного тела (ведь в Дакии и Эфиопии солнце припекает по-разному), точно так же и грубость материи, ее температура или какое-нибудь другое такого рода расположение могут воспрепятствовать наступлению следствия небесного тела.
Ответ на возражение 3. Хотя причина, препятствующая следствию другой причины, и может быть возведена к небесному телу как к своей причине, однако пересечение двух причин, являющееся акцидентным, не может быть возведено к причинности, обусловливаемой небесным телом, о чем было сказано выше.
Вопрос 116. О судьбе
Теперь мы подошли к рассмотрению судьбы. Под этим заглавием наличествует четыре пункта: 1) существует ли судьба; 2) где именно она существует; 3) является ли она неизменной; 4) все ли вещи подчинены судьбе.
Раздел 1. Существует ли судьба?
С первым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что судьбы не существует. Так, Григорий в своей проповеди, посвященной Богоявлению, говорит: «Да не допустят верные в сердца свои мысль о том, что судьба является чем-то реальным»[708].
Возражение 2. Далее, то, что происходит согласно судьбе, не является непредсказуемым, поскольку, как сказал Августин, «слово «судьба» (fatum) следует производить от слова «говорить» (fando)», как если бы то, что, как считают, происходит согласно судьбе, было уже «прежде оговоренным» тем, кто непоколебимо устанавливает имеющее произойти[709]. Но то, что предсказуемо, не может быть случайным. Таким образом, если бы все в этом мире происходило согласно судьбе, то в нем не было бы места случаю.
Этому противоречит следующее: невозможно определить то, чего не существует. Однако Боэций определяет судьбу так: «Судьба есть связующее расположение изменчивых вещей, посредством которого провидение упорядочивает их существование»[710].
Отвечаю: кое-что в этом мире может, на первый взгляд, происходить случайно. Бывает, в частности, так, что нечто является случайным с точки зрения низших причин, хотя с точки зрения некоторой высшей причины оно является предопределенным. Например, если хозяин послал двух слуг в одно и то же место, то их встреча с точки зрения их самих будет случайной, а с точки зрения предопределившего эту встречу хозяина – нет.
Итак, были такие, которые отказывались относить те события, которые здесь внизу происходят случайно, к более высокой причине. Поэтому они отрицали существование судьбы и Провидения, как, например, это делал Туллий, о чем читаем у Августина[711]. Но это противоречит тому, что было доказано нами выше при рассмотрении Провидения (22, 2).
Другие, напротив, полагали, что все происходящее здесь внизу случайно, причем относящееся как к природным вещам, так и к человеческим поступкам, должно быть возведено к превосходящей причине, а именно к небесным телам. Согласно им судьба есть не что иное, как «известное положение звезд, бывающее во время чьего-либо зачатия или рождения»[712]. Но и это мнение несостоятельно. Во-первых, [оно несостоятельно] в том, что касается человеческих поступков, поскольку мы уже доказали (115, 4), что человеческие действия не подчинены действиям небесных тел иначе, как только опосредованно и случайно. Но причина судьбы, коль скоро она определяет то, что происходит согласно судьбе, необходимо должна быть непосредственно и сама по себе причиной происходящего. Во-вторых, [оно несостоятельно] в том, что касается всех происходящих случайно вещей, поскольку как уже было сказано (115, 6), акцидентное в собственном смысле слова не является ни сущим, ни единым. Но любое действие природы находит свое завершение в какой-либо вещи. Поэтому невозможно, чтобы собственным следствием активного природного начала оказалось нечто случайное. Так, нет такой природной причины, собственным следствием которой было бы то, что некий землекоп должен обнаружить клад. Но очевидно, что небесные тела действуют как природные начала, поскольку их следствия в этом мире естественны. Поэтому невозможно, чтобы какая-нибудь активная сила небесного тела являлась причиной чего-либо случайного здесь внизу.
Поэтому следует говорить, что все происходящее здесь внизу случайно, равно относящееся как к природным вещам, так и к человеческим поступкам, должно возводить к предопределяющей причине, а именно к божественному Провидению. В самом деле, ничто не препятствует тому, чтобы происходящее случайно рассматривалось умом как нечто единое, в противном случае ум не мог бы формировать суждений типа «землекоп обнаружил клад». И коль скоро ум может схватывать это таким образом, он также может это и обусловливать; например, знающий о месте, где зарыт клад, может побудить ни о чем не подозревающего мужика выкопать в этом месте яму Следовательно, ничто не препятствует тому, чтобы происходящее здесь случайно было возведено к некоторой определяющей причине, действующей через посредство ума, в особенности же – божественного ума, поскольку как было показано выше (105, 4), изменять волю может один только Бог. Таким образом, определение человеческих действий, началом которых является воля, должно приписывать одному только Богу
