KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Религия и духовность » Религия » Джордж Макдональд - Донал Грант

Джордж Макдональд - Донал Грант

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Джордж Макдональд, "Донал Грант" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— А если, читая в вашем сердце, Бог знает, что вы не исправитесь, а будете продолжать жить точно так же, как прежде? Что будь у вас немного больше времени на земле, потом Ему было бы ещё труднее обратить вас к истине?

— Всё равно Он мог бы пожалеть меня, дать мне ещё одну возможность! И вообще, разве это справедливо — требовать от грешного человека такой же безупречной святости, как у Него Самого?

— Но ведь этот грешный человек сотворён по Его образу и подобию, — сказал Донал.

— Значит, плохо сотворен! — проговорил граф с ехидной ухмылкой. — Потому что толку от этого никакого, насколько я погляжу.

Донал задумался.

— Скажите, ваша светлость, вам приходилось когда–нибудь знать по–настоящему хорошую женщину? — спросил он.

— Хорошую женщину? Ну, конечно. И не одну. Правда, мне всегда были больше по вкусу несколько иные… хммм… особы… Да взять хоть мою матушку! Правда, с отцом она обходилась порой довольно сурово, но в общем женщина была вполне достойная.

— Будь вы на неё похожи, что тогда?

— Тогда, наверное, даже вы стали бы меня чуть–чуть уважать.

— Значит, она больше походила на Бога, чем вы?

— В сотню раз больше!

— А дурных женщин вы тоже знавали?

— Дурных? Сотни — причём таких, что для любовного зелья даже кровь у человека из сердца вытянут, пока он спит!

— Значит, вы понимаете разницу между такой женщиной и своей матерью?

— Разницу между небесным ангелом и исчадьем ада? Ещё бы!

— А приходилось ли вам видеть, чтобы дурная женщина становилась лучше?

— Нет, никогда! Хотя постойте… Я помню одну. Она была замужем, так что для неё дела обстояли ещё хуже — то есть, я хотел сказать, лучше! Она отравилась — на самом деле, всерьёз! — отравилась и умерла. Да, представьте себе, умерла. Когда пришла в себя и поняла, что натворила. Это была единственная женщина из всех, каких я знал, которая хоть немного исправилась. Уж не знаю, насколько бы её хватило, не покончи она с собой. Ведь после смерти лучше уже не станешь.

— А если бы она всё–таки продолжала исправляться? Как вы думаете, стала бы она со временем такой же достойной и праведной, как ваша матушка?

— Ну уж нет! Это вы хватили! Я ничего такого не говорил.

— А если бы Бог терпеливо учил и наставлял её, скажем, лет тысячу, а она всегда послушно делала всё, что Он ей велит?

— Ну, если так… Не знаю. И вообще, при чём здесь Бог? Да, матушка моя была женщина замечательная, но не из тех набожных кликуш, что вечно выпрашивают у Него милости!

— Есть одна старая история, — сказал Донал, — о Человеке, который был самым настоящим образом и подобием Бога. Так вот Он был лучше даже самой замечательной из женщин.

— Какой же тогда из него мужчина?

— Вам когда–нибудь приходилось бояться, ваша светлость?

— Да. Иногда. Много раз.

— А тот Человек вообще не знал страха.

— Быть того не может!

— Мать Его была хорошей, честной женщиной, а Он — ещё лучше. Ваша матушка была хорошей, честной женщиной, но вы сделались хуже неё. Кто в этом виноват?

— Я сам. И не стыжусь в этом признаться.

— А жаль, — печально покачал головой Донал. — Потому что, став хуже своей матери, вы навлекли стыд и позор на её голову. Вы сотворены по образу и подобию Бога, но вообще не похожи ни на Него, ни на свою матушку. Знаете, ваша светлость, у меня есть и отец, и мать. Так вот, по–моему, они очень похожи на Бога, и…

— Конечно, чему тут удивляться! В их положении нет таких искушений, с какими приходится сталкиваться людям нашего круга.

— Я уверен в одном, ваша светлость: вам не обрести покоя, пока вы не начнёте хоть чуть–чуть походить на тот образ, по которому были сотворены. А когда это случится, больше всего на свете вам будет хотеться, чтобы Бог творил Свою волю и в вашей жизни, и во всём мире.

— Ну, до этого мне далеко!

— Наверное, да. Но вам и вправду не ощутить ни минуты покоя, пока вы хотя бы не вступите на этот путь. Правда, сейчас говорить об этом без толку.

Видимо, Бог ещё не сделал вас по–настоящему несчастным.

— Мне гораздо хуже, чем вам кажется.

— Тогда почему вы не воззовёте к Нему об избавлении?

— Да я бы и с собой хоть сейчас покончил, если бы не одна вещь…

— Он избавил бы вас от самого себя.

— Нет, правда покончил бы. Только не хочу встречаться с женой.

— А я думал, вы наоборот хотите поскорее её увидеть.

— Иногда мне так хочется к ней, что и сказать нельзя!

— И при этом вы не хотите с ней встречаться?

— Пока нет. Не сейчас. Я хочу стать хоть немного лучше. Сделать сначала что–нибудь доброе, только не знаю что. А то она и прикоснуться–то ко мне побрезгует. У неё были такие маленькие, крепкие руки; она всё время пыталась удержать меня, когда я делал ей больно… Клянусь Юпитером, будь она мужчиной, она непременно оставила бы в мире свой след! И воля у неё была и характер. Если бы она не любила меня… Меня! Слышите, Грант? Меня! Я знаю, никому из вас нет до меня дела, да и за жизнь мою сейчас никто и гроша ломаного не даст, но стоит мне подумать о том, что она любила меня, как я сразу начинаю гордиться пуще самого Люцифера. И мне плевать, даже если никто никогда больше не полюбит меня! Меня любили так, как вам и не снилось! И только ради меня самого, слышите? Денег у меня особых не было, до титула она не дожила, а если бы и дожила, то всё равно не согласилась бы слыть графиней. Совестливая была, не как я! Я, бывало, говорил ей: «Что тут такого? Сейчас же все вокруг думают, что ты моя жена. А ведь что брак, что титул — одно и то же: ничего в нём нет, одно название! Теперь называешься женой, потом будешь называться графиней. Какая разница?» А она в ответ только улыбалась, да так грустно, что бесчувственное бревно и то расплакалось бы. А потом, когда умирала наша малышка, она всё просила меня взять её на руки, на минутку, а я не хотел. Она положила девочку на кровать, встала, сама взяла, что ей там было надо, а когда вернулась, это глупое маленькое создание уже… её уже не было, она умерла. Совсем умерла, перестала дышать, плакать… лежала, как комок белой глины. И тогда она подняла глаза, посмотрела на меня и больше уже ни разу не улыбнулась, пока была жива. Ни разу. И не плакала больше, хотя, видит Бог, что я только ни делал, чтобы заставить её плакать!

Тут несчастный не выдержал и зарыдал, и сердце Донала вздрогнуло от радости. Слёзы — товар дешёвый, и люди частенько проливают их по самым незначительным пустякам, но иногда бывают такие рыдания, от которых ликуют Небеса. Порой человек сам не понимает, отчего плачет, и не знает, что за этими слезами стоит крутой поворот на его жизненной дороге. Графа никак нельзя было назвать хорошим человеком. Между ним и образом Бога простирались миллионы духовных миль. Трудно сказать, о чём он сейчас плакал. Это были не слёзы раскаяния из–за собственной жестокости или из–за причинённых жене страданий, и даже не слёзы жалости к крохотной душе, покинувшей сей мир без последнего объятия. Сам он меньше всего понимал, почему плачет, но эти рыдания как будто протянули тоненькую ниточку между его человеческой душой и великой человеческой душой Бога. Возможно, теперь он смог бы обратиться к Отцу всего творения с первыми робкими словами.

Конечно же, Бог всё это знал. Он знал сотворённое Им сердце и видел, что лён всё ещё продолжает куриться [36]. Он не отпустит нас, пока мы не выплатим всё до последнего, но неизменно радуется и ликует, когда мы в первый раз приносим Ему пригоршню золотого зерна.

Донал опустился на колени и начал молиться.

— Боже, Ты — Отец нам всем, — сказал он, — и наши непослушные сердца в Твоей руке. Мы не способны измениться сами и лишь делаем себе хуже. Но в Тебе вся помощь наша.

Тут молитва как будто иссякла, и Донал поднялся.

— Нет, нет, Грант, молитесь дальше, не останавливайтесь! — вскричал граф.

— Кто знает, может, Он и услышит вас?

Донал снова встал на колени.

— Боже, — сказал он, — говорим мы с Тобой или нет, Ты знаешь нас до конца. Прошу, убери всякое жестокосердие из этого человека. Научи его любить Тебя.

Тут он снова остановился, потому что больше не мог ничего сказать.

— Я не могу молиться, ваша светлость, — сказал он. — Не знаю почему. Мне кажется, что все мои слова пусты и ничего не значат. Я помолюсь за вас, когда останусь один.

— Неужели вокруг меня столько бесов, что честный человек и помолиться за меня не может? — горестно воскликнул граф. — Тогда я сам буду молиться, сколько бы их тут ни было, больших и малых… О Боже, спаси меня! Я не хочу оказаться среди проклятых. Я буду хорошим, если Ты сделаешь меня хорошим. Самому мне мало до этого дела, но Ты сделай меня таким, как угодно Тебе. Забавно было бы увидеть, как негодяй вроде меня в последнюю минуту сбежит от дьявола по Твоей милости и доброте! Сам я ничего не стою, но вот моя жена… Прошу, прошу Тебя, Господи Боже, позволь мне однажды снова увидеть её! Молю Тебя ради Христа… ведь так, кажется, принято говорить, а, Грант?.. Аминь.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*