Тертуллиан - Сочинения
Также и другой вид магии, которая занимается чудесами практиковалась в том числе и против Моисея», Бог допускал ишь до Евангелия. Так, уже обратившийся в христианскую веру Симон Маг, который задумал образовать торгашескую секту и в числе чудес своего ремесла торговать и Духом Святым, нисходящцим через возложение рук, был осужден апостолами и отвергнут. Другой маг, состоявший при Сергии Павле, за то, что он противостоял тем же апостолам, был наказан слепотой. Я уверен, что та же судьба постигла бы и астрологов, если бы кто из них столкнулся с апостолами. Но поскольку магия, видом которой является астрология, наказывается, должны наказываться и все ее виды. После Евангелия только и приходится слышать, что о покоренных софистах, халдеях, заклинателях, гадателях и магах. Где мудрец, где книжник, где изыскатель века сего? Не посрамил ли Бог мудрость века сего? (1 Кор. 1:20). Ничего–то ты не ведаешь, астролог, если не знаешь, что должен стать христианином. А если бы знал, то знал бы и то, что нечего тебе заниматься этим делом. Оно само открыло бы тебе свою опасность, как другим возвещает опасность с помощью таблиц. Нет тебе здесь ни части, ни судьбы (Деян. 8:21). Что Царству Небесному до того, что чей–то палец или чья–то линейка блуждают по небу?
10. Следует также задаться вопросом и о школьных учителях, а также об учителях прочих дисциплин. Нет никакого сомнения, что они также во многом близки к идолопоклонству. Прежде всего потому, что им необходимо проповедовать языческих богов, возвещать их имена, происхождение, мифы, а также рассказывать о подобающих им украшениях. Также людям этих занятий необходимо соблюдать обряды и праздники этих богов, чтобы получать свое жалованье. Какой учитель отправится на Квинкватры без изображения семи идолов? Даже первый взнос нового ученика учитель посвящает чести и имени Минервы, так что, если он сам себя и не посвящает идолу, то по крайней мере на словах о нем можно сказать, что он ест от идоложертвенного и его следует избегать как идолопоклонника. Что, разве в этом случае осквернение не так значительно? Настолько ли предпочтительнее жалованье, посвящаемое чести и имени идола? Как Минерве принадлежит Минервино, так Сатурну—Сатурново, так как праздновать Сатурналии необходимо даже мальчишкам–рабам. Также необходимо строго соблюдать и праздник Семихолмия, совершать все необходимое на праздник зимнего солнцестояния и на Каристии, а в честь Флоры украшать школьное здание венками; фламиники и эдилы священнодействуют, а школа в праздничном убранстве. То же самое совершается для идола рождения, когда при большом стечении народа справляется праздник дьявола. Кто сочтет все это подобающим христианину, кроме разве того, кто согласится, что такое подобает делать всякому, а не только учителю?
Мы знаем, нам могут возразить, что если рабам Божьим не подобает учить, то не следует им и учиться. А как же тогда получать необходимые человеку познания в науках, да что там—как вообще воспитывать чувства и поведение, когда образованность является необходимым вспомогательным средством для всей жизни? Как нам отказаться от мирского образования, без которого невозможно и религиозное? Что ж, для нас тоже очевидна необхо–димость образованности, и мы полагаем, что отчасти его следует допускать, а отчасти—избегать. Христианину подобает скорее учиться, нежели учить, поскольку учиться—это одно, а учить— другое. Если христианин будет обучать других, то, обучая вкрапленным там и сям обращениям к идолам, он будет их поддерживать, передавая их, будет подтверждать, упоминая о них, — давать о них свидетельство. Он даже будет называть идолов богами, в то время как закон, мы об этом говорили, запрещает называть кого–либо Богом и вообще поминать это имя всуе. Таким образом, с самого начала образования начинает возводиться здание почитания дьявола. Ясно, что виновен в идолопоклонстве тот, кто преподает науку об идолах. Когда это изучает христианин, то если он уже понимает, что такое идолопоклонство, он его не приемлет и до себя не допускает, тем более если он это понимает давно. Или когда он начнет разуметь, то сначала пусть он уразумеет то, что выучил раньше, — а именно о Боге и вере. После этого он сможет отвергнуть лжеучение и будет так же невредим, как человек, который сознательно принимает яд из рук невежды, но не выпивает. Ссылаются на то, что по–другому, мол, учиться невозможно. Но куда проще отказаться от преподавания, чем от учебы. И ученику–христианину проще, чем учителю, избежать участия в мерзких общественных и частных священнодействиях.
11. Если мы перечислим остальные преступления, то прежде всего обнаружим стяжательство, корень всех бед, ибо однажды попав в его сети, многие терпят крушение в вере, а кроме того, тот же апостол дважды называет стяжательство идолопоклонством. Обман также находится на службе у стяжательства. Я уж не говорю о ложной клятве, поскольку христианину и вообще клясться непозволительно, да, по правде говоря, и торговля пристала ли христианину? А если стяжательство будет изгнано, то будет ли существовать причина приобретательства? Если же не будет причины для приобретательства, то не будет и необходимости в торговле. Впрочем, пусть даже это будет справедливый промысел, ничего общего не имеющий ни с жадностью, ни с обманом, и все равно я полагаю, что занимающийся этим делом человек повинен в идолопоклонстве, поскольку он находится в связи с самой душой, с самим духом идола и питает всех демонов сразу. Да не в этом ли и состоит самое главное идолопоклонство? И неважно, что тот же самый товар, который используется в служении идолам (я говорю о благовониях и прочих привозных диковинах), служит также и людям в качестве лечебного снадобья, а также служит нам утешением во время похорон. Разве ты не выставляешь себя пособником идолов, когда пышные процессии со многими жрецами, с курениями идолам устраиваются по поводу всех связанных с торговлей опасностей, ущерба, убытков, замыслов и ведения переговоров?
Никто не требует, чтобы вся вообще торговля была запрещена. Дело в том, что более тяжкие проступки требуют повышенного к себе внимания из–за связанной с ними большей опасности, поскольку мы должны обезопасить себя не только от них самих, но и от того, посредством чего они происходят. Пускай даже прочие делают запрещенное законом, лишь бы они творили это не с моей помощью. Я ни в чем не должен быть пособником тому, кто совершает непозволительное для меня. Это я должен понимать так, что мне следует остерегаться, дабы то, что запрещено мне, не совершилось через меня. И в случае других, не менее тяжких преступлений я руководствуюсь тем же. Так, если мне запрещен разврат, то я не буду в этом отношении также и другим способствовать—ни словом, ни делом. Ибо поскольку я удерживаю свое тело от публичных домов, то тем самым я признаю, что мне невозможно быть и содержателем такого дома или заниматься чем–то подобным, способствуя в разврате другим. Таким же образом и запрещение убивать людей указывает мне на то, что владелец гладиаторской школы не может быть допущен в церковь, хотя он сам и не делает того, чему учит других.
Вот еще пример того же рода. Если в христианство обратится поставщик животных для общественных жертвоприношений, то следует ли ему дозволять продолжать заниматься этим? Или, если таким делом вдруг начнет заниматься христианин, следует ли его допускать в церковь? Полагаю, что нет, в противном случае найдется и такой, который найдет извинительной даже торговлю благовониями. И жертвы, и благовония, видите ли, предназначены для других людей. Но поскольку до появления идолов еще не вполне определившееся идолопоклонство обходилось такими средствами, если и теперь в случае отсутствия идола идолопоклонство все–таки совершается посредством воскурения благовоний, то разве торговец благовониями не оказывает демонам более значительную услугу? Ведь идолопоклонство легче совершить без идола, чем без товара торговца благовониями. Спросим–ка у его собственной совести. Какое выражение лица должно быть у христианина–торговца благовониями, когда он проходит по храмам идолов? С каким лицом он должен отвергать и проклинать дымящиеся жертвенники, о которых самолично перед тем позаботился? Не должен ли он, будучи последовательным, проклясть своих учеников, которым предоставляет для занятий свой дом с кладовой? Если он даже отрекается от демона, то пусть он не слишком кичится своей верностью христианству, поскольку изгнал вовсе не врага. Ведь ему не составило труда упросить удалиться того, кого он ежедневно подкармливает. Следовательно, никакое ремесло, никакое занятие, никакая торговля, которые служат созданию идолов или украшению их, не могут избежать обвинения в идолопоклонстве. В противном случае нам пришлось бы толковать идолопоклонство иначе, не как почитание идолов и служение им.
