И. М. Концевичъ - Оптина пустынь и ее время
Особенно заботился онъ объ основанномъ имъ дѣтскомъ прпоте.
Его трудамъ принадлежите отремонтироваше Св. Иннокенттевскаго храма и устройство придела во имя Св. Николая.
Незадолго до смерти онъ ухаживалъ за умирающимъ священникомъ о. Михеемъ и, когда хоронилъ его, онъ надорвалъ свои силы, не оправившись самъ отъ болезни пара–тифа. Это явилось причиной фатальнаго исхода. Описашя праведной кончины великаго оптинскаго питомца духоноснаго архiерея Божiя, были сделаны докторомъ В. Ляпустинымъ, лѣчившимъ Владыку iону Вотъ это правдивое свидетельство о великомъ подвижнике 20–го века:
Теперь я приступлю къ описашю послѣднихъ часовъ жизни покойнаго и его святой кончины. Начну съ 10 часовъ вечера. Пульсъ въ это время доходите до 160 съ перебоями, температура 39,8 Владыка сидитъ въ кресле, разговариваете съ окружающими, при чемъ мысль о смерти не приходить ему въ голову. Все время говорить, что ему лучше, что температура ниже; единственно, что удивляетъ его, — это народъ въ корридоре, и слезы на глазахъ окружающихъ. Такъ длится время до 11 часовъ, когда я предлагаю ему, воспользовавшись присутсгаемъ ApxienncKona, исповедаться и прюбгциться. Владыка испытующе смотритъ на меня; понявъ по моему лицу — близкш исходъ, говорить: «Разъ вы, врачъ, предлагаете это мне — часы мои сочтены». Торопить съ исповедью, совершаемой его духовникомъ, о. Алекаемъ. Окончивъ исповедываться, облачается въ новый подрясникъ, эпитрахиль и поручи, самъ прюбгцается, кланяясь земно Дарамъ; самъ укладываетъ лжицу и сосудъ, завертываетъ пелену, молится, кланяясь земно. А затемъ совершается нечто небывалое… Разоблачившись, идетъ въ кабинетъ, садится въ кресло и печатаете завещаше:
«Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.
Слишкомъ неожиданно узналъ я о предстоящей смерти моей. Мысли путаются… Что скажу? Что завещаю вамъ? … мои милые и доропе дети Манчжурш и Ханькоу..
Началъ я у васъ со словами апостола Любви — «Дети, любите другъ друга»… И кончаю я этими словами: «Любите другъ друга». Вотъ заповедь вашего архипастыря…
Съ душевной радостью прощаю тому, кто обиделъ меня. Да и есть ли таие? И слезно на коленяхъ прошу и становлюсь передъ каждымъ, кого я обиделъ. Не оставляйте детишекъ. Слышите ли мой предсмертный зовъ, дорогая Елизавета Николаевна? Ведь на васъ теперь вся надежда.
Заместителемъ моимъ рекомендую вызвать изъ Чаньчуня протоiерея Извольскаго, на него указывалъ и Начальникъ Миссш.
Простите меня ради Христа; да не забывайте въ своихъ святыхъ молитвахъ… Напишите въ помянничекъ… Итакъ на вечныя времена, пока не предстанемъ все у Страшнаго Суд in.
iона, Епископъ Ханькоускш».
Окончивъ печаташе, свертываетъ его аккуратно и передаете мне се наказоме отправить Е. Н. Литвиновой. Затеме возвращается ве спальню, садится на кровать и допускаете ке себе проститься всехе присутствующихе человеке 30–40. Се каждыме говорите ве отдельности, каждому находите приветливое слово и слово благодарности за помощь ему ве его делахе, просите помогать детишкаме, благословляете и лобызаете всехе ве голову. Заботиться о томе, что не подвеле ли оне кого ве денежныхе делахе своей смертью. Призываетъ директора Русско–Азiатскаго банка г. Химикусъ, просить простить его, отворяетъ самъ сейфъ, вынимаетъ деньги, данныя ему на сохранеше ф–ромъ Волыннецъ, говоритъ о нихъ Химикусъ и проситъ передать по назначешю; суетъ директору банка подписанные имъ бланки векселей, на сумму долга; вообще, все время безпокоится о другихъ; при виде слезъ на лицахъ — проситъ не плакать, такъ какъ «на все воля Божтя и онъ повинуется ей и ему умирать не страшно». На мое предложеше прилечь, говоритъ: «Я всю жизнь говорилъ съ народомъ, дайте поговорить эти последше часы, умру я часомъ раньше, часомъ позже — это не важно». Переговоривъ со всеми, благословивъ всехъ, проситъ у всехъ прогцешя, не забывъ ни одно лицо изъ окружающихъ. Требуетъ регента о. Павла, говоритъ ему, что не успелъ надеть на него наперснаго креста, но пусть возьметъ себе крестъ покойнаго о. Михея, а Архiепископъ наденетъ его. Все плачутъ, рыдаютъ, Владыка же успокаиваетъ. Такъ длится до 12.30 часовъ. Владыка встаетъ, одеваетъ епитрахиль и поручи старца Амвроая, и, стоя на ногахъ, делая даже земные поклоны, громко читаетъ себе отходную. Окончивъ чтеше, садится на кровать, приглашаетъ Архiепископа, проситъ похоронить его по монашескому обряду; идетъ къ аналою, достаетъ чинъ погребешя и передаетъ книгу Архiепископу. Затемъ говоритъ окружающимъ, во что одеть его: въ митру, подаренную прихожанами, въ белое вышитое облачеше, епитрахиль и поручи старца Амвроая. Похоронить его около церкви, рядомъ съ о. Михеемъ; не ставить памятника, а простой дубовый крестъ; не делать помпы изъ похоронъ, дабы не говорили въ народе, что умеръ Архiерей, такъ его хоронятъ по–богатому, а не такъ, какъ о. Михея; указываетъ, какую положить съ нимъ панагтю, крестъ и икону. Окончивъ съ этимъ, вновь прощается и благословляетъ окружающихъ, нервы которыхъ не выдерживаютъ, слышится плачъ и рыдаше; Владыка уговариваетъ подчиниться воле Божiей. Приблизительно въ это время, или немного раньше въ церкви служатъ молебенъ о здравш болящаго, где присутствуетъ уже много народа и дети пртта. Нужно было слышать изступленньге крики детей: «Боженька, оставь намъ Владыку», крики взрослыхъ съ мольбой о чуде, о спасеши Пастыря, чтобы понять ту любовь, то почиташе, которымъ пользовался усопшш. — Между темъ Владыка все еще прощается; наступаетъ 1.30 часа ночи, Владыка вдругъ вскакиваетъ съ кровати, на которой сиделъ, выходить къ дверямъ, идущимъ въ коридоръ, кланяется земно народу, прося простить его, не забывать въ своихъ молитвахъ, не бросать детишекъ; поднявшись съ коленъ, благословляетъ; быстро поворачивается, устремляется въ кабинетъ къ выходу изъ дома со словами: «Иду умирать въ церковь»! при чемъ эти слова твердить все время; остановившись и шатаясь на ногахъ, проситъ духовенство облачить его въ епитрахиль и поручи старца Амвросiя, что и исполняется, но окружаюпце уговариваютъ его собороваться; поддерживаемый, подходить къ кровати, пробуетъ самъ снять валенки, но ихъ снимаетъ одинъ изъ врачей; ложится на кровать со словами: «На все воля Божтя! Сейчасъ я умру», держа въ правой руке крестъ и икону, а въ левой зажженную свечу, и все время благословляетъ себя, шепча молитвы. Окружаюпце громко плачутъ. Хриплое дыхаше заменяется ровнымъ, покойнымъ… руки движутся медленней… лицо слегка синеетъ, и черезъ три минуты дыхаше внезапно прекращается. Я говорю о наступившей смерти Арх 1 епископу. Архчеппскоп ь читаетъ последнюю молитву, после окончашя которой Владыка еще вздохнулъ разъ и затихъ. Протодiаконъ Маковеевъ закрываетъ глаза и изъ нихъ выкатываются слезы. Правая рука твердо держитъ крестъ, такъ и оставшшся у покойнаго.
Слезы горя, отчаяшя окружающихъ, пока одеваютъ покойнаго, въ состояши растопить самое твердое, жестокое сердце. Усопшаго переносятъ въ церковь. У меня не хватаетъ словъ для описашя творящагося въ церкви при облачеши и первой литш, для описашя того душевнаго переживашя, той скорби, которая овладела народомъ, собравшимся по звону. Всю ночь народъ остается въ церкви, будучи не въ силахъ разстаться съ теломъ боготворимаго пастыря и смириться съ утратой его. Утромъ совершается заупокойная обедня и панихида; произносить, рыдая, проникновенное слово проповедникъ протоiерей Демидовъ, въ которомъ, указывая, кого потеряла Маньчжурiя, въ конце концовъ говоритъ, что потеряла… святителя… Дикш, изступленный ревъ массы народа сопровождаете эту речь и одинъ изъ почитателей — некто Гантимуровъ, будучи не въ силахъ перенести утраты, падаетъ, умирая отъ разрыва сердца. Целый день и ночь народъ толпами ходить поклониться праху усопшаго… А что творится во время похоронъ, когда все населеше Маньчжурш, безъ различiя вероисповедашя, стеклось и заполнило церковь и церковную ограду… всего до 6000 человекъ. Завещашя отпечатаннаго въ 3000 экземпляровъ, не хватаетъ и половине присутствующихъ. Целые дни теперь идутъ панихиды и идутъ толпы народа поклониться своему незабвенному пастырю. Какъ будто смертт своей Владыка заставилъ всколыхнуться у каждаго заглохгшя въ его душе въ погоне за благами мiра, стремлешя къ Высшему, веру въ промыслъ Божш.
А тутъ еще совершается чудо: исцелеше мальчика Дергачева, 10 летъ отъ роду. Мальчикъ болелъ 4 месяца обезображивающимъ воспалешемъ обоихъ коленныхъ суставовъ. Въ начале болезни месяца два я лечилъ его самъ, а затѣмъ, когда боли уменьшились, остались опухоли суставовъ и сведете ногъ, я передалъ его для лечешя массажемъ своей фельдшерица–акушерке Беловой. За день до смерти Владыки Белова была у больного, при чемъ его ноги были полусогнуты въ суставахъ, болей при покойномъ положеши не было, при попытке насильственно распрямить — резкая болезненность; стоять, а темъ более ходить, не въ состояши. И вотъ въ ночь похоронъ Владыки мальчикъ видитъ подъ утро сонь: подходитъ къ нему Владыка и говорить: «На, возьми мои ноги, онѣ мне больше не нужны, а свои отдай мне».
