Иустин (Попович) - Философские пропасти
Стремление ко Христу есть жизненная и животворная сила прогресса, так как только в нем преодолевается смерть и смертность, то есть грех и зло, и обеспечивается бессмертие и вечная жизнь. Единственный правый смысл человеческого существования в этой мельнице смерти есть личное бессмертие каждого человеческого существа. Без этого на что мне прогресс и усовершенствование? Зачем мне добро и зло, истина и любовь? Зачем мне небо и земля? Зачем мне Бог и мир?
Ощутить себя бессмертным еще при жизни в этом теле – это и есть блаженство, которое ничем иным не может быть обретено и обеспечено, кроме как Господом Иисусом. Развитие ощущения бессмертия и его претворение в осознание бессмертия есть дело Христова человека в этой жизни. На мой взгляд, Евангелие Спасителя и есть не что иное как практическое руководство к тому, как человек может переродить себя – смертного в бессмертного. Если человек уверует в Господа Христа решительно и всем сердцем, то он словно перекинет мост с этого острова смерти на другой небесный берег, туда, где начинается бессмертие, с тем чтобы утонуть в той благой вечности.
Претворяя в жизнь евангельские добродетели, человек преодолевает все, что в нем смертно, и чем больше он живет по-евангельски, тем сильнее выжимает из себя смерть и смертность и возрастает в бессмертие и жизнь вечную. Ощущать Господа Христа в себе есть то же, что и ощущать себя бессмертным. Ведь ощущение бессмертия происходит из ощущения Бога, потому что Бог есть источник бессмертия и вечной жизни.
«Что такое бессмертная жизнь?» - спрашивает великий христианский философ, святой Исаак Сирин и отвечает: «Ощущение Бога». Ощущать Бога – значит ощущать себя бессмертным. Бог и бессмертие души – два коррелирующих факта. Один невозможен без другого. Ощущать Бога в себе постоянно, во всякой мысли, во всяком ощущении, во всяком поступке – это и есть бессмертие. Приобрести такое ощущение Бога и означает обеспечить себе бессмертие и жизнь вечную. Следовательно, только из веры в Бога, из ощущения Бога происходит и ощущение личного бессмертия человека. Богочеловеческий прогресс и состоит в том, чтобы в людях развивать и усовершенствовать это ощущение личного бессмертия человека, до максимума развивая в них ощущение Бога.
Человек Христовой веры живет ощущением и сознанием того, что всякий человек – это бессмертное и вечное существо, поэтому человек не может быть предметом чьей-либо эксплуатации и тирании. Ощущение бессмертия происходит от ощущения Бога, а ощущение Бога не терпит греха, а изгоняет его из человека, так как грех производит в человеке смерть. От метафизики, безусловно, зависит и этика: если ощущение Бога живет в человеке, то с ним живет и ощущение бессмертия, которое жестоко борется со всем, что умерщвляет человека: грехом, всяким грехом и всяким злом.
Рассмотрите основные принципы европейского гуманистического прогресса, его метафизику. Разве вы не видите, что гуманистическая культура систематически притупляет в человеке ощущение бессмертия, пока не затупит его совсем, и что человек европейской культуры решительно утверждает: я человек и только человек? А если это его утверждение перевести на более простой язык, то оно будет гласить: я тело и только тело, я земля и только земля. И в первом, и во втором случае человек утверждает одно: я смертен и только смертен. Так гуманистической Европой овладел девиз: человек – смертное существо. Это формула гуманистического человека и сущность его прогресса.
Сначала неосознанно, а потом систематически сознательно и намеренно, европейскому человеку и через науку, и через философию, и через культуру впрыскивали представление, что человек смертен весь без остатка. Это представление постепенно оформилось в убеждение, которое гласит: смерть – необходимость. Смерть – необходимость! Возможен ли больший ужас, оскорбление и насмешка: величайший враг человека необходим человеку?! Скажите мне, есть ли здесь логика, хоть какая-нибудь, хотя бы детская или даже логика насекомых? Может быть, европейский человек, раздавленный и размолотый на мельнице смерти, утратил и последнюю каплю разума и начал бредить?..
Гуманистический человек опустошен, страшно опустошен, ибо в нем стерто сознание и ощущение личного бессмертия. А разве человек без ощущения личного бессмертия – полноценный человек? Или лучше: разве такой человек- человек вообще?.. О, сужен европейский человек, невероятно сужен, превращен в карлика, искалечен, умален и сведен к дроби, обрывку человека, ибо из него изгнано всякое ощущение бесконечности и бескрайности. А без бесконечности может ли человек вообще существовать? И если может существовать, то имеет ли смысл его существование? Разве без этого ощущения бесконечности он не является мертвой вещью среди вещей и преходящим животным среди животных?
Представьте себе парадокс: я полагаю, что некоторые животные бесконечнее в своих ощущениях и бессмертнее в своих желаниях, чем человек гуманистического прогресса. Гуманистический человек сморщенный, увядший, поблекший, овеществленный, и он абсолютно прав, метафизических прав, утверждая устами своих философов, что произошел от обезьяны. Приравненному к животным по происхождению почему не приравнять себя к ним и в морали? Принадлежа к животным и зверям по метафизической сущности своего бытия, он к ним принадлежит и по морали.
Разве грех и злодейство все более и более не рассматриваются современным гуманистическим правосудием как неизбежность социальной среды, как необходимость природы? Поскольку же в человеке нет ничего бессмертного и вечного, то вся эта этика, в конце концов, сводится к инстинктивным стремлениям. И гуманистический человек, следуя своей логике, приравнял себя в этике к своим предкам, обезьянам и зверям, и в его жизни стал править принцип homo homini lupus*[* человек человеку волк (лат)]. Иначе и быть не могло, ведь только на ощущении человеческого бессмертия может основываться мораль, высшая и лучшая, чем мораль животных. А если нет бессмертия и вечной жизни, тогда да ямы и пием, утре бо умрем [ Станем есть и пить, ибо завтра умрем!] (1 Кор. 15: 32). Релятивизм в метафизике европейского гуманистического прогресса должен был привести к релятивизму в этике, а релятивизм – отец анархизма и нигилизма. Следовательно, вся практическая этика гуманистического человека не что иное, как анархизм и нигилизм. Потому что анархия и нигилизм – это неизбежная, заключительная апокалиптическая фаза европейского гуманистического прогресса. Идейный анархизм и нигилизм, идейное разложение должны были проявиться в практическом анархизме и нигилизме, в практическом разложении европейского гуманистического человечества и его прогресса. Разве мы не являемся свидетелями идейного и практического анархизма и нигилизма, опустошающего европейский континент? Слагаемые европейского прогресса таковы, что как бы мы их ни складывали, в сумме они всегда дают анархизм и нигилизм…
Глуп человек, беспримерно глуп, когда может, не обуздав смерти, веровать в прогресс, в смысл жизни, и работать ради этого. Зачем мне прогресс, когда за ним меня ожидает смерть? Зачем мне все миры, все созвездия, все культуры, когда за ними меня подстерегает смерть и в конце концов выследит меня? Там, где смерть, действительного прогресса нет. А если он и есть, то это только проклятый прогресс в ужасной мельнице смерти. Поэтому его надо полностью и окончательно уничтожить.
Эту муку европейского гуманистического прогресса ощутил и умело отразил в своей трагедии Rossum’s universal Robots чехословацкий писатель Карел Чапек. Между его героями Алквистом и Еленой ведется следующий разговор:
Алквист: Есть у Наны молитвенник?
Елена: Есть, толстый такой.
Алквист: А есть в нем молитвы на разные случаи? От грозы? От болезни?
Елена: И от соблазна, от наводнения…
Алквист: А от прогресса нет?
Елена: Кажется, нет.
Алквист: Жаль.
Гуманистическому человеку и его прогрессу противостоит Христов человек со Своим богочеловеческим прогрессом. Основной принцип богочеловеческого прогресса заключается в том, что человек есть настоящий человек только Богом, только Богочеловеком, или, другими словами, человек есть настоящий человек только бессмертием, то есть победой над смертью, преодолением всего смертного и всякой смертности. Одолевая в себе грех и зло, Христов человек преодолевает этим смерть и смертность в своем сознании и ощущении и соединяется с Единым Бессмертным – Богочеловеком Христом. Поэтому великий созидатель богочеловеческого прогресса святой апостол Павел говорит всем христианам: Горняя мудрствуйте, не земная. Умросте бо, и живот ваш сокровен есть со Христом в Бозе (Кол. 3: 2-3).[ о горнем помышляйте, а не о земном. Ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге.]
