Александр Лопухин - Толковая Библия. Том 2
22-25
Сейчас после победы над сирийцами к Ахаву является снова тот же пророк (22 ст. сн. 13; во втором случав наби, пророк, имеет член) и, предостерегая его от беспечности, убеждает быть готовым к новому нашествию царя сирийского "по прошествии года", евр.: литшуват га-шана, LXX: επιστρέφοντας ενιαυτου̃, слав.: преходящу лету - вероятно, весною "когда цари выходят на войну", 1 Цар. XI:11. Между тем у сирийцев идут приготовления к новому походу. Свою неудачу в битве с израильтянами сирийцы приписывают тому обстоятельству, что, по их мнению, Бог израильтян есть Бог гор (LXX добавляют: καί ου θεός κοιλάδος, слав.: а не Бог юдолий, а не Бог долин) - один из известных языческой древности dii montium, силы которого простираются только на горы, но не на равнины, где чтители его терпят поражение. "Поелику такими почитали собственных своих богов, то думали, что и истинный Создатель всяческих есть Бог удельный. Но Он и своим и чужим показал силу Свою" (блаж. Феодорит, вопр. 63). Самое представление сирийцев о Боге Израиля, как Боге гор, могло возникнуть из наблюдения горной природы Палестины, а также того явления, что евреи, не имея хорошо организованной конницы и колесниц, избегали сражений в долинах и предпочитали сражаться в горах. Вместе с тем приближенные Венадада посоветовали ему удалить из войска союзных царей, быть может, казавшихся ненадежными или так или иначе навлекшими на себя подозрение в предыдущую кампанию; вместо иноземцев царь, по совету приближенных, набрал новые отряды в пределах своей страны, подчинив их туземным областеначальникам (евр. пеха, может быть, паша, проф. Гуляев, с 272).
26-30
Решив, вследствие своего верования, что Бог Израиля есть Бог гор и не имеет силы на равнинах (ст. 23, 25), дать сражение Израилю на равнине, Венадад с началом нового предпринял новую кампанию против израильтян и расположился станом на равнине близ города Афека (ст. 26). Афек - не город колена Ассирова близ Ливана (Нав. XIII:4; XIX:30; Суд. I:31), составлявший крайний предел Израиля на севере (Onomast. 178), а город этого имени в колене Иссахаровом - в величайшей равнине Палестины - Изреель, бывшей издревле ареной великих битв, как сражение с филистимлянами при первосвященнике Илии (1 Цар. IV:1) и при Сауле (1 Цар. XXIV:1, 11). Этот Афек помещают недалеко от Сунима, лежащего на юго-западном склоне Малого Ерхона, на месте теперешнего ел-Фуле (Onomast. 179. Robinson, Palast III, s. 477). Некоторые же исследователи, принимая во внимание направление в движении сирийских войск (с северо-востока), видят здесь Афек заиорданский (Onomast. 180), где теперь местечко Фик, в начале вади Фик, спускающейся к озеру Тивериадскому, по дороге к Дамаску (Robinson. Palast. III, 512. Kittel. Die Bücher der Könige, s. 167 168. И. Помяловский, Прав. Палест. Сборн. вып. 37-й, с. 179. Примеч.) . Снова сирийские войска представляли громадную армию пред ничтожными по числу отрядами израильскими: последние, в сравнении с первыми, казались как бы двумя малыми стадами коз (27). Однако пророк Божий ободряет израильского царя, говоря, что именно ради обличения суеверия сирийцев (ст. 23, 25), а еще более для утверждения Израиля в вере в Иегову, Он дарует Израилю победу над огромным полчищем сирийцев (28). Действительно, в 7-й день (ср. Нав. IV:15) произошла решительная битва, в которой победа осталась за израильтянами (29): число 100 тысяч или (по греч. кодд. 19, 64, 71, 82, 93, 108, 158 у Гольмеса, в Комлютенской, Альдинской Библиях, славянском тексте) 120 тыс. побитых израильтянами сирийцев означает, вероятно, общее число сирийского войска или является испорченной датой. Остатки сирийской армии вместе со своим царем Венададом скрылись в Афеке, но там рушившаяся (чудом или от подкопа жителей) стена дала смерть многим из войска: 27 тыс. - цифра, вероятно, испорченная. Венадад же от страха спрятался в самой внутренней комнате одного дома (евр.: хедер-бехадер, LXX: εις τόν οι̃κον του̃ κοιτω̃νος, εις τό ταμει̃ον; слав.: в дом ложа, в чертог (ст. 30) по И. Флавию (Древн. VIII, 13, 4) - в подземной пещере.
31-34
Ахав не воспользовался одержанной над Венададом второй победою: поддавшись великодушному порыву снисходительности к побежденному врагу, а может быть, тщеславному желанию оправдать лестное мнение сирийцев о гуманности царей израильских (ст. 31), Ахав оказал недостойную победителя и теократического царя слабость в отношении побежденного Венадада, врага Божия (ст. 42). Когда к Ахаву явились посланцы последнего с обычными на Востоке знаками рабской подчиненности пленных победителю - одетые во вретища (евр.: сак, греч.: σάκκος) и с веревками на шеях (ср. Nowack. Lehrbuch der hebräischer Archaologie, Bd. I, s. 125), Ахав поспешил заявить дружеские чувства к Венададу (называя его "братом", ст. 32, Ахав признает его равным себе царем, как бы между ними ничего враждебного не было, ср. 3 Цар. IX:13) и оказал ему царские почести (ст. 33). В ответ на это Венадад обещает Ахаву 1) возвратить отнятые отцом его у Израильского царства при Амврии города (в числе их мог быть, напр., Рамоф Галаадский, XXII:3; из XXII гл. видно, что сирийский царь не думал возвращать его, конечно, и др. города Ахаву); 2) предоставить купцам израильским право и гарантии пребывания на особых улицах (на Востоке в городах, напр. в Иерусалиме, люди отдельных национальностей, а также определенных профессий селились в особых кварталах, с особыми площадями, базарами (евр. хуцот) и беспошлинной торговлей, разумеется, с условием предоставления таких же прав и сирийцам в израильской столице (ст. 34). (В т. LXX и слав. евр. слово хуцот передано неточно: εξόδους, исход; отчего мысль ст. 34 явилась затемненной). На этих условиях был заключен договор, и Венадад был отпущен.
35-43
Легкомысленный поступок Ахава в отношении Венадада, как некогда подобное же отношение Саула к Агагу, царю амаликитян (1 Цар. XV:9-11), немедленно нашло осуждение со стороны пророчества, именно одного "из сынов пророческих", бене-небиим (И. Флавий отождествляет с пророком Михеем гл. XXII). "Сыны пророческие" (ср. блаж. Феодорит, вопр. 6 на 4 Цар.), выступающие особенно при пророках Илии и Елисея (4 Цар. II:3, 5, 7, 15; IV:1, 38; V:22; VI:1; IX:1; ср. Ам VII:14), но, по предположению, ведущие начало еще от пророка Самуила (1 Цар. X:5 сл. XIX:20-24), составляли общества - как из юношей, так и из людей женатых (4 Цар. IV:1), для целей религиозного назидания и воспитания (изучения закона, искусства свящ. пения, упражнений для религиозного вдохновения) под руководством какого-либо известного пророка: подчиненные их отношения к нему выражались названием "сыны" (пророк - руководитель - именовался "отцом", 4 Цар. II:12). Умножение обществ этих "сынов пророческих" (называемых, также, не вполне точно, впрочем, пророческими школами или орденами) в пору распространения идолослужения в Израильском царстве свидетельствует, что главной задачей этих обществ или союзов пророческих была борьба за целость религии Иеговы от приражения язычества, насаждение в народе истинно теократического духа. Но вместе с тем "сыны пророческие", как и сами пророки, были самыми верными стражами истинного блага своей родной страны; в таком качестве выступает некоторый сын пророческий и здесь, ст. 35-42. Смысл и цель употребленного им символического действия (принятие на себя ран, ст. 35, 37) и символической же речи его к Ахаву (ст. 39-40) аналогичны известному обличению Давида пророком Нафаном (2 Цар. XII:1 сл.) : в обоих случаях пророки употребляют символы и притчи, "чтобы слышащие слова сии, не зная, что произносят приговор сами на себя, судили справедливо" (блаж. Феодорит, вопр. 64). Символическое действие (37) и приточная речь (39-40) раскрываются пророком, ст. 42: Ахав отпустил на свободу Венадада, подпавшего Божиему заклятию ("херем"), не воспользовался победой для того, чтобы навсегда ослабить и обезвредить для Израиля Сирию; этим он решил гибель не свою только (ср. XXII:35), но и всего Израиля. Этот пророческий приговор сильно смутил Ахава (ст. 43). Судьба эпизодически введенного в рассказ другого сына пророческого (ст. 35-36) и по характеру и по смыслу напоминает судьбу иудейского пророка в Вефиле (XIII:21-24).
Глава 21. (XX по тексту LXX-ти) 1-6. Ахав пытается приобрести виноградник Навуфея, но получает от него отказ. 7-13. Иезавель обвиняет Навуфея в богохульстве и оскорблении величества; суд и казнь Навуфея. 14-17. Ахав вступает во владение виноградником Навуфея. 18-29. Обличение Ахава со стороны пророка Илии, раскаяние Ахава и смягчение Божественного приговора
1-6
Происшествие с Навуфеем рисует яркую, но непривлекательную картину вещественно-правовых отношений в Израильском царстве. В лица Ахава, ищущего приобрести не нужный ему, но лишь близкий к усадьбе его Изреельского дворца виноградник мирного гражданина Навуфея, во всей силе исполняется пророческое слово Самуила о будущем деспотизме еврейских царей (1 Цар. VIII:11-16): гордый двукратной победой над сирийцами, Ахав озабочен расширением садов своих в летней резиденции (ср. XVIII:46; 4 Цар. IX:30) Изрееле (по Г. Гроцию, "post victos tostes ad delicias comparandas animum adjicit"), не стесняясь в выборе средств к тому; продажная совесть подручных царю старейшин и судей благоприятствует проявлению дворцовой интриги и тирании. Отказ Навуфея продать родовой участок Ахаву (ст. 3) показывает в первом истинного чтителя Иеговы и ревнителя его закона, который воспрещал израильтянам отчуждение наследственной земли в другие руки, и даже по крайней бедности проданная земля должна была без выкупа возвращаться к первоначальному владельцу (Лев. XXV:10-28; Чис. XXXVI:7 сл.) ; продажа родового участка могла представляться Навуфею и оскорблением памяти предков, которые, по древнееврейскому обычаю, могли быть погребены на самом же участке. Здесь, таким образом, не может быть речи об упрямстве или своенравии Навуфея; здесь шла речь о законе, который обеспечивал самое существование теократии, который был обязателен и для царей (Иез. XLVI:18). Чувствуя, быть может, правоту Навуфея, не прельстившегося и заманчивыми обещаниями Ахава вознаградить его за уступку царю виноградника, Ахав не решается действовать насилием и лишь отдается меланхолии (ст. 4): в печали он "лег на постель свою и отворотил лице свое (к стене, как 4 Цар. XX:2 и Vulg.: avertit faciem suam ad parietem. LXX вместо евр. савав, поворотил, читали саках, покрыл: συνεκάλυψε τό πρόσωπον αυτου̃; слав.: покры лице свое), и хлеба не ел". Но если для Ахава еще существовали препятствия к безграничному произволу и насилию - в виде смутно сознаваемого им закона Божия и признаваемого им общественного мнения, то для жены его Иезавели никаких препятствий на пути к достижению целей личного блага быть не могло: закона Божия она, как упорная язычница, не хотела знать, разве только для замаскирования своих низких притязаний именем закона (ст. 10), а общественное мнение, по ее понятиям об абсолютизме царской власти (ст. 7), есть тоже ничтожная величина, которую она, царица, может создавать и употреблять по собственному усмотрению. Дальнейший рассказ (ст. 7-13) вполне подтверждает, что убеждениям и словам Иезавели вполне отвечала ее деятельность. "Легкомыслен и падок был Ахав, и нетрудно было обращать его туда и сюда; почему лукавая жена и ввергла его в ров нечестия" (блаж. Феодорит, вопр. 62).
