Михаил Наими - Книга Мирдада
Пусть кроты роют землю лапами и мордой. Вам же не нужно даже ресницей двинуть, чтобы отыскать свой царственный путь. Будьте в этом гнезде и вышлите вперед Воображение. Оно — ваш божественный проводник к чудесным сокровищам неизведанного существования, которое есть ваше царство. Со всею отвагой, без тени страха устремитесь всем сердцем за своим проводником. Его следы, даже если они пролягут по отдаленнейшим звездам, будут для вас знаками и порукой, что вы уже укоренились там. Ибо вы не в состоянии вообразить ничего такого, что не было бы вами, и частью вас.
Дерево не может распространиться шире, чем его корни. Тогда как Человеку доступна бесконечность, ибо он укоренен в ней.
Не полагайте себе никаких пределов. Распространяйтесь до тех пор, пока не останется области, в которой бы вас не было. Расширяйтесь до тех пор, пока весь мир не станет местом, в котором вы могли бы побывать. Расширяйтесь, пока не повстречаете Бога, в котором встретитесь с собой. Расширяйтесь. Расширяйтесь!
Не творите ничего во тьме, думая, что она — непроницаемая защита. Если вы не стыдитесь помраченного взора слепых людей, то постесняйтесь хотя бы летучих мышей и светлячков.
Никакой тьмы нет, мои спутники. Существуют только разнообразные степени освещенности, чтобы удовлетворить потребностям любого творения в мире. Ваш ясный день — сумерки для феникса. Глубокая ночь — раздолье для лягушек. Если тьма сама по себе обнажена, как она может быть укрытием хоть для чего-нибудь?
Не стремитесь вообще что-нибудь скрыть. Если пустяк может выдать вашу тайну, он же ее и сохранит. Разве крышка не знает, что в чашке? И горе чашке, наполненной червями и змеями, если ее крышка поднимется.
Говорю вам, ни одно дыхание не покидает груди вашей, не раскрыв всем ветрам глубин, скрытых в груди. Не возможен ни один отблеск глаз, не уносящий с собой всего о глазе, его страхи и вожделения, слезы и смех. Ни одна мечта не посетит вас, не постучавшись во все соседние двери. Будьте внимательны к тому, как вы смотрите, какие мечты находят вашу дверь раскрытой, а какие — нет.
Но, если бы вы захотели освободиться от боли и забот, Мирдад указал бы вам путь.
IX. Путь к Жизни без Боли. Спутники хотели бы Знать, не таился ли Мирдад в Ковчеге
Мекастер: Укажи нам путь.
МИРДАД: Вот путь освобождения от боли и забот:
Мыслите так, как будто каждая ваша мысль написана огненными буквами на небесах, и всякий может их прочесть. Если так, то воистину, это — мысль.
Говорите так, как будто целый мир прильнул к вам ухом и слышит каждое слово. Если так, то воистину, это — слово.
Поступайте так, как будто каждое дело обязательно обрушится вам на голову. Если так, то воистину, это — дело.
Желайте так, как будто вы сами это желание. Если так, то воистину, это — желание.
Живите так, как будто Сам Бог нуждается, чтобы вы жили Его жизнью. Если так, то воистину, Он — живет.
Химбал: Долго еще ты собираешься говорить загадками? Ты говоришь так, как ни один человек, ни одна книга до этого.
Беннон: Назови себя, чтобы мы могли знать, какими ушами тебя слушать. Если ты таился в Ковчеге, докажи.
МИРДАД: Ты хорошо сказал, Беннон. У вас так много ушей. Поэтому-то вы и не можете слышать. Если бы одно из них могло слышать и понимать, вы не требовали бы доказательств.
Беннон: Тот, кто таился в Ковчеге, должен явиться, чтобы судить мир. Мы — те, что в Ковчеге сейчас, предназначены судить с ним вместе. Должны ли мы готовиться к Судному Дню?
X. Суд и Судный День
МИРДАД: Во мне нет осуждения, только Святое Понимание. Не судить мир я пришел, а скорее оправдать. Только одному Невежеству это напоминает о париках, мантиях, законах и наказаниях.
Самый жестокий судья для Невежества — само Невежество. Посмотрите на Человека. Разве не расколол он себя, в невежестве, надвое, навлекая тем самым на себя смерть, и все страдания расколотого мира?
Говорю вам, нет Бога и Человека в отдельности. Есть только Бого-Человек. Или Человеко-Бог. Только один. Хотя и расколотый, хотя и размноженный, он вовеки Един.
Божественное единство — это всемогущий Божественный закон. Он сам себя усиливает и поддерживает. Не требуются никакие суды, никакие судьи, чтобы возвестить о нем повсюду, или чтобы подкрепить его силу и достоинство. Сама Вселенная, видимая и невидимая, ничто иное, как единые уста, провозглашающие его для каждого, кто имеет уши, чтобы слышать.
Разве море, такое глубокое и широкое, не является всего лишь единой каплей?
Разве Земля, такая огромная и просторная, не является единым шаром?
А не образуют ли все шары, такие многочисленные, единой вселенной?
Подобно этому, все человечество — ничто иное, как один Человек. Подобно этому и Человек, со всеми его мирами, составляет единство.
Божественное единство, спутники мои, это единственный закон существования. Другое его имя — Любовь. Познать это и пребывать в этом — значит Жить. Подчиниться любому другому закону, значит впасть в не-существование, в Смерть.
Жизнь — это объединение. Смерть — разобщение. Жизнь связывает вместе. Смерть — отрывает. Поэтому-то Человек-дуалист и оказывается ни то ни се, ибо он и собрал бы вместе, но только после того, как все разбросает. Он и сшил бы, но только разорвав. Пока он собирает и сшивает, он соответствует Закону, и награда ему — Жизнь. Разбрасывая и раздирая, он грешит против Закона, и ему достается жестокая Смерть.
И все же вы, что прокляли сами себя, желаете судить других людей, которые, как и вы, прокляли себя. Как ужасны были бы такие судьи и такой суд!
Не так ужасны были бы два негодяя, приговаривающие один другого к виселице.
Не так смешны были бы два быка под одним ярмом, говорящие друг другу: ”Я хотел бы запрячь тебя”.
Не так отвратителен был бы один труп, приговаривающий другого к могиле.
Не так жалки были бы два слепца, пытающиеся выбить друг-другу глаза.
Остерегайтесь судить, мои спутники. Ибо, провозглашая приговор кому-нибудь или чему-нибудь, вы должны не только знать Закон и жить в соответствии с ним, но внимать также и свидетельствам. К кому вы прислушаетесь в качестве свидетеля при любых обстоятельствах?
Вызовете ли вы для этого в суд ветер? Ведь ветер подталкивает и подстрекает к любым происшествиям под небесами.
Или вы заслушаете показания звезд? Ибо они причастны ко всему в мире.
А может, вы пошлете повестки всем мертвым, от Адама до наших дней? Ибо все умершие живы в живых.
Чтобы полностью собрать все показания по каждому случаю, необходимо заслушать весь Космос. Но когда вы сможете поприветствовать в зале суда сам Космос, вам уже не потребуется никакой суд. Вы сойдете с места судьи и попросите стать судьей свидетеля.
Если бы вы знали все, то не судили бы.
Если бы вы могли объединять во всех мирах, то не проклинали бы даже того, кто разъединяет. Ибо вам было бы известно, что разъединяющий обречен разъединять. И вместо того, чтобы проклинать проклятия, наложенные им на самого себя, вы бы лучше попытались хоть немного возвысить его склонность к проклятиям.
О, как перегружен ныне Человек грузом, взваленным на себя. Как ухабиста и извилиста его дорога. Каждое осуждение — только добавочный груз, как для осужденного, так и для судьи. Если хотите облегчить свой груз, воздержитесь от осуждения кого бы то ни было. Если хотите, чтобы груз исчез сам собой, утоните и затеряйтесь навсегда в Слове. Да направит стопы ваши Понимание, дабы был ваш путь прям и гладок.
Не о суде вещают вам уста мои, но о Святом Понимании.
Беннон: А когда же будет Судный День?
МИРДАД: Каждый день, Беннон, — Судный. Поступки каждого существа уравновешиваются в мгновение ока. Ничто не скрыто. Ничто не избежит взвешивания.
Нет ни единой мысли, ни единого действия, ни единого желания, не запечатленного в мыслителе, в действующем, в желающем. Ни мысль, ни желание, ни действие не бесплодны в этом мире, все рождает по роду и по природе своей. Все, что в согласии с Божественным Законом, принимается в Жизнь. Все, что противоречит, принимается в Смерть.
Ваши дни различны, Беннон. Некоторые ясны. Это урожай праведно прожитых часов.
Другие затянуты тучами. Это дары часов, прожитых в полусне Смерти и полупробуждении к Жизни.
Тогда как на иных к вам прилетает буря, с молниями в очах, дыша громами. Она бьет вас сверху, хлещет снизу, бросает вправо и влево, швыряет в грязь, заставляя кусать землю и жалеть, что вообще родились на свет. Эти дни — плоды часов, прожитых в сознательном противостоянии Закону.
