Григорий Двоеслов - Творения
Во второй книге сего сочинения (гл. 35) я уже рассказал, что достоуважаемый муж Венедикт, по свидетельству верных его учеников, находясь вдали от города Капуи, видел душу епископа сего города, несомую Ангелами на небо в огненном шаре. Смотря на сию восходящую душу, он видел расширенным оком ума весь мир, собранный в его глазах как бы под одним лучом солнца.
Глава восьмая. Об исходе души инока СпециозаОт тех же самых учеников св. Венедикта я слышал рассказ, что два знаменитых мужа, образованных и в мирских науках, два родных брата, из коих один назывался Специозом, а другой Григорием, поступили под его руководство в святой монашеской жизни. Достоуважаемый отец сей поместил их в монастыре, который построил он около города Таррацины. Братья владели в мире большими богатствами, но все раздали бедным для спасения своих душ, а сами остались жить в монастыре. Один из них, именно Специоз, послан был в город Капую по нуждам монастыря. В один день брат его Григорий, сидя с братиею за общею трапезою, восхищенный духом, увидел выходящую из тела душу брата своего Специоза, который так далеко находился от него; тотчас сказал он братии о своем видении, а сам поспешно побежал, и нашел своего брата уже погребенным. Смерть его последовала именно в тот час, в который Григорий видел исход души из тела.
Глава девятая. О душе некоего узникаКогда я был еще в монастыре, то один благочестивый и достойнейший веры муж рассказывал, что некоторые путешественники, плывшие на корабле из Сицилии в Рим, находясь на Средиземном море, видели восходящую на небо душу одного раба Божия, заключенного в Самнии в темницу. Сошедши на берег и расспрашивая, как было дело, они узнали, что раб Божий умер именно в тот день, в который видели его восходящим в небесные жилища.
Глава десятая. Об исходе души настоятеля СпесаБыв еще в монастыре, я слышал от одного достопочтенного мужа рассказ, который передам теперь. Он говорил, что достоуважаемый отец, по имени Спес, построил монастырь на месте, называемом Кампле, которое от древнего города Нурсии отстоит почти на шесть миль. Всемогущий и Милосердный Бог наказанием сохранил его от вечных мук и показал в Своем Промышлении над ним и строгость, и благость: как прежде выражал любовь к нему наказанием, так после показал ее совершенным исцелением. Целые сорок лет Бог держал глаза его в слепоте, не показывая внешнего света. Но в наказаниях Божиих никто не бывает оставлен благодатию. Если бы Милосердный Отец, полагающий наказание, не оказывал и снисхождения, то самое исправление грехов только умножило бы в нас грехи чрез наше нетерпение и, таким образом, вместо уменьшения вины, на которое можно было надеяться, вина увеличивалась бы. Посему Бог, знающий наши немощи, с ударами Своими соединяет попечение, и в самом наказании милосердно справедлив к избранным детям, дабы после сделать их такими, которым по справедливости следовало бы оказывать милосердие. Так было и здесь: наказывая достопочтенного старца тьмою, Бог никогда не лишал его внутреннего света; во время страданий телесных, по благодати Св. Духа, он чувствовал утешения сердца. Когда же исполнилось сорок лет слепоты, Бог возвратил ему свет и объявил о скорой его смерти; но прежде повелел ему проповедовать слово жизни в построенных вокруг монастырях, дабы при посещении братии открыл им свет сердца тот, кому возвращено зрение телесное. Повинуясь этому велению, старец тотчас стал обходить киновии братьев и проповедовать правила жизни, которые сам изучил на деле. В пятнадцатый день, по окончании проповеди, он возвратился в свой монастырь. Находясь среди созванных им братий, причастился Тела и Крови Господних, потом начал с ними таинственное пение псалмов и во время самого пения братии с молитвою предал дух Богу. Все присутствовавшие братия видели, как вылетела из уст его голубка, которая немедленно, сквозь отверстие кровли храма, на виду у братии, полетела на небо. Должно верить, что в образе голубки явилась душа его, — и самым этим видом Бог показал, с какою простотою служил Ему отшедший муж.
Глава одиннадцатая. Об исходе души нурсийского пресвитераНе умолчу еще об одном событии, случившемся в том же городе Нурсии. О нем рассказывал мне достоуважаемый муж Стефан, который незадолго пред сим временем погребен в этом городе и которого я сам хорошо знал. Он говорил, что там некоторый пресвитер правил вверенною ему церковию с великим страхом Божиим. Со времени получения пресвитерской должности он стал любить жену свою только как сестру, но опасался ее как врага: никогда не позволял близко подходить к себе и, ни в каком случае не позволяя ей приближаться к себе, решительно прервал супружеские связи с нею. Имеют и такое свойство св. мужи: чтобы навсегда избежать непозволенного, они запрещают себе и многое позволенное. Так и пресвитер, чтобы не впасть от жены в какой–нибудь грех, отказался принимать от нее даже необходимые услуги. Сей достоуважаемый пресвитер прожил таким образом многие годы; на сороковом году своего служения он заболел жестокою лихорадкою и стал близок к смерти. Когда супруга его увидела, что члены его помертвели и он вытянулся, как умерший, приложивши ухо к его ноздрям, старалась узнать, есть ли еще в нем жизненное дыхание. Он почувствовал это и, хотя в нем было самое слабое дыхание, сделал некоторое усилие произнести слово, собрался с духом и сказал громко: «Отойди от меня, женщина, огонек еще жив, убери солому». Когда она отошла, его силы телесные как будто несколько окрепли, и он начал кричать с великою радостию: «Добро пожаловать, господа мои; добро пожаловать, господа мои; как вы удостоили посетить такого ничтожного раба вашего?.. Иду, иду, благодарю вас, благодарю». Много раз он повторял слова сии учащенным голосом; окружавшие его ближние спросили, кому он говорил. Умирающий с удивлением ответил им, говоря: «Неужели не видите пришедших сюда св. апостолов? Неужели не замечаете первых апостолов Петра и Павла?» Потом, обратившись к апостолам, опять сказал: «Иду, иду», — и с сими словами предал дух Богу. Таким образом шествием за св. апостолами засвидетельствовал, что действительно видел их. Часто случается с праведными, что во время своей смерти видят предшествующих им святых, дабы не страшила их мучительная мысль о смерти; чтобы они безболезненно и безбоязненно разрешались от уз своей плоти, в то время представляется пред умственными очами их общество граждан небесных.
Глава двенадцатая. О душе Проба, епископа города РеатыНе умолчу и о том, что обыкновенно рассказывал раб всемогущего Бога Проб, который теперь в сем городе настоятельствует в монастыре, называемом Рената, о своем дяде Пробе, епископе города Реаты. Когда приблизился конец жизни епископа, им овладела тяжкая болезнь. Отец его, по имени Максим, повсюду разослал рабов собирать врачей в надежде, что они, может быть, излечат его болезнь. Но собранные отовсюду из соседних мест врачи по биению пульса объявили, что скоро настанет его конец. Когда настало время обеда и день стал склоняться к вечеру, достопочтенный епископ, заботясь более о здоровье окружавших его, нежели о своем, просил их отправиться вместе с отцом его в верхние комнаты епископского дома и после трудов подкрепить себя пищею. Все отправились в верхние комнаты, а с ним остался один только отрок, который, по словам вышеупомянутого Проба, и доселе жив. Находясь при одре больного, он вдруг видит: входят к человеку Божию два мужа в белом одеянии, которые светом своих лиц затемняли даже белизну своих одежд. Пораженный страхом от этого блеска, отрок начал кричать громким голосом: «Кто такие?» Епископ Проб, встревоженный сим криком, посмотрел на входящих мужей, узнал их и стал утешать безпокойно кричащего отрока: «Не бойся, сын мой, это пришли ко мне св. Ювеналий и св. Елевферий — мученики». Отрок же, не перенесши такого небывалого видения, бегом бросился из дверей и рассказал о виденных мужах отцу и врачам. Они тотчас сошли вниз, но больного, которого незадолго оставили, нашли уже умершим; его взяли с собой те, видения которых не мог снести отрок, там бывший.
Глава тринадцатая. О смерти Галлы, служительницы БожиейСчитаю нужным рассказать еще событие, о котором я слышал от лиц важных и заслуживающих доверия. Во времена готфов знатная отроковица сего города Галла, дочь консула и патриция Симмаха, в молодости своей выдана была в замужество и потом через год овдовела. И удовольствия мира, и богатство, и молодость призывали ее к вторичному браку, но она пожелала лучше сочетаться со Христом духовным союзом, который начинается слезами, а оканчивается вечными радостями, нежели связать себя узами плотского брака, всегда начинающегося веселием и оканчивающегося слезами. Когда началось у Галлы огненное раздражение в теле, врачи стали уверять ее, что если она не вступит в супружество, то от чрезмерного жара, вопреки самой природе, будет иметь бороду (что после и случилось). Но св. жена не боялась внешнего безобразия, любя всем сердцем Небесного Жениха, Который ищет в нас благообразия внутреннего. Поэтому, тотчас по кончине своего мужа, снявши мирскую одежду, предала себя на служение всемогущему Богу в монастыре при церкви св. апостола Петра и там, украшаясь много лет простотою сердца и молитвою, раздавала щедрою рукою милостыню нищим. Когда же всемогущий Бог определил воздать Галле вечную награду за подвиги, то грудь ее поражена была раком (болезнию). В ночное время у ее постели обыкновенно горели два светильника, потому что подруга света ненавидела не только духовную, но и вещественную тьму. Однажды, утомленная своею болезнию, Галла лежала в постели, и вдруг видит у своего ложа св. апостола Петра, стоящего между светильниками. Она не устрашилась, напротив, в любви нашла смелость приветствовать его и спросила: «Что, господине мой, отпущены ли мне грехи мои?» Апостол с приветливым лицом кивнул ей наклоненною головою и сказал: «Отпущены, иди». Но Галла, более всех любя в монастыре одну монахиню, прибавила: «Молю, чтоб и сестра Венедикта шла со мною». — «Нет, — отвечал ей апостол, — такая–то пойдет с тобою; а та, о которой ты просишь, последует за тобою в тридцатый день». После сих слов стоявший около нее и говоривший апостол стал невидим. Галла тотчас позвала настоятельницу монастыря и рассказала ей, что видела и что слышала. В третий день она была погребена с той сестрой, о которой сказал апостол; а та, о которой она сама просила, последовала за ними в тридцатый день. Это событие доселе памятно в том монастыре, и молодые монахини монастыря так обстоятельно передают слышанный ими от старших рассказ об этом, как будто сами в то время присутствовали при столь великом чуде.
