Дионисий Ареопагит - Сочинения (с толкованием Максима Исповедника)
Глава 8. О господствах, силах, властях и об их средней, иерархии
1. А теперь надо нам перейти к среднему порядку небесных умов, рассматривая надмирными очами, насколько доступно, эти господства и воистину возможные[211] видения божественных властей и сил. Каждое ведь наименование превышающих нас существ выявляет богоподражательные особенности их богообразия[212]. Так, имя, являющее святые господства, указывает своим значением, я думаю, на некое непо-работимое[213] и от всякой до уровня ног приниженности свободное восхождение, никоим образом ни к одному из отличающих тиранию неподобий ничуть не приклоняемое; на самое свободному приличествующее непреложное господство[214], всякое ослабляющее порабощение превышающее, недоступное никакому умалению, лишенное всякого неподобия, к истинному господству и к Господоначалию[215] непрестанно стремящееся и соответственно его господским чертам, насколько возможно, себя и тех, кто за ним, боговидно преобразующее; не к чему-то из кажущегося сущим, но к воистину Сущему полностью обращенное и становящееся в меру возможного вечно причастным свойственного Господоначалию благообразия.
Святых же сил наименование означает некую крепкую и неколебимую мужественность во всех свойственных им богообразных действиях, позволяющую им ни при каких подаваемых богоначальных осияниях не изнемогать бессильно, быть мощно возводимыми к бого — подражанию, не оставлять[216] по своей немужественности богообразного движения, но неуклонно взирать на сверхсущественную силотворную Силу, Ее силообразным подобием по возможности делаясь, к Ней как к Главной силе с силой обращаясь, ко вторичным чинам как податель силы богообразно нисходя.
Святых же властей имя указывает на равное по статусу божественным господствам и силам благоустроенное и при божественных восприятиях не беспорядочное благочиние[217], на учрежденность над — мирной разумной власти, не тиранически на худшее употребляющей свойственные власти силы, но неудержимо к божественному с благочинием восходящей и следующих за ней благообразно возводящей, уподобляясь[218], в меру допустимого, власть творящему Властеначалию, и Его, сколько ангелам возможно, воссиявая в следующих за ней благоустроенных чинах властной силы..
Имея такие богообразные особенности, средний порядок небесных умов[219] очищается, просвещается и совершенствуется каким сказано образом богоначальными осияниями, подаваемыми ему вторично через первый иерархический порядок, и через этот средний второявленно[220] передаваемыми далее.
2. Конечно, переход так называемой[221] вести от одного ангела к другому мы изберем символом издали приходящего и — по мере продвижения во вторичности — слабеющего[222] совершенствования. Как искусные[223] в наших священных таинствах люди говорят, что первоявленные исполнения божественным более совершенны, нежели богозрительные причастия через других, так и я полагаю, что непосредственная причастность Богу ангельских чинов, первыми устремляющихся к Нему, действеннее того, что совершается через какое — то посредство. Потому наше священническое предание[224] и называет первые умы совершенствующими, светодействующими и очищающими меньших, что с их помощью те возводятся к сверхсущественному Началу всего и становятся, насколько им позволено, причастниками совершенноначальных очищений, просвещений и совершенствований. Божественным Чиноначалием это достойным Бога образом полностью узаконено, — чтобы вторые причащались богоначальных осияний через первых[225]. Ты найдешь, что это часто говорится и богословами. Ведь когда божественное Отеческое человеколюбие, чтобы склонить Израиль к его священному спасению, наказало его, предав для исправления карающим жестоким[226] народам[227], направляя всячески[228] промышляемых к лучшему, а затем уступчиво[229] вызволяло из плена и возвращало к прежнему благополучию, тогда один из богословов, Захария, увидел как какой — то из первых, как я полагаю, и близких к Богу ангелов (наименование ангелами, как я сказал, обще[230] ведь для них всех) от Самого Бога услышал, как сказано, «словеса утешительные» (Зах. 1:13), а другой, из меньших[231] ангелов, пошел вперед[232] навстречу первому словно для восприятия и причастности осияния, а затем был им как иерархом научен божественной[233] воле: ему было поручено известить богослова, что «Плодовито населится Иерусалим множеством людей» (Зах. 2:8). Второй же из богословов, Иезекииль, говорит, что это всесвященно законоположено самим превосходящим херувимов преславным Божеством. Ибо Оно Отеческим, как сказано, человеколюбием, путем воспитания приводя Израиль к лучшему, признало, по свойственной Богу справедливости, правильным отделять[234] неповинных от виновных. Об этом узнает первый после херувимов ангел, опоясанный по чреслам сапфиром (см. Иез. 9:2) и облаченный в подир[235] как символ иерархии. Прочим же ангелам, имеющим секиры, божественное Чиноначалие повелевает узнать Божье определение об этом у первого. Ведь первому он сказал пройти посреди Иерусалима и оставлять знак на челе[236] невинных людей, а остальным ангелам — «Идите в город следом за ним и секите, и не жалейте очами вашими», «но не приближайтесь ни к одному человеку, на котором знак» (ср. Иез. 9:5–6).
А что можно сказать об ангеле, изрекшем Даниилу: «Вышло слово» (Дан. 9:23)? Или о самом первом, взявшем огонь из среды херувимов (см. Иез. 10:6)? Или о том, что херувимы — и это лишний раз ί показывает ангельское благочиние[237] — вкладывают огонь в руки облаченного в святую одежду? Или о позвавшем божественнейшего Гавриила[238] и сказавшем ему: «Объясни ему видение» (Дан. 8:16)? Или — сколько другого священными богословами было сказано о боговидном благоустроении небесных иерархий, каковому благочиние нашей иерархии[239], по мере сил уподобляясь, обретет словно в образах ангельское благолепие, будучи им формируемо и возводимо к сверхсущественному Чиноначалию всякой иерархии?
Глава 9. О началах, архангелах и ангелах, и о последней, их иерархии
1. Остался нам для священного рассмотрения порядок, замыкающий ангельские иерархии, образуемый богообразными началами, архангелами и ангелами. И первым я считаю нужным изложить, насколько мне возможно, то, что выявляют их святые наименования. Наименование небесных начал являет ведь способность боговидно начальствовать и владычествовать сообразно священному, в высшей степени соответствующему начальствующим силам порядку, всецело себя обращать к сверхначальному Началу, и других начальственным образом направлять, запечатлевать в себе, по мере сил, само то началотворящее Начало, и проявлять Его сверхсущественное чиноначалие[240] в благоустроении начальственных сил.
2. Порядок же святых архангелов[241] — единочинен с небесными началами. У них ведь и у ангелов, как я сказал, одни иерархия и устроение[242]. Однако поскольку нет иерархии, не имеющей первых, средних и последних сил, святой архангельский чин, благодаря срединному положению в иерархии, общительно соприкасается с краями. И со святейшими[243] началами он общается, и со святыми ангелами, — с одними потому, что он изначально устремлен к сверхсущественному Началу и Его сколько возможно отображает, и ангелов единотворит своим благоупорядоченным, чинным и невидимым предводительством; с другими же — потому что он принадлежит пророческому чину, иерархически через первые силы получающему богоначальные осияния и благообразно возвещающему их ангелам и через ангелов являющему нам, по священной мере каждого из божественно осияваемых. Ангелы ведь, как мы уже говорили, окончательно завершают все порядки небесных умов как последние[244] среди небесных существ обладающие ангельскими особенностями, и они с большим, чем первые[245] небесные силы, правом называются нами ангелами, поскольку их иерархия существует около более нам очевидного и более близка к миру. Ведь высочайший[246], как сказано, порядок, как расположенный первым по отношению к Сокровенному, сокровенным, надо разуметь, образом священноначальствует вторым, второй же, составляемый святыми господствами, силами и властями, является наставником иерархии начал, архангелов и ангелов, и хотя он более открыт, нежели первая иерархия, но более сокровенен[247], чем та, что за нею; а провозвестнический порядок начал, архангелов и ангелов — наставник человеческих иерархий[248], — друг наставляет друга, чтобы возведение, обращение, приобщение к Богу и единение происходило по чину, равно как и от Бога[249] всем иерархиям подобающим Благу образом даруемое и всех, объединяя, посещающее выступление. Поэтому Богословие подчинило нашу иерархию ангелам, называя начальствующего над иудейским народом Михаила (см. Дан. 10:13,2; 12:1), и иных ангелов у других народов. Ведь Всевышний «поставил пределы народов по числу ангелов Божиих» (Втор. 32:8).
