Евгений Поляков - Но кому уподоблю род сей?
В другой раз, очевидно, совершенно забыв о своих способностях прозрения и чудотворения, с тем чтобы предвидеть и усмирить шторм на море, «Святитель» сумел зато чудеснейшим образом телепортировать, и, перенесшись через десятки километров [к чему такие сложности при даре чудотворения?!], «появился на корме у руля терпящего бедствие [корабля], стал управлять кораблем и привел его в гавань.» Что скажем? Ну, не получилось предсказать. Ну, не получилось усмирить, — с кем не бывает! Разве это может смутить чудотворца такого класса? Правда, тут в чудотворении пришлось заткнуть за пояс Самого Христа, Который никогда никуда не телепортировал, а везде и всегда ходил пешком, лишь в Иерусалим на пасху въехав на осле...
На тот факт, что Николай был святее Самого Иисуса указывает множество обстоятельств. Например, будучи еще грудным младенцем: «Он питался молоком одной правой груди [матери], знаменуя тем будущее стояние свое одесную Господа... а по средам и пятницам вкушал молоко матери только один раз, и то вечером.» Вот оно — свидетельство, что можно сотворить более, чем Христос, — была бы только вера у младенца.
Мы не видим необходимости в подробном анализе фактов из жизни Святителя Николая, ибо было бы достаточно одного, мягко говоря, заставляющего усомниться в его святости. Сии сомнения неизбежно возникают у нечуждого Христовой этике читателя при ознакомлении с ролью Николая Чудотворца на первом Вселенском Соборе в Никее (325) и его манерами и этическими принципами.
Итак, открыв «Житие», читаем: «Во время одного из соборных заседаний, не стерпев богохульства Ария, Св. Николай ударил этого еретика...» Что же скажем? Ведь такое поведение Николая противоречит всему учению Христа. Вспомним: «Михаил Архангел, когда говорил с диаволом, споря {о Моисеевом теле}, не смел произнести укоризненного суда, но сказал: «да запретит тебе Господь».» (Иуд 9). Николай, видимо, понимал, что в его устах подобные слова не возымеют желаемого действия по той простой причине, что Господь их не станет слушать. А, может быть, Михаил Архангел просто не пример Николаю, и Николай пускает в ход более, с его точки зрения, верное средство — кулак.
Как, надеемся, понял из нашего повествования читатель, мы вовсе не собираемся утверждать праведность Арианства, — но и преувеличивать страсти, связанные с ересью Ария, мы вовсе не склонны, особенно в сравнении с ересью Николая. Однако, если даже представить Арианство как наизлейшее из заблуждений, от которого может пострадать истина, то и тут поведение Николая против своего оппонента ни чем не оправдано: «Не будь побеждаем злом, но побеждай зло добром.» (Рим 12:21); «Смотрите, чтобы кто кому не воздал злом за зло.» (1 Фес 5:15); «Не воздавайте злом за зло или ругательством за ругательство; напротив, благословляйте.» (1 Пет 3:9); «Гневаясь, не согрешайте.» (Еф 4:26).
Не нужно быть ни пророком, ни духовным, чтобы понять, что последние речения никак не связываются со «Святителем» Николаем, который и епископский сан не имел права носить, ибо епископ должен быть непорочен, как Божий домостроитель, не дерзок, не гневлив, не пьяница, не бийца,.. но воздержан,.. чтобы он был силен наставлять в здравом учении и противящихся обличать.» (Тит 1:7-9). Подчеркнем еще раз: не гневлив, не бийца, но воздержан, чтобы был силен в наставлении и обличении согласно учению. Слова сии сказаны о ком угодно, но только не о Николае. Но зато именно о нем говорится: «Глупца убивает гневливость, и несмысленного губит раздражительность.» (Иов 5:2).
Прибавим и еще, хотя это и не обязательно: если бы Арий ответил на удар Николая, то сие не было бы упущено летописцами и жизнеписателями последнего, но в том-то и дело, что, едва ли быв много выше Николая в богословском аспекте, Арий оказался на голову выше с христианско-этической стороны, ибо как будто именно о нем сказано: «Не противься злому, но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую.» (Мф 5:39; Лк 6:29); «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу [Божию], ибо написано: Мне отмщение и Я воздам, говорит Господь.» (Рим 12:19).
Николай же не столько терпелив и воздержан, чтобы ждать, когда еще Господь воздаст и отметит за Себя, — он знает более верное средство. Спасибо еще, что ко времени Никейского собора не было рыцарских орденов, и Николай не мог к ним принадлежать, а то, — окажись на бедре чудотворца меч, — за душу Ария нельзя было бы дать и полушки.
Справедливость требует признать, что отцы собора, как повествует житие Николая, «сочли такой поступок излишеством ревности, лишили Святителя Николая преимущества его архиерейского сана — омофора, и заключили его в тюремную башню. Но вскоре они убедились в правоте Св. Николая... Они освободили его из заключения, возвратили ему его прежний сан и прославили его как великого Угодника Божьего.» Что же заставило отцов Собора изменить свое мнение об излишестве ревности? — «Многие из них имели видение, когда пред их очами Господь наш Иисус Христос подал Святителю евангелие, а Пресвятая Богородица возложила на него омофор.» — Что ж, трогательно! Однако «отцы» не вспомнили, «что сам сатана принимает вид Ангела света» (2 Кор 11:14), и что, если бы даже Сам Ангел с неба стал благовествовать не то, что благовествовано в евангелии, да будет анафема (ср. Гал 1:8).
Даже учитывая, что среди отцов собора грамотны были не все, странно, почему никто из них не вспомнил пророческого слова: «Я слышал, что говорят пророки, Моим именем пророчествующие ложь. Они говорят: «мне снилось, мне снилось». Долго ли это будет в сердцах пророков, пророчествующих ложь, пророчествующих обман своего сердца? Думают ли они довести народ Мой до забвения имени Моего посредством снов своих, которые они пересказывают друг другу, как отцы их забыли имя Мое из-за Ваала? Пророк, который видел сон, пусть и рассказывает его, как сон; а у которого Мое слово, тот пусть говорит слово Мое верно.» (Иер 23:25-28).
Возвращаясь к житию Николая, отметим — удивительнее всего, что читателю предлагается поверить в «глубокое смирение», в «крайнее смирение» чудотворца, в то, что «Св. Николай прославился как умиротворитель враждующих». Правда, как то следует из «Жития», свое крайнее, предельное, глубокое смирение Николай проявлял по большей части на начальной стадии своей карьеры, зато после рукоположения в архиепископы он уже не стеснялся требовать разных достойнейших вещей, «угрожая (!) поднять мятеж (!) и лишить царя власти», и даже угрожая «великими несчастиями» и «злою смертию». Иудейский Закон, как нам помнится, не содержит запрета на такого рода деятельность, зато в иных законоуложениях подобное деяние ясно определено словом «шантаж» — тут мы и определили еще одну категорию деятельности, находящуюся под личным покровительством Николая. — Что скажем? Мы имеем слишком много примеров повторения такого пути наверх, к власти, людьми, умевшими пустить пыль в глаза своим смирением и послушанием, после чего, достигнув своей цели, они уже не стеснялись угрожать и применять силу.
Заслуживает особого внимания ревность Николая в борьбе с инакомыслием, когда заботу об очищении пшеницы Господней от плевелов еретической прелести, — что хозяин из притчи о плевелах запретил делать, — он проявлял, «разоряя и обращая в прах» языческие храмы. Интересно, какими словами сопровождено описание борьбы «святителя» с храмом Артемиды: «ратоборствуя с духами злобы... Святой Николай разорил сей храм скверны, сравнял высокое его здание с землею и самое основание храма, бывшее в земле, разметал по воздуху.» Жившие во храме духи злобы отвечали тем, что «испускали скорбные вопли». «Святость» Николая не позволяет нам заподозрить его в том, что он проявил в борьбе с духами больше злобы, нежели самые духи злобы, ибо для Николая, несмотря на все написанное в Библии о гневе, ничего не стоило соединить «с кротостью ярость». Для нашего понимания сие-то и есть самое великое чудо, сотворенное Николаем, в особенности если под чудом понимать то, что невозможно.
По отношению же к раскаявшемуся и просящему у Святителя прощения Николай мог повести себя так: «Угодник Божий с презрением отвернулся от него, и когда тот упал ему в ноги, то оттолкнул его. Призывая на него мщение Божие, святой Николаи грозил ему мучением.» Не удивительна ли такая «любовь» «святи теля»? Чтобы разрешить сомнения читателя, напомним: «Любовь долготерпит, милосердствует,., не бесчинствует,.. не раздражается, не мыслит зла,.. все покрывает,.. все переносит.» (1 Кор 12:4-7). Итак, если что и удивительно, так это то, что все подвиги Николая так и описаны в «Житии» — без стыда перед людьми и без страха перед Богом.
Множа свидетельства святости Николая, авторы жития его помимо своей воли множат обличения, и, видимо, осознавая шаткость своих свидетельств о сей святости, приводят довод, призванный, по их мнению, окончательно склонить чашу весов в нужную им сторону: «Даже турки мусульмане имеют глубокое уважение к Святителю Николаю: в башне, они до сего времени бережно хранят ту темницу, где был заключен сей великий муж.» — Ну, раз даже турки мусульмане призваны в свидетели святости Николая, значит сомнений в его отношении быть не может.
