KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Религия и духовность » Религия » Митрополит Макарий - Период самостоятельности Русской Церкви (1589-1881). Патриаршество в России (1589-1720). Отдел второй: 1654-1667

Митрополит Макарий - Период самостоятельности Русской Церкви (1589-1881). Патриаршество в России (1589-1720). Отдел второй: 1654-1667

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Митрополит Макарий, "Период самостоятельности Русской Церкви (1589-1881). Патриаршество в России (1589-1720). Отдел второй: 1654-1667" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Сохранилось хотя краткое, но драгоценное суждение о суде и приговоре над Никоном одного из лиц, участвовавших в этом суде и подписавших этот приговор, именно Черниговского епископа Лазаря Барановича, мужа, сколько просвещенного, столько же благочестивого и не имевшего никаких побуждений относиться к Никону неприязненно и несправедливо. В письме своем к киево-печерскому архимандриту Иннокентию Гизелю тотчас по возвращении с Московского Собора Баранович писал: «Бывшего патриарха низложило собственное ему упорство. Он самовольно отказался от престола, всенародно, в виду клира и народа, сложил с себя патриаршеские отличия, и что он сам отказался, в том дерзновенно и признание учинил, слагая причину удаления своего с престола на гнев царский, но смирение все бы победило. Надобно было изумляться благодушию и кротости царя: заливаясь слезами, он исторгал слезы у зрителей. Доказано было со стороны царя, что Никон, не подвергаясь никакому преследованию, незаконно оставил свою паству. Смирение одержало бы верх, но оно вовсе оскудело: в порыве гнева Никон укорял и Восточных патриархов в том, что они, лишившись своих престолов, беззаконно требуют его к суду, – всех против себя восставил... Изложены были (пред Собором) противозаконные его поступки, жестокое управление его клиром, низвержение им собственною своею властию одного епископа, что послужило причиною скоропостижной смерти его от умопомешательства. Приговор Собора прочитан был всенародно, сперва на греческом, а потом на славянском языке, в домовой церкви у патриархов. После того велели Никону снять свой клобук, украшенный серафимом, но он не послушался. Тогда Александрийский патриарх как вселенский судия сам сбросил с него клобук и надел на него простой, дабы показать, что с этого времени он монах-простец. Зрелище было изумительное для глаз и ужасное для слуха. Я страдал и издыхал от ударов, переносил ужасы и упал духом, когда погасло великое светило».

Выходя из церкви, в которой выслушал соборный приговор над собою, Никон говорил вслух народа, толпившегося вокруг: «Погибла ты, правда, господствует ложь; не следовало тебе, Никон, так смело говорить правду царю и боярам, а льстить бы им и угождать, и ты не дожил бы до такого осуждения». Сел в свои сани и в сопровождении двух архимандритов, назначенных от Собора, и своих приближенных отправился на подворье, где проживал. На другой день ранним утром пришел к Никону от царя окольничий Иродион Стрешнев и принес серебряных денег и различных одежд, собольих и лисьих, для дороги. Но Никон ничего не принял и велел возвратить царю. Стрешнев сказал еще Никону, что царь просит у него благословения себе, царице и всему своему дому. Никон отвечал: «Если бы благоверный царь желал от нас благословения, он бы не явил нам такой немилости» – и благословения царю не дал. Пришли затем посланные от патриархов и всего Собора взять у Никона его клобук и панагию, врученные вчера его монаху Марку, и Никон велел отдать, а архиереи передали тот клобук и панагию в соборную церковь, в патриаршую казну. Пришел, наконец, от царя полковник Аггей Шепелев и сказал Никону, что назначен провожать его в Ферапонтов монастырь и что велено немедленно отправляться в путь. В Кремле собралось множество народа, но между собравшимися пустили слух, что Никон поедет из Кремля в Спасские ворота по Сретенке, и, когда народ отхлынул в Китай-город, чтобы там удобнее видеть проезд Никона, его быстро повезли из Кремля в Арбатские ворота на Каменный мост. Двести стрельцов с своими начальниками сопровождали поезд за самый Земляной город, а отсюда поехал провожать Никона только полковник Шепелев с пятьюдесятью стрельцами. С Никоном отправились из Москвы в Ферапонтов монастырь два иеромонаха, два иеродиакона, один монах и два человека-бельца, а патриархи и Собор с соизволения государя велели ехать вслед за Никоном нижегородскому печерскому архимандриту Иосифу и как в дороге, так и по приезде в монастырь строго наблюдать, чтобы Никону никакого оскорбления никто не чинил, а сам Никон никаких писем не писал и никуда не посылал. К 21 декабря Никон прибыл с своими спутниками в Ферапонтов монастырь еще до рассвета и встречен был одним лишь игуменом, который и отвел ему для помещения две больничные кельи, так как все прочие кельи монастыря повреждены были незадолго пред тем случившимся пожаром. С наступлением утра к Никону явились сопутствовавшие ему архимандрит Иосиф и полковник Шепелев и объявили, что по указу царскому и благословению патриархов и Собора они должны взять от него, Никона, архиерейскую мантию и посох. Никон отдал без всякого прекословия, и мантия и посох отправлены были в Москву с одним ферапонтовским иеромонахом, а сами архимандрит Иосиф и полковник Шепелев с стрельцами остались жить при Никоне для охраны его впредь до государева указа.

Одновременно с тем, как происходило низложение Никона, делались распоряжения об изъятии из-под его власти всех трех монастырей, которыми он владел прежде. На другой же день после словесного над ним приговора, т. е. 6 декабря, уже послана была в Иверский монастырь царская грамота архимандриту Филофею и наместнику Паисию, чтобы они не слушались ни в чем поставленного Никоном строителя, старца Евфимия, и не давали ему никакой воли ни в монастырской казне, ни в монастырских вотчинах, равно как и никому другому, если еще кого пришлет Никон, а сами заведовали всем впредь до государева указа и чтобы теперь же оба прибыли в Москву, взяв с собою старца Филагрия с товарищи, которых прислал Никон в Иверский монастырь под начало. А 12 декабря, когда был прочитан и письменный приговор над Никоном, от патриархов и всего Собора с соизволения государя последовал приказ новоспасскому келарю Варлааму да подьячему Авдию Федорову, чтобы они ехали в Крестный монастырь и сделали там подробную перепись всего имущества, монастырского и церковного, всей братии и службников, всех монастырских вотчин и прочих владений и, переписав, приказали ведать всем этим местному архимандриту, келарю, казначею и соборным старцам впредь до указа государева, а отнюдь не слушаться тех, кого будет присылать Никон; чтобы выслали в Москву из Крестного монастыря старца Евстратия и других, битых Никоном и сосланных туда из Воскресенского монастыря, и чтобы допросили иноков, службников и крестьян, которые по приказу Никона были биты кнутьем, или какими пытками пытаны, или у кого руки и ноги ломаны, и взяли у тех людей сказки за руками их духовных отцов, и скоро прислали в Москву. Такое же распоряжение сделано было и относительно Воскресенского монастыря.

Патриархи, судившие вместе с Собором и осудившие Никона, сочли долгом уведомить об этом двух других патриархов, не присутствовавших на Соборе. В грамоте своей к Иерусалимскому патриарху Нектарию они писали: «Мы отошли от своих престолов (в землю Московскую), узрев твое письменное известие, что и твое блаженство имеешь намерение предпринять путь в те страны. А когда грамотоносец устно передал нам, что и Вселенский патриарх хочет послать своего экзарха, то еще более подвиглись идти туда, чтобы не произошло какого-либо изменения в тех главах, какие все мы, четыре патриарха, изложили (в известном свитке по делу Никона). Воспользовались мы и твоим кратким замечанием, которое приписал ты к тому свитку, находясь в Валахии, и не однажды, а дважды и трижды призывали Никона на суд, и он пришел, чтобы дать ответ против всех обвинений. Оказались кроме нам известных и иные, и большие, вины его, которые мы опасаемся передать в письмени во избежание огласки. Скажем только, что великая и превеликая скорбь была достойнейшему царю, который испускал из очей своих потоки слез и омочил ими даже пол палаты... А гордый Никон в такое пришел напыщение, что сам хиротонисал себя патриархом Нового Иерусалима, монастырь свой назвал Новым Иерусалимом и разные места в нем Св. Гробом, Голгофою, Вифлеемом, Назаретом, Иорданом. Мы освободили здесь своими многими молениями пред государем твоего грамотоносца Севастияна, находившегося в заключении... Подробно мы исследовали всю истину, и обрели Никона недостойным не только патриаршего престола, но и архиерейского сана, и по Божественным правилам и нашему патриаршему свитку лишили его всего священства, и послали в один из монастырей, да плачет о грехах своих. Надеемся по окончании этого дела и по хиротонисании нового патриарха, который будет избран соборне, возвратиться к нашим убогим престолам». В грамоте к Константинопольскому патриарху Парфению IV Александрийский и Антиохийский патриархи писали: «Да будет известно твоему о Господе братолюбию, что Богом венчанный царь Алексей Михайлович писал к нам, как и прочим Восточным патриархам, не однажды, а дважды и присылал своего человека (о первом посольстве Парфений мог не знать, как бывшем еще при его предместнике Дионисии), призывая нас к себе для рассуждения о некоем церковном деле и утверждая, что и от Вашего святейшества прислан будет муж вместо Вашего патриаршего лица. А о блаженнейшем патриархе Иерусалимском мы были предуведомлены, что он с давнего уже времени находился на половине пути (в Россию), чтобы самому лично присутствовать на свящ. Соборе Московском. И потому, да не явимся разногласными „толикому единству патриаршескому“ и непослушными великому государю, мы предприняли и совершили далекий и многотрудный путь. К сожалению, мы не нашли в Москве твоего братолюбия, как надеялись, и одни должны были приступить к рассмотрению церковного дела, которое еще прежде было уже прилежно обследовано и обсуждено здешним Поместным Собором. Мы обрели патриарха Никона виновным во многом: он досадил своими писаниями великому государю, соблазнил пресветлый синклит, укоряя его и именуя еретичествующим и латинствующим; в течение девяти лет оставлял Церковь во вдовстве, лишенною всякого церковного благолепия и патриаршей красоты, и всячески томил ее своими коварствами и хитростями; по отречении от своего престола, всенародном в соборном храме, снова литургисал и хиротонисал свободно и как бы сам хиротонисал себя патриархом Нового Иерусалима... И суд, который произнес на него Поместный Собор Московский, был совершенно чистый и во всем праведный, составленный по св. правилам и утвержденный по нашему патриаршему свитку. После самого внимательного изыскания и рассуждения мы совершенно низложили Никона всенародно в церкви и определили послать его в один из древних монастырей, чтобы ему плакаться там о грехах своих. И ныне патриарший престол Московский пребывает во вдовстве, пока Всевышний не укажет достойного жениха Своей Церкви... Надеемся, что обычная милостыня, какая делалась отсюда Константинопольскому и прочим патриаршим престолам, возобновится и даже будет в большем размере. Прибавим еще к нашему общему утешению, что с пришествием нашим сюда средостение вражды к нам здесь разрушилось, и можно надеяться, что мы снова достигнем здесь нашей прежней свободы, чести и славы, которые мы имели издревле и которые некоторые из наших обесчестили своими буйными и неистовыми поступками и тем заслужили презрение у здешних вельмож. Уповаем, что Вашими святыми молитвами мы по совершении начатого нами дела возвратимся к Вам для взаимного братского свидания и собеседования, а потом к нашим убогим престолам и вверенным нам паствам». Достойно замечания: в обеих своих грамотах патриархи Паисий и Макарий упоминают, что они вместе с Собором судили и осудили Никона согласно с известным свитком, составленным всеми четырьмя патриархами, и тем свидетельствуют, что не они одни, а и два остальные патриарха, Цареградский и Иерусалимский, участвовали в этом суде и осуждении.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*