Адин Штайнзальц - Простые слова
Идти по жизни — все равно, что блуждать по лабиринту, постоянно разыскивая выход, разгадывая загадки. Неприятно почувствовать, что ты заблудился, но самое страшное — прийти к выводу, что этот лабиринт вовсе не имеет выхода, что ты так и будешь всю жизнь бесцельно бродить по коридорам. Мы не всегда задумываемся о значении чего-либо или о цели, но раз возникнув, эти вопросы могут стать навязчивой идеей. Мы жаждем ответов на них, и ответов нетривиальных, но получаем только стандартные, такие, как «так уж получилось», которые не приносят удовлетворения.
Сама концепция цели существования изначально несет религиозный характер, поэтому поиск ее — духовный путь. Для кого-то это может стать неприятным открытием, в основном для тех, кто с пеной у рта доказывает свою принадлежность к атеистам или агностикам, не верящим ни во что. Даже тот, кто считает, что живет в замкнутом лабиринте, может, тем не менее, иметь достойное представление о жизни как о явлении, полном опасностей, испытаний, красоты, возможности любить, добиваться справедливости, создать семью и заботиться о других. Подобное существование отнюдь не кажется примитивным даже тем, кто верит в то, что смерть означает небытие, конец всего. Чувство прекрасного, благородство и приключения придают жизни особый вкус. Не поминая Б-га, такой человек все равно верующий; он свято верит в то, что жизнь, прожитая должным образом, обретает некий высший смысл.
В этом сущность веры как глубокого понимания и принятия тех понятий, которые нельзя доказать. Нельзя доказать красоту, достоинство, честь, прямоту, но можно прожить всю жизнь с этими нравственными ориентирами. Человек, который способен нестандартно ответить на вопрос, в чем цель и значение жизни, так или иначе говорит о Б-ге, даже если в силу каких-либо причин не хочет использовать это слово. Атеист, ведущий достойную, честную и духовную жизнь, на самом деле — верующий. Если бы не его богоборчество, то он бы понял, что может сформулировать свою веру, а если постарается облечь мысли и образы в подходящие слова, то получит упорядоченную теологию. Как ни назови розу, она всегда останется розой; как ни назови Б-га, Он все равно Б-г.
Кто-то может сказать, что вопрос о цели существования ненаучен. (Если быть точным, то они правы с точки зрения современной науки, однако долгое время ученые занимались этой проблемой, и некоторые телеологические теории появляются до сих пор.) На самом деле это так и есть. У каждой науки и у каждой сферы деятельности есть область приложения; все они — и физика, и математика, и право, и сапожное дело — занимаются определенными аспектами бытия и не могут и не должны касаться других. Тот факт, что на наши вопросы, касающиеся веры, невозможно ответить при помощи изучения перечисленных выше дисциплин, отнюдь не означает, что сами вопросы неуместны, не нужны и не требуют ответа. Влюбившись, человек непременно хочет знать, пользуется ли он взаимностью, и часами может размышлять на эту всеохватывающую тему. Проблема не имеет отношения к науке, но для него она актуальна.
Проблемы веры сугубо индивидуальны. Каждый должен найти свое, единственное их решение, и в тот момент, когда человек ставит их перед собой, он внутренне уже готов совершить переход к вере. Поняв суть вопроса и неизбежность поиска ответа, мы приближаемся к той грани, за которой — истинная вера. Другими словами, если вы оказались среди сплошных ям и рытвин, вам остается только прыгнуть, иначе вы умрете там, где стоите. Можно ли это назвать свободой воли? Конечно же, мы свободны в своем выборе, делая его в соответствии с собственными желаниями, и хотя он не всегда разумен, это — наш выбор.
Прыжок к вере можно осуществить несколькими способами. Для некоторых этот момент становится захватывающим, незабываемым откровением; Уильям Джеймс писал об этом в работе «Разновидности религиозного опыта». Большинство, однако, верят, не испытав ничего подобного. В реальной жизни как у грешников, так и у праведников вера не всегда является таким уж потрясающим, всепоглощающим переживанием. Некоторые даже не подозревают о том, что совершили переход к ней, — они просто сделали никем, даже ими самими, не замеченное движение — и очутились на другой стороне. Только те, кто постоянно занимается самоанализом, в состоянии уловить этот момент.
Многие верят неосознанно — это глубоко верующие люди, которые, тем не менее, не признают сам термин «вера». При определенных условиях или в некоторых социальных группах человеку проще назвать свою веру другим именем. Такие люди не обязательно подобны «марранам» (обращенным насильно), их никто не заставляет верить против воли, но они верят, сами о том не подозревая. Они могут всю жизнь даже не предполагать, что принадлежат к верующим, поскольку не считают себя таковыми.
Для некоторых из этих «бессознательно верующих» внезапно пришедшее понимание, откровение: «У меня есть вера, она была у меня всегда, возможно, я никогда не переставал верить с того момента, когда начал осознавать себя» — является шоком. Им непривычна эта мысль, им кажется, что с ними что-то не так. И, тем не менее, хотя общество и может недоброжелательно воспринимать этих людей, они начинают признавать этот аспект своего «Я» как неотъемлемый и естественный.
Вопрос о том, где больше верующих — в домах молитвы и храмах или вне их, мог бы стать предметом серьезного исследования. Некоторые глубоко верующие люди не принимают формальную молитву или же не поддерживают ни одну из существующих конфессий и поэтому никогда не участвуют в разного рода религиозных мероприятиях и не становятся последователями какой-то определенной религии. При всем том, Вера не является ни далекой, ни абсолютной. Лучше привести цитату из Библии: «Не на небесах она… и не за морем она… но очень близко к тебе слово это: в устах твоих оно и в сердце твоем, чтобы исполнять его» («Второзаконие», 30:12–14).
Добрые дела
Многие высоконравственные люди, включая и некоторых из тех, кто считает себя религиозными, говорят: «Неужели Б-г обращает внимание на всякие мелочи? Неужели Его волнует, что я делаю у себя на кухне, в спальне или на работе?»
В зависимости от культурного уровня и социальной среды каждый человек по-разному определяет понятие «мелочи». Однако чаще всего оно является отражением общепринятого подхода: значение имеют только важные, серьезные вещи, менее существенные не должны приниматься всерьез интеллигентными людьми. При этом мелкие вопросы не отрицаются в принципе. Это может быть нечто, к чему человек равнодушен или считает это полезным, но, тем не менее, незначительным, не стоящим внимания. Подобные «мелочи» есть в каждой религии. Возможно, это будут положительные поступки, такие, как, например, участие в общественной молитве или выполнение религиозных заповедей, или отрицательные: мелкая кража или мелкая ложь. Можно решить руководствоваться возвышенными идеалами и принципами, игнорируя при этом «детали».
Для некоторых такое отношение станет лишь прикрытием лени, однако в нем заложен глубокий религиозный подтекст. Кто-то может спросить: «Почему Всевышнего волнуют мои поступки — и хорошие, и плохие? Г-сподь управляет вселенной, где бессчетное количество звезд и планет движутся подобно крохотным точкам в мириадах вращающихся галактик. Что я по сравнению с этим? Я еще могу иметь какое-то значение в кругу семьи и друзей, но если взгляну на мир с точки зрения бесконечности времени и пространства, то само мое существование и любые действия представятся мне тщетными и несущественными, и я не думаю, что Повелитель вселенной обратит внимание на мой грешок. Какое может иметь значение, подаю ли я милостыню и помогаю ли нуждающемуся другу? То же самое относится к молитвам. Обращаясь за помощью к Б-гу, могу ли я рассчитывать “достучаться” до Него? Разве не слишком самонадеянно или даже дерзко верить, что моя молитва или просьба будет услышана?»
Этот вопрос волнует многих, осознанно или подсознательно. Некоторые ведут себя так, будто ответа не существует, других проблема раздражает или ставит в тупик. В любом случае подобное ощущение возникает из детсадовского представления о Б-ге, которое многие из нас невольно сохраняют, становясь взрослыми: старец с длинной белой бородой, сидящий где-то высоко на облаке, с кнутом в одной руке и пакетом леденцов в другой.
По мере взросления некоторые из нас заменяют этот образ (мы понимаем, что он инфантилен и неадекватен) образом «большого босса», наделенного правом казнить и миловать своих подчиненных; к нему можно обратиться с жалобой, высказать комплимент, вызвав его улыбку, и если он в добром расположении духа, то с пониманием отнесется к просьбе. В больших компаниях над непосредственным начальником всегда есть еще кто-то; этот человек не обращает большого внимания на мои слова, ибо со мной почти не общается. Я — лишь винтик в огромном механизме. Чтобы меня наказал кто-то с самых вершин власти, нужно сделать что-то действительно ужасное. Это должно быть чем-то из ряда вон выходящим, если я хочу, чтобы большой начальник запомнил меня как человека, который совершил это. Чем выше вверх по служебной лестнице, тем четче эта картина. Здесь мелкие детали не имеют значения. Вряд ли командующему фронтом доложат о потере одной боевой единицы или о незначительной перестрелке. Президент Соединенных Штатов на самом деле не знает точно, чем занимаются граждане страны на своих рабочих местах, да его это и не интересует. Если один из них напишет президенту письмо, то на него ответит секретарь; лишь немногие, великие и широко известные люди удостаиваются личного ответа. Несмотря на это, президент Соединенных Штатов управляет страной, хотя в космических масштабах власть и влияние, которыми он обладает, совершенно ничтожны. Если бы кто-нибудь был ответственным за нашу планету, или за солнечную систему, или за нашу галактику с миллионами звезд и планет, которые в ней существуют, или за другие галактики, то он наверняка не стал бы придавать значения мелким деталям. Что уж тут говорить о поступках одного человека! Какова вероятность того, что меня услышат и снизойдут до ответа?
