Иван Ювачев - Паломничество в Палестину
Прошли довольно близко мимо Яффских ворот (Баб-ел-Халил). Здесь толпился народ, ослы, верблюды. Этот уголок напомнил ещё библейские картины. Далее с внешней стороны городских стен тянулись постройки, преимущественно магазины.
Паломники неудержимою толпою вошли, наконец, в улицу, которая заканчивалась воротами «Русских построек». Здесь мы встретили множество наших соотечественников, покупающих у торговцев свечи, масло, ладан, образа, кресты, книги, картины, а также — съестные припасы. Тут все торговцы говорят по-русски и с удовольствием принимают нашу монету.
Стало смеркаться, когда мы вступили в ограду русских построек, известных у паломников под именем «Палестины». Надо было пройти через весь двор, огороженный стенами, мимо больницы, дома духовной миссии, красивого собора и мужского корпуса. Через противоположные ворота мы выходим к конторе и гостинице с номерами. Здесь отобрали от нас паспорта и дали нам всевозможные указания и справки. Затем всех паломников пригласили в столовую, где священник отслужил благодарственный молебен.
ГЛАВА 13: Первые шаги в Иерусалиме.
В гостях у образованного араба. — Разбитая лампадка. — Жертвенник в Святой Земле. — Дорожный костюм. — Плодовитость земли. — Храм Гроба Господня. — Камень миропомазания. — Искушение веры
В России мне дали рекомендательное письмо к одному Иерусалимскому арабу, окончившему курс Киевской духовной академии. Он оказал мне чисто восточное гостеприимство, предложив в моё распоряжение свою квартиру и даже свою кровать. Кроме меня, к нему зашёл ещё один приезжий из России.
Любезный хозяин оставил нас вдвоём, а сам поспешил на вечерние занятия в контору. Я, несколько знакомый уже с обстановкой сирийских домов, вышел на небольшой дворик полюбоваться прекрасным видом на Елеонскую гору, а мой компаньон занялся осмотром внутренней обстановки комнат. Вдруг, он быстро выходит ко мне и говорит встревоженным голосом:
— Помогите мне исправить случившуюся неприятность.
— Да что такое? — спрашиваю его.
— В углу спальной теплилась у него лампада на столе, и тут же стояли прислонённые образа один под другим. Я взял один образок в руки, а другие скатились на лампадку, сдвинули её, и она упала на пол и разбилась. Разбилась и стеклянная подставка под лампадой. Всё это я могу, конечно, сейчас купить, но меня угнетает самый факт: не успел оставить нас гостеприимный хозяин одних, как мы сейчас же причинили ему неприятность; кроме того, разбитая лампадка в первые минуты моего приезда в Иерусалим сильно меня смущает, как вещее предзнаменование.
Я успокоил его, как мог, и предложил ему сейчас же пойти в лавку и купить стаканчик. И не только стаканчик, — мы скоро нашли и красивую подставку, и масло, и поплавки — одним словом, всё, что нужно для лампадки. Когда он зажёг её, я весело заметил своему товарищу:
— Ну, вот видите: «знамение-то ваше во благо» стало! Вспомните, когда Авраам или Иаков входили в эту обетованную землю, то прежде всего, что они делали? Ставили жертвенник! Это даже и узаконено в Библии самим Богом! Поэтому евреи, входя в Палестину из Египта или из Вавилонского плена, прежде всего воздвигали алтарь. Вот и вы: не разбей случайно лампады, вам бы и в голову не пришло устраивать этот жертвенник.
— Да, да! — вдруг обрадовался он, — это закон общий для всех людей, когда они вступают не только в Палестину, а вообще на нашу грешную планету. Ведь появление каждого младенца на свет Божий сопровождается по закону тоже жертвою. Да, чего лучше! Общий родоначальник наш Ной, когда после сорокадневного плавания в ковчеге вышел из него на землю, то прежде всего воздвиг жертвенник.
Вскоре пришёл хозяин дома и мы втроём стали обсуждать план нашего путешествия по Палестине. До Пасхи оставалось три недели. Страстную решено провести в Иерусалиме, а до тех пор объехать Самарию и Галилею. Кстати приближался назаретский праздник — Благовещение Пресвятой Богородицы. Хозяин, как знакомый с порядками, посоветовал отправиться в Галилею круговым морским путём через Кайфу, а оттуда с караваном через Сихем в Иерусалим. Он дал нам адреса и рекомендательные письма и убеждал не мешкать.
Мне нравился намеченный маршрут, потому что он давал нам возможность осмотреть не только все места в Галилее, куда обыкновенно проникает пешком наш русский паломник, но познакомиться ещё с прибрежною полосою Палестины и с Кармилом, этою знаменитою горою пророка Илии. Я предложил отправиться через день, чтобы прежде успеть посетить Гроб Господень и вообще осмотреться в Иерусалиме. Мой товарищ по путешествию был со мною вполне согласен, но у него были ещё и другие причины отложить поездку на один день. Между прочим, он хотел запастись летним костюмом на дорогу.
— Господа, мой совет, — заметил нам хозяин, — непременно вам надо запастись тёплым платьем на дорогу, потому что придётся вам иногда путешествовать и по ночам. А теперь так легко простудиться на ночлеге под открытым небом, особенно после сильно знойного дня.
— Я хотел ехать без багажа, а теперь придётся везти и тёплое платье! — с горечью воскликнул мой компаньон. — Ну, а как же местные жители: неужели у них по две перемены платья? Одно — для дневного времени, другое — для ночного?!
— С местными жителями себя не сравнивайте: они здесь родились, да и костюм у них приспособлен и к здешнему зною, и к ночным холодам. Бедуины завернутся с головой в свой шерстяной аба и спокойно ночуют на земле. Но этот же плащ защищает их от пыли, да и солнце не так сильно жжёт спину.
— Отлично! Тогда я наряжусь бедуином, — решил мой товарищ и попросил свести его завтра, в магазины восточного платья.
Мы вышли в небольшой сад, огороженный каменным забором. Ни малейшего дуновения ветра. Темно настолько, что не различаешь дорожки среди тёмных кустов.
— Удивительно — замечаю я, задевая кусты и деревья, — как тут ухитряются что-либо вырастить на камнях!
— Вот вы, — сказал хозяин, — проезжали по железной дороге и видели кругом один только голый камень, но попробуйте, дайте ему воды, и вы будете поражены обилием плодов. Про эту каменистую землю и теперь можно сказать, что она «течёт молоком и мёдом». Только приложите небольшое старание.
На другой день, рано утром, первою мыслью нашею было поспешить ко Гробу Господню. Любезный хозяин сам повёл нас мимо многочисленных иностранных построек к северо-западному углу Иерусалима. С этой стороны как-то незаметно для себя мы очутились в стенах города. Несколько поворотов по узким переулкам, и мы скоро вышли на небольшую площадку перед храмом Воскресения.
Вот они хорошо знакомые по фотографиям две двери! Правые заложены, а левые открыты настежь. Я приготовился к обычному на Востоке при всяком случае выспрашиванию бакшиша, но к моему удивлению и удовольствию турецкая стража не обращала никакого внимания ни на входящих, ни на выходящих.
Вступив в таинственный полумрак огромного храма, я сразу забыл всё внешнее мирское: передо мною восстала высочайшая святыня, какая только существует для христиан на земле. Мой путеводитель, учёный араб, быстро прошёл вперёд, распростёрся перед большим розоватым камнем, лежащим на полу, и поцеловал его. Я последовал его примеру.
— Камень миропомазания, — сказал он мне коротко.
Этот камень, окружённый гигантскими свечами на высоких подсвечниках, служит, так сказать, введением к поклонению святых мест. Ему же дают и последнее лобзание, уходя из храма. Ещё бы! На этом камне лежало тело Спасителя, когда Иосиф и Никодим повивали его плащаницею с ароматами.
Но тут у меня в голове прокрадывается скептическая мысль: если учёные археологи оспаривают подлинность Голгофы и самого Гроба Господня, то можно ли поверить, что сохранилось предание о камне, на который возложили снятое с креста тело Спасителя?
Я остановился в раздумье. А сколько ещё дальше будет указано разных святых мест и предметов! И что же — всегда сомневаться и отрицать достоверность предания? Хочу верить. Но где взять веру?
— Господи, — помолился я, — помоги моему неверию!
Да, этот камень воистину пробный для паломника. Вот у простецов нет никакого сомнения. Ничтоже сумняся, бац в землю и горячо целуют камень. Иной не удовлетворится одним местом, перецелует камень во всех углах. И у них есть основание.
— Вы почему думаете, что на этом камне совершилось миропомазание тела Иисуса Христа?
— Святые отцы положили, так и нам предали.
— А они откуда узнали об этом?
— По откровению от Бога и Его святых ангелов.
Против такого довода нельзя спорить. Действительно, только остаётся одно: поверить.
Впрочем, разве можно сомневаться, что этот камень святой? Разве пролитые на нём слёзы и миллионы поцелуев с искреннею верою и любовью не освящают его? Разве горячие молитвы над ним в продолжение веков не делают его святым для последующих веков? Наконец, разве этот камень, откуда бы он ни был взят, не есть настоящий жертвенник беспредельной любви людей к своему Спасителю?.
