Алексей Сидоров - У истоков культуры святости
917
Связь блаженства и Боговедения («гносиса») была и до Евагрия намечена в александрийской традиции. Ср. у Оригена: «Ведь не с намерением перед нами похвалиться Бог желает обнаружить перед нами и внушить нам свое неизмеримое величие; но из намерения привить нашим душам блаженство, состоящее в познании Его, Он устраивает так, чтобы через Христа и Слова, остающиеся вечно с нами, мы вступили во внутреннее общение с Ним». Против Цельса Апология христианства. Сочинение Оригена учителя Александрийского. Перевод с греческого JI. Писарева. М., 1996, с. 265.
918
Два последних предложения составляют одну главу (1, 85) «Умозрительных глав» Евагрия. См.: Les six centuries des «Kephalaia Gnostica», p. 55–57. Они же повторяются и в одном из посланий (43–м) Евагрия. См.: Evagrips Pontikos. Briefe aus der Wüste, S. 258.
919
Почти буквальное повторение этих слов см.: Творения аввы Евагрия, с. 120. Данное учение Евагрия получило развитие в последующей святоотеческой традиции. Ср.: «Теперь начнем рассуждать об отречениях, коих также три, как это подтверждается и Преданием отцев и свидетельством Священного Писания, и кои каждый из нас должен совершить со всем тщанием. Первое из них есть то, в котором телесно оставляем все богатства и стяжания мира; второе — то, в коем оставляем прежние нравы и порочные страсти, как телесные, так и душевные; третье — то, в коем, отвлекая ум свой от всего настоящего и видимого, созерцаем только будущее и желаем невидимого». Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин. Писания, с. 208. Также: «Никто увенчанным не войдет в небесный чертог, если не совершит первого, второго и третьего отречения. Первое есть отречение от всех вещей, и человеков, и родителей; второе есть отречение от своей воли; а третье — отвержение тщеславия, которое следует за послушанием». Преподобнаго отца нашего Иоанна, игумена Синайской горы, Лествица. Сергиев Посад, 1908, с. 12.
920
О подобных ночных кошмарах Евагрий еще говорит: «Когда [бесы] приводят [во сне] в смятение яростное начало [души], то заставляют [нас] шествовать [труднодоступными] горными путями, наводят [на нас] вооруженных мужей, ядовитых [змей] и плотоядных зверей, Мы же, устрашаемые [этими] путями, пустившиеся в бегство перед зверями и [вооруженными] мужами, должны позаботиться о яростной части [души] и, призывая в бдениях Христа, употребить [все те] лекарства, о которых речь шла выше». Творения аввы Евагрия, с. 105.
921
Данная фраза (έπι πλείστον ταπεινώσαι βουλόμενοι), в которой используется глагол ταεινόω («смирять», но также и «унижать»), показывает, что есть «смирение от Бога», но есть и «смирение от лукавого», т. е. унижение человека, низведение его до скотского состояния.
922
Ср.: «Вкушай хлеб свой, отмеривая на весах, и мерою пей воду свою — тогда дух блуда убежит от тебя». Творения аввы Евагрия, с. 135. Евагрий и в данном случае является истинным учеником великих египетских старцев и, в частности, преп. Макария Александрийского, который некогда сказал ему такие слова: «Будь мужественным сын [мой]: целые двадцать лет не вкушал я до сытости ни хлеба, ни воды, ни сна. Ибо хлеб я ел, отвешивая [малый кусок]; воду пил, отмеривая [малой1 мерой, а малую толику сна урывал прислонившись к стене». Там же, с. 111. О данной живой связи Евагрия с преп. Макарием Александрийским, а, соответственно, и о связи их аскетического учения см.: Driscoll J. The «Ad Monachos» of Evagrius Ponticus. Its Structure and a Select Commentary. Romae, 1991, p. 127–128.
923
Древние подвижники высоко ценили книгу псалмов Давида и знали ее великую силу в духовной брани. И они бы вполне согласились с такой характеристикой Псалтири: «Эта дивная книга есть один сплошной и непрерывный гимн хвалений и славословий Богу, гимн, полный глубокого религиозного поучения, пророчественного знаменования и непритворно искреннего пламенного чувства. Как в зеркале, в Псалтири отражается вся душа человеческая, с ее нуждами и печалями, радостями и упованиями, вся жизнь наша, с ее суетой и страданиями, утехами и озлоблениями, — эта вечная борьба бессмертного духа, стремящегося к небу, к совершенству, святости, к своему Первоисточнику и Первообразу — Богу, но одолеваемого плотию со всеми ее низменными страстями и вожделениями. Нет такого душевного состояния и дйижения, которое не нашло бы себе отголоска в книге Псалмов — тут отражение всех наших мыслей и чувствований, тут все родное, близкое душе нашей, тут все свое и свойственное нам, — поистине это песнь души нашей, всестороннее отражение разверстого поэтическому взору боговдохновенного мудреца сердца человеческого». Поэтому, как и все христиане (а до них — богоизбранный ветхозаветный народ), «святые подвижники и угодники Божии утешались и укреплялись пением псалмов». Царевский А. О священной поэзии праворлавного христианского богослужения // Православный Собеседник, 1902, ч. I, с. 399–400.
924
Толкуя Притч. 3, 24–25, Евагрий говорит: «Из этих слов мы узнаем, что милостыня (ή έλευμοσύνη) уничтожает страшные видения (φαντασίας), случающиеся ночью. Это же делают кротость, негневливость и долготерпение, а также все [добродетели], которым присуще унимать яростное [начало души]. Ибо страшные призрачные видения (τα φοβερά φάσματα) обычно происходят от того, что яростное [начало нашей души] приводится в смятение [бесами] (εκ της ταραχής του θυμου)». Evagre le Pontique. Scholies aux Proverbes, p. 130.
925
Эта фраза (σχήμα ποιμαντικόν περικειμενον και νέμοντα ποίμνιον) может указывать, с одной стороны, на служение духовника, старца, который в древней Церкви далеко не всегда имел священнический сан. Обозначение такого старца, как «пастыря» (ποιμήν) встречается в святоотеческой письменности (например, у преп. Иоанна Лествичника). См.: Смирное С. Духовный отец в древней восточной Церкви, ч. I. Сергиев Посад, 1906, с. 8. Разумеется, такое старческое служение могло совмещаться и со священническим служением.
926
В другом своем сочинении Евагрий описывает действие помысла тщеславия следующим образом: «Он [заставляет монаха] воображать, как кричат [изгоняемые из одержимых] бесы, как исцеляются женщины и как толпа прикасается к [его] одеждам; затем прорицает ему священство и [массу народа], стоящую у дверей и жаждущую [увидеть] его. И возбудив таким образом [монаха] пустыми надеждами, [помысел тщеславия] улетает, оставив его на искушения либо бесу гордыни, либо бесу печали, который наводит на монаха помыслы противоположные [прежним] надеждам». Творения аввы Евагрия, с. 98.
927
Образ такой «лествицы» употреблялся в древнецерковной письменности уже св. Ипполитом Римским, который, сравнивая Церковь с кораблем, говорит: «Лестница же на ней, возводящая на высоту к мачте,. — это образ знамения страсти Христовой, — тот образ, который влечет верующих к восхождению на небеса». Святитель Ипполит Римский. Творения. Вып. 2. Сергиев Посад, 1997, с. 40.
928
Что конкретно подразумевается под этими «часами» (τάς των συνάξεων ωρας), сказать трудно. Возможно, это были общие молитвенные собрания братий ночью, ибо в пустыне Келлий «на ночные молитвы братия должны были собираться в определенный час, каждый должен был хранить глубокое молчание и внимать сказанному». Казанский Я. С. История православного монашества на Востоке, т. II, с. 69–70. Но возможно это были те богослужения, которые исполняли иноки (особенно, в Скиту) каждый в своей келлии; они состояли преимущественно в псалмопении и молитвах. См., например, одно изречение: «Сказал авва Исидор, пресвитер Скитский: я, когда был юн, и сидел в келлии моей, не знал меры богослужению (μέτρον συνάξεως ουκ ειχον), ибо ночь и день проводилась в богослужении (ή νυξ μοι καΐ ή ήμερα σύναξις ην — букв, «ночь и день мои были богослужением»). Древний Патерик, изложенный по главам, с. 215. Текст: ΤΟ ΓΈΡΟΝΤΙΚΟΜ ΗΤΟΙ ΑΠΟΦΘΕΓΜΑΤΑ ΑΓΙΩΝ ΓΕΡΟΝΤΩΝ. ΑΘΗΝΑΙ, 1970, σ. 50. Сам Евагрий в сочинении «К монаху Евлогию» по поводу таких богослужений говорит: «Когда нападает на тебя дух уныния, тогда подаст он душе мысль, что. псалмопение обременительно, и противоборником тщательности противопоставляет леность, чтобы, усвоив псалмопение, дать плоти отдых, напоминая о том, что по какой–то причине она утомлена. Поэтому, когда бываем на бдении ночью, не будем во время службы (την σύναξιν) по унынию садиться, чтобы не пришли демоны, не собрали плевелы помыслов и не посеяли их в сердце. Ибо, как скоро потеряем связь псалмопений, собираем сонмище помыслов. Проснувшись перед службою (προ συνάξεως), займем сердце помыслами светлыми, чтобы приготовиться с бодрственною мыслию предстоять на псалмопении». Творения преподобного отца нашего Нила Синайского, с. 138. Текст: PG 79, 1104. Поэтому здесь вряд ли речь идет о Литургии в нашем понимании слова, а поэтому некорректным ; представляется суждение, что в Келлиях «Литургия носила название «синаксис» (греч. συναξις)». Желтое С. М. Богослужение египетского монашества // История египетских монахов. М., 2001, с. 111.
