Протоиерей Павел Матвеевский - Евангельская история. Книга третья. Конечные события Евангельской истории
Предсказание Господа о страданиях, смерти и воскресении
Мф. 20, 17–28; Мк. 10, 32–45; Лк. 18, 31–34
Господь Иисус Христос и ученики Его продолжали путь, направляясь к Иерусалиму. Для спасителя это был путь крестный к искупительному жертвоприношению на Голгофе. Богочеловек зрел пред собою конец этого пути – там, в Иерусалиме, со всеми страшными подробностями, и, упредив всех, шел один, желая показать, по толкованию блаженного Феофилакта, «что он поспешает к страданию и не убегает от смерти ради нашего спасения». в некотором расстоянии следовали за ним ученики, не смевшие прервать уединенных размышлений Его. самые разнообразные и даже противоречивые мысли и чувства наполняли души их: тогда как одни, разделяя ходившие в народе представления о земном царстве Мессии и поняв в буквальном смысле обещание Иисуса Христа посадить их на двенадцати престолах (Мф. 19, 27–30), надеялись на скорое открытие этого царства и представляли себе будущее в чертах самых восхитительных, – другие, и притом большая часть, ужасались и были в страхе. они знали, что злобные фарисеи уже неоднократно искали убить Учителя (Ин. 5, 16, 18; 10, 31, 39), так что еще недавно путешествие Иисуса Христа в иудею казалось для апостола Фомы путешествием на верную смерть (11, 16), а посему, при виде своей беззащитной бедности и ожесточенной ненависти врагов, с беспокойством и тревогою думали о тех опасностях, какие угрожают в Иерусалиме не только Божественному Учителю, но также и ближайшим последователям Его. Двукратное предсказание спасителя о своих страданиях, смерти и воскресении (Мф. 16, 21; 17, 22, 23) могло бы послужить для учеников на этот раз немалым успокоением, показав непреложность Божия определения, но оно было ими или забыто, или же не понято. как всеведущий, читая в умах и сердцах, Господь подозвал к себе двенадцать апостолов и в третий раз, еще яснее и полнее, открыл им грядущие события, по изъяснению блаженного Феофилакта, «для укрепления духа их, чтобы они, предварительно услышав об этом, мужественно перенесли, когда это сбудется, и не были поражены внезапностью, а вместе с тем они должны были знать, что он страждет по воле своей». По изложению святого евангелиста Матфея, в этом предсказании является новая подробность, которой не было в прежних пророчествах, – смерть на кресте. Се, – говорил Господь, – восходим во Иерусалим, – и скончаются вся писанная пророки о Сыне Че-ловечесте: Сын Человеческий предан будет архиереом и книжником, и осудят Его на смерть, и предадят Его языком на поругание – и уязвят Его и оплюют Его, и, осудив на пропятие, – убиют Его, и в третий день воскреснет. но эти слова, не в первый раз касающиеся слуха учеников, и теперь остались для них прикровенными, как замечает святой евангелист лука: тии ничесоже от сих разумеша, и бе глагол сей сокровен от них, и не разумеваху глаголемых. такая непонятливость ближайших последователей господа объясняется тем, что лишь по сошествии на них святого Духа они достигли полноты духовного ведения, а до этого Божественного озарения, по выражению святителя Иоанна Златоуста, они «то верили, то не верили словам Его и не могли понять их», «до креста многого не знали» и, не вполне отрешившись от мыслей и желаний земных, иногда думали не о том, яже Божия, но человеческая (Мф. 16, 23). впоследствии, видя точное исполнение пророчества господа о страданиях и смерти Его, они могли утверждаться также и в надежде славного воскресения Его из мертвых, которое послужило для них неопровержимым доказательством Божества Его (1 кор. 15, 14).
Приключение сынов Зеведеевых Иакова и Иоанна тотчас обнаружило, что беседа господа о кресте была еще выше разумения учеников Его. Сыны громовы (Мк. 3, 17), отличенные между избранными апостолами вместе с Петром особым доверием Учителя (Мф. 17, 1; 26, 37), выказали в себе следы любочестия немало несообразного с обстоятельствами, в которых они находились. когда Богочеловек, занятый мыслью о том, что ожидало Его в Иерусалиме, продолжает путь, саломия, мать Иакова и Иоанна (Мф. 27, 56; Мк. 15, 40; 16, 1), улучив минуту, приступила к нему со всеми знаками благоговейного почтения. Эти апостолы думали усилить свою просьбу ходатайством матери, которая и прежде, когда Господь был в Галилее, выражала нелицемерную преданность Ему, вместе с другими следовала за ним и служила Ему (Мк. 15, 40, 41). Посылая ее наперед, они, по толкованию блаженного Феофи-лакта, желали также избежать стыда и прикрыть свой поступок перед прочими апостолами. Иисус Христос видел, что саломия желает чего-то просить у него, и сказал ей: чесо хощеши? – Рцы, – отвечала заботливая мать, – да сядета сия оба сына моя, един одесную Тебе и един ошуюю Тебе во Царствии Твоем. Эти места считались самыми почетными, выражавшими особенную близость к царю, власть и силу (1 Цар. 20, 25; 3 Цар. 2, 19). тогда, отдаляясь от других, подошли к господу Иаков и Иоанн и сказали: Учителю, хощева, да еже аще просива, со-твориши нама. Господь знал желание их, но чтобы, по выражению святителя Иоанна Златоуста, «открыть рану и после дать лекарство», спросил: что хощета, да сотворю вама? они повторили просьбу матери: даждь нам, да един одесную Тебе и един ошуюю Тебе сядева во славе Твоей. «какая несообразность! – рассуждает святитель Филарет Московский, – он идет на место поругания смерти а они хотят делить между собою первые места во славе Его. настает время подвига, а они просят венца. надлежало бы просить веры, чтобы не быть ни первыми, ни последними в оставлении господа своего, когда он предан будет, а они предлагают требование быть ближе всех к тому, которого вскоре оставят». Желание превозношения, вполне неуместное по обстоятельствам времени, показывало также, что апостолы не довольно вникали в самих себя, в свои способности, в свое внутреннее состояние. Не веста, чесо просита, – с кротостью отвечал им спаситель, – можета ли пити чашу, юже Аз имам пити, и крещением, имже Аз кре-щаюся, креститися? образ чаши, наполненной вином, служил на живописном языке древних пророков для обозначения бедствий, посылаемых от Бога для вразумления людей (Пс. 74, 9; ис. 51, 17, 22), а под образом крещения сам Господь незадолго перед сим предвещал о своих страданиях и смерти (Лк. 12, 50). Посему, эта чаша Христова есть та самая, о которой он молился в саду Геф-симанском (Мф. 26, 39), и это крещение Его есть, по изъяснению святителя Филарета Московского, «крещение кровью, пролиянною на кресте». вопрос, предложенный сынам Зеведеевым, побуждал их испытать самих себя, способны ли они, вместо преждевременно ожидаемой славы, принять участие в страданиях и кресте Христовом. «вы напоминаете Мне о чести и венцах, – говорит Господь, – а я указываю на подвиги и труды, вам предлежащие: еще не наступило время награды и не теперь откроется слава Моя; настоящее время есть время смерти, браней и опасностей» (свт. Иоанн Златоуст). Последующие события показали, как мало еще ученики Христовы были готовы разделить чашу и крещение Божественного крестоносца (Мк. 14, 50), но «в жару усердия», по выражению святого отца, сгорая желанием достигнуть просимого и «не зная того, что сказали», Иаков и Иоанн поспешили отвечать на вопрос господа: можем. всеведущий знал, что это слово, произнесенное теперь без ясного сознания, в свое время придет в исполнение, а посему, предсказав обоим апостолам ожидающую их участь, вместе с тем объяснил им, что небесная награда не дается, но уготована претерпевшим до конца (Мф. 24, 13) и победившим все искушения и соблазны (откр. 3, 21). Чашу, юже Аз пию, испиета, и крещением, имже Аз крещаюся, креститася, а еже се-сти одесную Мене и ошуюю, несть Мне дати – но имже уготовася от Отца Моего, – «Мне, праведному судии, несвойственно дать вам такое достоинство по одной любви к вам даром, иначе я не был бы правосуден, но такая почесть уготована только подвизающимся» (блж. Феофилакт), или, как изъясняет преподобный исидор Пелусиот, несть Мне дати, – «дать просящим просто, а не воздать в награду трудящимся». небесные почести предназначены всем верующим и веру свою свидетельствующим добрыми делами и будут распределены на страшном суде Царем Христом сообразно воле отца, давшего сыну всякий суд (Мф. 25, 31–46; ин. 5, 22), так что, по выражению свтятого василия великого, «от приемлющих воздаяние зависит сделать себя достойными седения одесную или ошуюю господа, а не от того, кто может дать сие, хотя бы и несправедливо было прошение». седение же одесную непостижимого величества Божия в том смысле, в каком говорится о господе, воссевшем одесную Бога (Мк. 16, 19), по изъяснению святителя Иоанна Златоуста, «недоступно ни для кого, не только для людей, как то святых и апостолов, но и для Ангелов, архАнгелов и для всех высших сил».
