Иоанн Златоуст - Творения, том 10, книга 1
Что вы можете сказать? То ли, что обманываем мы вас, проповедуя это, и из тщеславия учим так? Но допустить такое мнение не позволяют (наши) страдания: кто стал бы непрестанно подвергаться страданиям тщетно и напрасно? Потому и говорит: для чего и мы ежечасно подвергаемся бедствиям? Из тщеславия, может быть, кто-нибудь решился бы на это один или два раза, но не во всю жизнь, подобно нам; а мы посвятили на это всю жизнь свою. Я каждый день умираю: свидетельствуюсь в том похвалою вашею, братия, которую я имею во Христе Иисусе, Господе нашем. Похвалою здесь он называет преуспевание (коринфян). Указав на многие страдания и желая показать, что он говорит об этом не с сожалением, присовокупляет: я не только не скорблю, но еще хвалюсь тем, что терплю для вас. Хвалится же он двумя обстоятельствами: тем, что страдает для них, и тем, что видит в них преуспевание. А потом, так как он сказал о делах великих, по обыкновению своему приписывает то и другое Христу. Как же он умирает каждый день? Ревностью и готовностью к тому. А для чего он говорит это? Опять для того, чтобы и таким образом подтвердить истину воскресения. Кто решился бы, говорит, подвергаться столь многим родам смерти, если нет воскресения и будущей жизни? Если и для верующих воскресению нужно великое мужество, чтобы за него подвергаться опасностям, то тем более, неверующий не решился бы подвергаться столь многим и столь тяжким родам смерти. И, смотри, как он постепенно усиливает (речь). Сказав: подвергаемся бедствиям, он присовокупляет: ежечасно; потом говорит: каждый день; и далее говорит, что не только — подвергаюсь опасностям, но и — умираю; наконец показывает и то, какими родами смерти: по [рассуждению] человеческому, говорит, когда я боролся со зверями в Ефесе, какая мне польза (ст. 32)?
3. Что значит: по человеческому? Сколько возможно человеку, я боролся с зверями. Бог избавил меня от опасностей; но что в том? Потому, если кто особенно должен скорбеть, то это — я, который претерпел столько опасностей и еще не получил никакой награды. Если не придет время воздаяния и все наши дела ограничиваются настоящим, то мы терпим большой вред; вы уверовали без опасностей, а мы закалаемся каждый день.
Впрочем, все это он говорит не потому, чтобы не было для него пользы в самих страданиях, но по немощи многих, чтобы их утвердить в истине воскресения, — и не потому, чтобы он подвизался для награды; для него достаточным было воздаянием — делать угодное Богу, Равным образом и прежние слова: и если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков (1Кор.15:19) он сказал также для слушателей, чтобы страхом столь бедственной участи потрясти их неверие воскресению, и из снисхождения к их немощи. Подлинно, великая награда уже в том, чтобы во всем угождать Христу, и помимо возмездия великое воздаяние уже в том, чтобы за Него подвергаться опасностям. Станем есть и пить, ибо завтра умрем. Этими словами (апостол) теперь пристыжает их и говорит не от себя, но приводит слова велеречивого пророка Исаии, который, говоря о некоторых беспечных и отчаянных людях, сказал так: Но вот, веселье и радость! Убивают волов, и режут овец; едят мясо, и пьют вино: "будем есть и пить, ибо завтра умрем!" И открыл мне в уши Господь Саваоф: не будет прощено вам это нечестие, доколе не умрете, сказал Господь, Господь Саваоф (Ис.22:13,14).
Если же в то время так рассуждавшие не были прощаемы, то тем более во время благодати. Потом, чтобы не сделать слов своих слишком тяжкими, он не долго останавливается на доказательстве нелепости (такого образа мыслей), но опять начинает увещание и говорит: не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы (ст. 33). Этими словами он с одной стороны укоряет (коринфян), как неразумных, — потому что под благовидным названием благих нравов он разумеет здесь удобопреклонные, — а с другой, сколько можно, извиняет их в прежних заблуждениях, снимая с них большую часть вины и возлагая на других, чтобы и таким образом обратить их к покаянию.
Тоже он делает и в послании к Галатам, когда говорит: а смущающий вас, кто бы он ни был, понесет на себе осуждение (5:10). Отрезвитесь, как должно, и не грешите (ст. 34), — (говорит) как бы опьяневшим и неистовствующим, потому что опьяневшим и неистовствующим свойственно выпускать все вдруг из рук своих, не видеть того, что прежде видели, и не верить тому, что прежде исповедовали. Что значит: как должно? С пользой и назиданием, потому что можно быть трезвенным и неправедно, когда кто-нибудь пробуждается ко вреду своей души. Хорошо также прибавил он: не грешите, показывая, что отсюда происходили у них семена неверия. Он во многих местах выражает, что развратная жизнь порождает худые мысли, — например, когда говорит: корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры (1Тим.6:10).
Многие, сознавая свои пороки и не желая понести наказание, от страха перестают верить и воскресению; напротив, делающие много доброго желают увидеть его каждый день. К стыду вашему скажу, некоторые из вас не знают Бога. Смотри, как (апостол) опять слагает вину на других. Не сказал: вы не знаете, но: некоторые из вас. Не верить воскресению свойственно тому, кто не имеет совершенного понятия о непобедимой и вполне достаточной на все силе Божией. Ведь если Он сотворил сущее из не сущего, то тем более может воскресить разрушившееся. Сильно укорив и крайне пристыдив их обличением в невоздержании, неразумии и бесчувственности, (апостол) потом смягчает слова свои и говорит к стыду вашему скажу, то есть, чтобы исправить, чтобы вразумить, чтобы вы, устыдившись, сделались лучшими. Он опасался, чтобы, поразив более надлежащего, не отвратить их от себя.
4. Но не будем думать, что это сказано им одним только (коринфянам); это относится теперь и ко всем тем, которые страдают подобными болезнями и ведут развратную жизнь. Ведь не те только, которые держатся худых мыслей, но и те, которые преданы тяжким грехам, находятся в состоянии опьянения и неистовства. Потому и к ним справедливо можно сказать: отрезвитесь, особенно же к тем, которые отягчены недугом корыстолюбия и совершают злое стяжание, — а есть и доброе стяжание — приобретение небес, не причиняющее никому вреда. В отношении имущества невозможно быть одному богатым без того, чтобы наперед другой не сделался бедным; в благах же духовных не так, а совершенно напротив: невозможно никому сделаться богатым без того, чтобы не обогатить другого, потому что, если ты никому не принесешь пользы, то и сам не сделаешься богатым. В (благах) телесных от раздаяния происходит уменьшение, но в духовных от раздаяния происходит умножение, а нераздаяние причиняет великую скудость и подвергает крайнему наказанию. Доказательством тому — (раб) скрывший талант.
Так, кто имеет дар мудрости, тот, передавая другому, умножает это богатство, делая мудрыми многих; а кто скрывает ее в себе, тот лишает себя богатства, не принося пользы другим. Также, кто имеет другие дары, тот, врачуя многих, умножает свой дар; сам не теряет от передачи, и многих других исполняет духовных дарований. Это правило остается неизменным во всех духовных (благах). Так бывает и с царством (небесным): кто делает многих своими соучастниками в царстве, тот тем более будет пользоваться им; а кто не желает иметь участником никого, тот и сам лишится многих благ. Если чувственная мудрость не истощается, когда многие приобретают ее, и художник не теряет
своего искусства, когда делает художниками многих, то тем более приобретающий царство не уменьшает его, а напротив тогда и будет у нас богатство больше, когда мы многих призовем к нему.
Будем же приобретать то, что не истощается, но от раздаяния умножается; будем приобретать то, против чего никто не клевещет, чему никто не завидует. Если бы было такое место, откуда бы, как из источника, непрестанно истекало золото, и тем более истекало, чем более было бы почерпаемо, а другое место было бы такое, в котором закопано какое-нибудь сокровище, то откуда ты захотел бы получать богатство? Не из первого ли?
Конечно, оттуда. Но чтобы нам не описывать этого только словами, примените сказанное к воздуху и солнцу: они поглощаются всеми и наполняют все, и, однако, остаются одинаковыми и не уменьшаются, хотя бы пользовались ими, хотя бы не пользовались. А то, о чем я говорю, гораздо больше. Мудрость духовная не остается одинаковой, хотя бы она была раздаваема, или же не раздаваема, но более умножается именно тогда, когда бывает раздаваема. Если же кто не убеждается сказанным и не перестает прилепляться к скудным вещам житейским, приобретая подлежащее уменьшению, тот пусть вспомнит еще о пище из манны и устрашится этого примера наказания. Что было с манной, тоже и теперь случается с корыстолюбцами. Что же было тогда? Она обращалась от излишества в червей.
