Серафим Звездинский - Житие, проповеди
Но служба — ежедневная: литургия, вечерня, утреня, — все по уставу. Три пустынницы: мать Рафаила, манатейная монахиня, — старшая на хуторе, болезненная и хозяйственная мать Домника — препростая, всегда радостная, молитвенная; и матушка Татиана, больше скорбная и утомленная. Иногда вечерком собирались мы и они у ног владыки. Кругом дремучий лес, мороз. А мы на иолу у печки, на диванчике — владыка. На столе горит керосиновая лампа, лампадочк. и теплятся у икон, тихонько тикают часы…
87
Сестры в село и церковь добирались на лыжах: бездорожье. Владыка тоже ходил на прогулку в лес на лыжах. В день Николы Зимнего, 6-го декабря, шел он по поляне, стал спускаться с горки, а под горой волк воду у берега пьет. Владыка испугался, но лыжи удержать не мог, покатился прямо к нему. Волк оглянулся и поспешил в лес: видно, стреляный, — принял владыку за охотника. А наверно — св. Николай спас.
У владыки были свои названия мест: были "горки-уморки", а справа от них — полянка среди молоденьких березок, где в душные дни и осенью служили всенощные бдения. Почему "горки — уморки", — не знаю; трудно ли было владыке взбираться или почему — либо другому, но только он часто говаривал: "Под горку-то нам всем легко идти, а к добродетели стремиться трудно — в горку идти по пути благоуждения Богу".
"Роща-бороща" — это иное: среди полянки, слева от "горок-уморок". Почему "Роща-бороща"? Может быть, здесь владыка много пережил дум и тревог, боролся с теми или другими внутренними нелегкими помыслами, какой путь избрать.
Тогда он пережил немало тревог за судьбы Церкви. Владыки Петра не стало, управление Московской епархией перешло к викариям под его председательством. Но затем местоблюстительство принял митрополит Сергий Нижегородский. В декабре владыка
88
Серафим встретился с викариями московскими. Пока, однако, викарии решили не предпринимать никаких шагов. Лишь выразили единодушное стремление твердо держаться православных устоев, ни в чем не уступать.
Когда владыка опять выехал в Рощу, началась необычная оттепель, до 4-х градусов — кругом вода, валенки насквозь промокли. Ввечеру, только отъехали версты четыре от станции Кубинка, как лошадь, смирная и послушная, вдруг рванулась и — на дыбы, так что лопнули вожжи. "Что? В чем дело?" "Видно, волки близко, — сказала наша возница, препростая Домника, — вон блестят глаза!" Ехать быстро нельзя, дорога талая, лошадь проваливается. А волки забегают вперед, кидаются навстречу. Испугать бы их, зажечь бумагу — они огня боятся. Но спички отсырели, ничего сделать не можем. "Волк бежит за нами", — закричала Домника. Оглянулись, видим зверя — вроде крупного пса. Застучали, закричали мы, — волк с дороги и в кусты. Тревожно и жутко. Тьма кругом и лес… Минута часом кажется. Добрались кое-как до поворота к нашей пустыни и вдруг — оглобля треснула. Владыка вьшел из саней и, утопая в сугробах, пошел пешком, а мы — за ним. Но, слава Богу, Бог милостив: добрались и до пустынного дома…
89
Рождество Христово встретили в Роще. Утреню отпели, как в вертепе: в избе теленочек, кругом солома. Так трогательно — разговелись, отдохнули, душа поет, точно Господь в нашем вертепе родился. Крещенским утром в полном облачении владыка на реку ходил освящать воду в проруби. Владыка и мы. Один только Господь с нами. Слава Богу за все!
Прошли праздники. Стали доходить известия, что митр. Сергий вошел в свои права, хотя и живет в Нижнем. Наш владыка переехал в Аносино. Чтобы снестись с митрополитом Сергием, послали одну рабу Божию к нему с письмом. Владыка наш чувствовал, что тут сговор с сильными мира сего, с власть имущими. Но чувствовал и иное, — что Дух Святый не нуждается в формальностях; сильнее сговоров с властью земной; что истина, правда и свобода "в руце Божией". Иные же рассуждали так: "Не на коленке же писать резолюции". Нужна и канцелярия, подумывали, как ее заполучить и на какие уступки пойти. Второй по порядку викарий Московский (Серпуховский епископ Алексий) приезжал к нашему владыке, настойчиво просил полномочий, предлагая по болезни устраниться от дел. Это или иное побудило владыку послать в Нижний Новгород Анну Ивановну к митрополиту Сергию с письмом. Но положение и самого митрополита было стесненное. Анна Иванована рассказывала,
90
что ей, чтобы пройти к митрополиту, пришлось надеть апостольник, и под видом рядовой прислужницы-монашки попасть к митрополиту лично. Что ответил митрополит на владыкино письмо, не знаю. Вскоре же дошли известия, что митрополит Сергий будет в Москве управлять, а об освобождении митрополита Петра, видно, и думать перестали. А через короткое время со всеми полномочиями управляющего Московским викарством митр. Сергий прислал епископа Петра Зверева. Это возмутило духовенство Москвы. Что это? Владыку Серафима устраняет епископ Петр, викарий Нижегородский, никем не избранный? Но тут же сместили и вл. Петра Зверева. Явился сам митрополит Сергий.
Наш владыка служил в Аносиной пустыни Великий пост. Пасху 26 года также встретил в Аносиной. Постом он постригал в иночество Таню Фомину и других сестер, а в Светлую ночь всех причащал сам. Каждый день Светлой Седмицы совершал торжественное богослужение. В Аносиной пустыни на Пасху посвятил своего иеродиакона отца Аристарха во иеромонахи. В Аносиной же посещало его дмитровское духовенство, о. Павел влахернский привез образ "Беленького Спасителя", приезжали и другие батюшки, и владыка их награждал.
На Петра и Павла владыка" отслужил Божественную литургию, сказал дивное слово о
91
святых первоверховных Апостолах, о том, что Петр, отрекшийся трижды, получил первенство и право отверзать врата рая. Отрекшийся может и отрекшихся простить, как и прощен был сам Господом за горькие слезы покаяния, и Павел — гонитель, а затем страдалец за Христа, да всех гонящих и покаявшихся приемлет.
После литургии, отдохнув, владыка пошел принимать гостей в больничном храме св. великомуч. Анастасии, и вдруг тревога — разыскивают владыку, требуют на Лубянку.
Утром 30-го владыка отправился на Лубянку, а в полдень вернулся на Влахернское подворье. Вид его был светел: "Требуют выезда из Москвы. Предложили Новгород. Я попросил Дивеев, получил назначение в Дивеев или в Саров, велят выехать на шесть месяцев".
В Дивееве у Анны сестра, мать игуменья Александра звала нас к себе, побывать после Зырянского края. Так воля Божия указала Дивеево, обитель преподобного Серафима.
Но совсем нерадостно другая дивеевская игуменья Мария встретила известие о том, что едет столь любимый ею и нами владыка. Там находился владыка Зиновий. Второй владыка как будто не нужен. А для владыки Серафима Дивеев — это полнота жизни, или сама жизнь, и Господь сполна испытал здесь своего избранника. Ничто не сломило Серафимского его духа, ни недобрые взгляды владыки Зино-
92
вия, хотя и внешне как будто благоговейного, ни смущение, холодность "страха ради иудейска" мат. игуменьи, охранявшей, по ее мнению, благополучие и само существование Дивеевской Великой Лавры; ни недоверчивость духовенства и сестер. Никто и ничто не способны были отнять у епископа Серафима то, чем жила и согревалась его душа. Господь лишь ее испытывал, но не лишил Своей благостыни. Испытывал Господь то его чистоту, то любовь к Нему Единому, то твердость Православию, то любовь к Божественной литургии. Испытывал болезнями, скитаниями, изгнаниями, темничными узами, наветами. Так — "многи скорби праведнику" и от всех их избавит его Господь.
Несколько месяцев матушка игуменья препятствовала владыке служить в храме. Но после упорных владыкиных просьб смилостивилась — очистила подвальный храм под Тихвинской церковью во имя иконы Божией Матери "Утоли моя печали"; здесь впервые рладыка Серафим совершал литургию. Покойно и тихо совершалась ранняя литургия во рладыкиной церкви. Он обычно спешил, чтобы успеть закончить прежде, чем начнется наверху служба. Для этого вставал в четыре часа. Затемно выходил из мотовиловского корпуса, где помещалась его келья. Церковь же находилась почти напротив, чуть наискосок. Осенью и зимой, когда совсем темно, я всегда его провожала, — пишет Анна, —
93
боялась, не обидел бы кто, ведь кто угодно мог забрести.
Причастившись, окончив божественную литургию, владыка шел на "канавку" и проходил ее с четками, читая "полтораста" "Богородице Дево, радуйся". Заходил в келию преп. Серафима, что напротив казначейского корпуса, потом молился у алтаря Преображенской церкви и шел мимо игуменского корпуса. Здесь нередко вл. Зиновий и матушка из своих окон наблюдали за молитвенно шедшим вл. Серафимом. "Часто я завидовал ему, — говорил потом вл. Зиновий. — Помолился, отслужил, а мы за кофе садимся, только встали".
Отдохнув, епископ Серафим читал Новый Завет. Летом уходил в невысокий лесочек, вроде кустарника. В том лесочке и творил свое молитвенное правило. Невдалеке виднелись соборы Дивеева, в дымке сверкали золотом главы Сарова.
