Иоанн Св. -Полное собрание сочинений Св. Иоанна Златоуста в двенадцати томах. Том первый, книга первая.С предисловием А. П. Лопухина.
28. Что же потом говорит (апостол)? Жене муж должную любовь да воздает, такожде и жена мужу (1 Кор. VII, 3). Затем, истолковывая и изъясняя тоже самое, он присовокупляет: жена своим телом не владеет, но муж: такожде и муж своим телом не владеет, но жена (ст. 4). И это, повидимому, он говорит о браке, а на самом деле, как бы прикрыв обычной приманкой крючек, закидывает его в уши учеников, желая самыми словами о браке отвлечь их от брака. Кто услышит, что после брака он не будет господином самого себя, но будет находиться во власти жены, тот тотчас постарается освободиться от этого горьчайшаго рабства, или лучше, и не начнет подчинения этому игу; так как подчинившемуся однажды необходимо потом раболепствовать до тех пор, пока это угодно будет жене. А что я не по догадке только высказываю мысль Павла, в этом легко убедиться примером учеников (Христовых). И они не прежде признавали брак тягостным и обременительным, как выслушав Господа, доведшаго их до такой же необходимости, до какой и Павел доводил тогда коринфян; ибо то изречение: иже отпустит жену свою, разве словесе любодейна, творит ю прелюбодействовати (Матф. V, 32), и это: муж своим телом не владеет (1 Кор. VII, 4), выражают одну и ту же мысль, только разными словами. Если же кто точнее вникнет в изречение Павла, то (увидит, что) оно еще более увеличивает власть (жены) и делает рабство (мужа) еще более тяжелым. Господь не предоставляет мужу власти изгонять жену из дома; а Павел лишает его власти и над собственным телом, передавая всю власть над ним жене и подчиняя его больше купленнаго раба. Рабу часто можно бывает получить совершенную свободу, если он будет в состоянии, собрав довольно серебра, внести за себя плату господину; а муж, хотя бы имел жену несноснейшую из всех, обязан переносить рабство и никак на может найти освобождения от него и выхода из этого подчинения.
29. Сказав, что жена своим телом не владеет, апостол продолжает: не лишайте себе друг друга, точию по согласию до времене, да пребываете в посте и молитве, и паки вкупе собирайтеся (1 Кор. VII, 4, 5). Я думаю, что при этих словах многие из посвятивших себя девству краснеют и стыдятся за такую снисходительность Павла; но не смущайтесь и не предавайтесь какому-нибудь непристойному чувству. Повидимому, и эти слова сказаны в угождение вступающим в брак; но если кто тщательно вникнет в них, то найдет в них мысль одинаковую с предыдущими. Если кто станет разсматривать их просто, без отношения к вышеизложенной причине, тому они покажутся скорее словами свахи, нежели апостола; но если он вполне изследует цель их, то найдет и это увещание совершенно соответствующим апостольскому достоинству. Для чего он пространнее излагает свою речь? Разве не довольно было сказать благопристойное увещание предыдущими словами и остановиться на этом? Заключается ли в словах: не лишайте себе друг друга, точию по согласию до времене, что-нибудь больше, чем в словах: жене муж должную любовь да воздает, и: муж своим телом не владеет? Ничего больше; а только, что там выражено кратко и неясно, здесь изложено пространнее и яснее. Это делает апостол по подражанию святому Божию Самуилу. Как Самуил со всею точностию излагал простолюдинам законы о царстве не для того, чтобы они приняли их, но чтобы не принимали, и повидимому это было наставлением, а на самом деле было некоторым отклонением их от неблаговременнаго желания (иметь царя): так и Павел многократно и весьма ясно распространяется о подчинении в браке, желая этими словами отклонить слушателей от брака. Сказав: жена своим телом не владеет, он продолжает: не лишайте себе друг друга, точию по согласию, да пребываете в посте и молитве. Видишь ли, как незаметно и неукоризненно он располагает пребывающих в браке к упражнению в воздержании? Сначала он просто похвалил это дело, сказав: добро человеку жене не прикасатися; а здесь присовокупил и увещание, сказав: не лишайте себе друг друга, точию по согласию. Почему же он то, что хотел установить, предложил в виде увещания, а не в виде повеления? Он не сказал: лишайте себя друг друга, по согласию; а что? - не лишайте себе друг друга, (разве) точию по согласию; потому что чрез это речь становилась приятнее, выражая мысль учителя, требующую этого не с настойчивостию, от чего и исполнение бывает скорее и с великою признательностию. И не этим только он утешает слушателя, но и тем, что, изложив тягостное краткими словами, еще прежде чем слушатель опечалился, он переходит к более приятному, и на этом останавливается долее.
30. Заслуживает изследования и следующее: если честна женитва и ложе нескверно (Евр. XIII, 4), то почему (апостол) не допускает их во время поста и молитвы? Потому, что весьма странно было бы: если даже иудеи, у которых все имело отпечаток плотской, которым позволялось даже иметь по две жены, одних изгонять, а других брать, так предохраняли себя в этом деле, что, приготовляясь слушать Слово Божие, воздерживались от законнаго соития, притом не один день и не два, а несколько дней (Исх. XIX), то было бы странно, если бы мы, получившие такую благодать, принявшие Духа, умершие и спогребшиеся Христу, удостоившиеся усыновления, возведенные в такую почесть, после столь многих и столь великих благ, не прилагали усердия одинаковаго с этими детьми. Если же кто стал бы опять спрашивать, почему сам Моисей отклонял иудеев от брачнаго общения, я сказал бы, что брак, хотя и честен, но может достигать только того, что не оскверняет живущаго в нем, а сообщать еще святость один он не в состоянии, - это уже дело не его силы, но девства. И не Моисей только и Павел возвещали это; послушай, что говорит Иоиль: освятите пост, проповедите цельбу, соберите (люди, освятите) церковь, изберите старейшины (Иоил. II, 15. 16). Но, может быть, ты желаешь знать, где он советовал воздерживаться от жены? Да изыдет, говорит он, жених от ложа своего, и невеста от чертога своего (ст. 16). Это даже больше Моисеева повеления. Если жениху и невесте, у которых страсти кипят, юность цветет, похоть бывает неудержима, не следует сообщаться во время поста и молитвы, то не гораздо ли более тем, для которых нет такой необходимости сообщения? Тот, кто молится и постится, как следует, должен отказаться от всякой житейской похоти, от всякой заботы и разсеянности, и вполне сосредоточившись в самом себе во всех отношениях, в таком состоянии приступать к Богу. Потому пост и есть добро, что он устраняет заботы души и, прекращая угнетающую ум дремоту, обращает все помыслы к ней самой. На это и Павел намекает, когда отклоняет от совокупления, и употребляет выражение весьма точное. Он не сказал: да не оскверняетесь, но: да пребываете, т.е. упражняетесь, в посте и молитве; так как сообщение с женою ведет не к нечистоте, но к неупражнению (в этих делах).
31. Ясли теперь после такой предосторожности диавол старается препятствовать нам во время молитвы, то, застигнув душу разслабленною и изнеженною от пристрастия к жене, чего не сделает он, развлекая туда и сюда наши мысленныя очи? Чтобы нам не потерпеть этого и не обращаться к Богу с напрасною молитвою, особенно когда мы стараемся преклонить Его на милость к нам, апостол и повелевает удаляться тогда от (брачнаго) ложа.
32. Если приходящее к царям, - что я говорю - к царям? - даже к низшим начальникам, и рабы, прибегающее к господам, потерпев ли обиду от других, или нуждаясь в каком-нибудь благодеянии, или поспешая укротить возбудившийся против них гнев, приступают к объяснению с этими лицами, устремив на них глаза и все мысли свои, а при малейшей разсеянности не только не достигают желаемаго, но и уходят, получив какую-нибудь неприятность; если желающие утишить гнев людей поступают с такою тщательностию, то что будет с нами, несчастными, если мы будем приступать с небрежностию к Владыке всех Богу, подвергшись притом гораздо большему гневу Его? Ни слуга не станет раздражать господина, ни подданный царя так, как мы ежедневно прогневляем Бога. Объясняя это и Христос назвал грехи по отношению к ближнему динариями, а грехи по отношению к Богу - тмою талант (Матф. XVIII, 23. 24). Посему, когда мы в молитвах прибегаем к Нему с намерением утишить такой гнев и умилостивить Его, так прогневляемаго нами каждый день, (апостол) справедливо отклоняет нас от упомянутаго наслаждения и как бы так говорит: "возлюбленные, речь идет у нас о душе, опасность предстоит крайняя; нужно трепетать, страшиться и сокрушаться; мы приступаем к грозному Владыке, многократно оскорбленному нами, имеющему против нас великия обвинения и за великие грехи; теперь не время объятий или наслаждений, но слез и горьких стенаний, коленопреклонений, тщательнаго исповедания, прилежного сокрушения, многих молитв". Благо будет тому, кто, с таким усердием приступив и припадши к Богу, смягчит гнев Его, не потому, чтобы Господь наш был жесток и непреклонен, - напротив, Он очень кроток и человеколюбив, - но чрезмерность наших грехов не попускает даже и благому, кроткому и многомилостивому скоро прощать нас. Посему и говорит (апостол): да пребываете в посте и молитве. Что же может быть прискорбнее того рабства? Я хотел бы преуспевать в добродетели, возноситься на небо, постоянным упражнением в постах и молитвах омыть нечистоту души; а между тем, если жена не хочет склониться на это мое намерение, я принужден рабски подчиняться ея невоздержанию. Поэтому сначала он и сказал: добро человеку жене не прикасатися. Поэтому и ученики говорили Господу: аще тако есть вина человеку с женою, лучше есть не женитися (Матф. XIX, 10). Разсудив, что (в браке) та и другая сторона необходимо терпит стеснение, они, вынужденные этими мыслями, и произнесли такое изречение.
