Палийский Канон - Мадджхима Никая
Это было третьим знанием, которое я получил в третьей страже ночи. Невежество было уничтожено; знание появилось; тьма рассеяна; возник свет — так происходит с тем, кто внимателен, бдителен и решителен.
Пример с оленями
Представьте, монахи, как если бы в лесном угодье было бы большое болото в низине, рядом с которым жило бы большое стадо оленей. И появился бы человек, желавший их упадка, вреда и неволи. И он бы перекрыл безопасный и хороший проход, который ведёт к их благополучию, и открыл бы ложный проход, положил приманку, соорудил бы куклу, так чтобы это большое стадо оленей позже ожидала бы беда, несчастье, потеря. Но пришёл другой человек, желавший им добра, благополучия, защиты, открыл заново безопасный и хороший проход, ведущий к их благополучию, и закрыл бы ложный проход, убрал бы приманку, разрушил куклу, так что это стадо оленей позже ожидало бы процветание, разрастание, успех.
Монахи, я привёл этот пример, чтобы донести смысл. Смысл таков: «Великое болото в низине» — это обозначение чувственных наслаждений. «Большое стадо оленей» — это обозначение существ. «Человек, желавший упадка, вреда и неволи» — это обозначение Злого Мары. «Ложный путь» — это неправильный Восьмеричный Путь, то есть: неправильные воззрения, неправильное намерение, неправильная речь, неправильные действия, неправильный образ жизни, неправильное усилие, неправильная внимательность, неправильное сосредоточение. «Приманка» — это обозначение очарования и жажды. «Кукла» — это обозначение невежества. «Человек, желающий добра, благополучия, защиты» — это обозначение Татхагаты, совершенного и полностью просветлённого. «Безопасный и хороший проход, ведущий к благополучию» — это Благородный Восьмеричный Путь, то есть: правильные воззрения, правильное намерение, правильная речь, правильные действия, правильный образ жизни, правильное усилие, правильная внимательность, правильное сосредоточение.
Так, монахи, безопасный и хороший проход, ведущий к благополучию, был заново открыт мной, ложный проход был закрыт, приманка убрана, кукла разрушена.
То, что должен сделать учитель — ради блага своих учеников, из-за сострадания к ним — я сделал для вас, монахи. Вон там — подножия деревьев; там — пустые жилища. Практикуйте медитацию, монахи. Не будьте беспечными. Не впадайте потом в сожаление. Таково наше послание вам».
Так сказал Благословенный. Обрадованные, монахи восхитились его словами.
МН 20
Витаккасантхана сутта: Устранение отвлекающих мыслей
Редакция перевода: 05.07.2011
Перевод с английского: SV
источник: www.accesstoinsight.org
Я слышал, что однажды Благословенный пребывал в Саваттхи, в роще Джеты, в монастыре Анатхапиндики. Там он обратился к монахам: «Монахи!»
«Да, Учитель» — отвечали монахи.
Благословенный сказал: «Когда монах намеревается тренировать возвышенный ум, то есть пять тем, к которым он должен обращаться в нужный момент. Какие пять?
1) Бывает, что неблагие, неумелые мысли — насыщенные желанием, отвращением или невежеством — возникают в уме монаха, когда он уделяет внимание определённой теме. Ему следует уделять внимание другой теме, отдельной от этой, связанной с тем, что умело. Когда он уделяет внимание этой другой теме, связанной с тем, что умело, то тогда эти неблагие, неумелые мысли — насыщенные желанием, отвращением или невежеством — оставляются и утихают. С их оставлением он утверждает ум, делает его собранным, сосредоточенным. Подобно тому, как умелый плотник или его ученик использовал бы небольшой колышек, чтобы выбить, выдворить, вытащить большой колышек; точно также, когда неблагие, неумелые мысли, насыщенные желанием, отвращением или невежеством — возникают в уме монаха, когда он уделяет внимание определенной теме, ему следует уделять внимание другой теме, отдельной от этой, связанной с тем, что умело. Когда он уделяет внимание этой другой теме, связанной с тем, что умело, то тогда эти неблагие, неумелые мысли — насыщенные желанием, отвращением или невежеством — оставляются и утихают. С их оставлением он утверждает ум, делает его собранным, сосредоточенным.
2) Если неблагие, неумелые мысли — насыщенные желанием, отвращением или невежеством — всё ещё возникают в уме монаха, пока он обращается к этой другой теме, связанной с тем, что умело, то ему нужно пристально рассмотреть изъяны этих мыслей [следующим образом]: «В самом деле, эти мои мысли неумелы, эти мои мысли заслуживают порицания, эти мои мысли приведут к страданию». И по мере того, как он пристально рассматривает изъяны этих мыслей — неблагих, неумелых — насыщенных желанием, отвращением и невежеством — они оставляются и утихают. С их оставлением он утверждает ум, делает его собранным, сосредоточенным. Подобно тому, как молодая девушка — или молодой человек — довольствующиеся украшениями, были бы шокированы, унижены и испытали бы отвращение, если бы труп змеи, собаки или человека повесили бы им не шею; точно также, если неблагие, неумелые мысли, насыщенные желанием, отвращением или невежеством, всё ещё возникают в уме монаха, пока он обращается к этой другой теме, связанной с тем, что умело, то ему нужно пристально рассмотреть изъяны этих мыслей [следующим образом]: «В самом деле, эти мои мысли неумелы, эти мои мысли заслуживают порицания, эти мои мысли приведут к страданию». И по мере того, как он пристально рассматривает изъяны этих мыслей — неблагих, неумелых — насыщенных желанием, отвращением и невежеством — они оставляются и утихают. С их оставлением он утверждает ум, делает его собранным, сосредоточенным.
3) Если неблагие, неумелые мысли — насыщенные желанием, отвращением или невежеством — всё ещё возникают в уме монаха, пока он пристально рассматривает изъяны этих мыслей, ему следует перестать уделять внимание этим мыслям. По мере того, как он перестаёт уделять внимание этим мыслям — неблагим, неумелым — то они оставляются и утихают. С их оставлением он утверждает ум, делает его собранным, сосредоточенным. Подобно тому, как человек с хорошим зрением не хотел бы видеть формы, которые находятся в поле его зрения, закрыл бы глаза или отвернулся; точно также, если неблагие, неумелые мысли — насыщенные желанием, отвращением или невежеством — всё ещё возникают в уме монаха, пока он пристально рассматривает изъяны этих мыслей, ему следует перестать уделять внимание этим мыслям. По мере того, как он перестаёт уделять внимание этим мыслям — неблагим, неумелым — то они оставляются и утихают. С их оставлением он утверждает ум, делает его собранным, сосредоточенным.
4) Если неблагие, неумелые мысли — насыщенные желанием, отвращением или невежеством — всё ещё возникают в уме монаха, в то время как он не уделяет им внимания, ему следует расслабить конструирование мыслей по отношению к этим мыслям. По мере того, как он расслабляет конструирование мыслей по отношению к этим мыслям — неблагим, неумелым — то они оставляются и утихают. С их оставлением он утверждает ум, делает его собранным, сосредоточенным. Подобно тому, как если бы идущий быстрым шагом человек подумал бы: «Зачем я иду быстро? Почему бы мне не пойти медленно?» И вот он идёт медленно. Мысль приходит к нему: «Зачем я иду медленно? Почему бы мне не встать?» И вот он встаёт. Мысль приходит к нему: «Зачем я стою? Почему бы мне не сесть?» И вот он садится. Мысль приходит к нему: «Зачем я сижу? Почему бы мне не лечь?» И вот он ложится. Таким образом, оставляя более грубую позу, он принимает более лёгкую. Точно также, если неблагие, неумелые мысли — насыщенные желанием, отвращением или невежеством — всё ещё возникают в уме монаха, в то время как он не уделяет им внимания, ему следует расслабить конструирование мыслей по отношению к этим мыслям. По мере того, как он расслабляет конструирование мыслей по отношению к этим мыслям — неблагим, неумелым, то они оставляются и утихают. С их оставлением он утверждает ум, делает его собранным, сосредоточенным.
5) Если неблагие, неумелые мысли — насыщенные желанием, отвращением или невежеством — всё ещё возникают в уме монаха, по мере того, как он расслабляет конструирование мыслей по отношению к этим мыслям, тогда, со стиснутыми зубами и поджатым к нёбу языком, ему следует сбить, заставить уйти, сокрушить свой ум своим умом. И по мере того, как он со стиснутыми зубами и поджатым к нёбу языком, сбивает, заставляет уйти и сокрушает свой ум своим умом, эти неблагие, неумелые мысли оставляются и утихают. С их оставлением он утверждает ум, делает его собранным, сосредоточенным. Подобно тому, как если бы сильный человек схватил слабого за голову, глотку или плечи, и стал бы бить его, давить и заставлять уйти; точно также, если неблагие, неумелые мысли — насыщенные желанием, отвращением или невежеством — всё ещё возникают в уме монаха, по мере того, как он расслабляет конструирование мыслей по отношению к этим мыслям, тогда, со стиснутыми зубами и поджатым к нёбу языком, ему следует сбить, заставить уйти, сокрушить свой ум своим умом. И по мере того, как он со стиснутыми зубами и поджатым к нёбу языком, сбивает, заставляет уйти и сокрушает свой ум своим умом, эти неблагие, неумелые мысли оставляются и утихают. С их оставлением он утверждает ум, делает его собранным, сосредоточенным.
