Протоиерей Александр Мень - Таинство, слово и образ
и все, ради нас бывшее:
крест, гроб, тридневное воскресение,
на небеса восхождение
и одесную пребывание,
второе и славное Твое пришествие,
Твоя от Твоих
Тебе приносяще
о всех и за вся.
Мы — на Тайной Вечери, и том доме, где под покровом ночи совершилось заключение Нового Завета. Сам Иисус стоит в этот миг перед престолом.
Священник поднимает потир и дискос. Сверкает чаша над красным платом. «Твоя от Твоих…»
Плоть мира, труд мира, радость мира. Тяжелые грозди винограда под бледным небом, золотистое море пшеницы. Тайна бытия, тайна жизни. И во всем этом Бог…
Воздев руки, молится священник о ниспослании Духа на Церковь и на священную ее Трапезу.
Приносим Тебе
сию словесную и бескровную службу
и просим, молим и взываем:
Ниспосли Духа Твоего Святого на нас
и на предлежащие дары сия.
Господи! Пресвятого Твоего Духа
в третий час апостолам Твоим ниспославший,
не отними Его от нас, Благий,
но обнови нас, молящихся Тебе…
Он крестообразно осеняет дискос со словами: «Сотвори хлеб сей честным Телом Христа Твоего, аминь» и потир, говоря: «А то, что в чаше сей, — честною Кровию Христа Твоего, аминь», а потом — всю Трапезу: «Преложив Духом Твоим Святым, аминь, аминь, аминь!»
Таинство свершилось. Уже не просто хлеб и вино на престоле, Они — мистическая Кровь и Плоть Богочеловека, пришедшего в мир. Алтарь храма становится одновременно и сионской горницей и Голгофой…
Священник склоняется перед знаком реального присутствия Христова, перед «небесным Хлебом», питающим Церковь, — Святыми Дарами и молится,
чтобы причастники обрели в Них
трезвение души,
оставление грехов,
общение с Духом Твоим Святым,
наступление Царства Небесного.
Да не будет им в осуждение
дерзновенное к Тебе приближение…
Все это время хор поет евхаристический гимн:
ТЕБЕ ПОЕМ, ТЕБЕ БЛАГОСЛОВИМ,
ТЕБЕ БЛАГОДАРИМ,ГОСПОДИ,
И МОЛИМ ТИ СЯ, БОЖЕ НАШ.
По освящении Даров иерей произносит молитву о том, чтобы причастие стало для нас залогом спасения, ибо через него мы имеем единение со Христом.
… Еще приносим Тебе
сие словесное служение
и жертву хвалы,
имея через Христа общение
и ублажая праотцев, отцов,
патриархов, пророков,
апостолов, проповедников,
евангелистов, мучеников,
подвижников и всякого праведника,
в вере достигшего совершенства,
особенно же
Пресвятую, Пречистую,
Преблагословенную, Славную
Владычицу нашу Богородицу
и Приснодеву Марию[56].
И хор поет прославление Богоматери: «Достойно есть…» .
Священник поминает в молитве предстоятеля своей церкви, молится за собратьев, за землю свою. Вечеря Христова объединяет «ВСЕХ И ВСЯ».
— И даждь нам единеми усты и единем сердцем славити и воспевати пречестное и великолепое имя Твое, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков.
— Аминь.
— И да будут милости великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами.
— И со духом твоим.
Далее следует ектения, завершающаяся словами: «И сподоби нас, Владыко, со дерзновением, неосужденно смети призывати Тебе, небеснаго Бога Отца, и глаголати: ОТЧЕ НАШ…» Молитву Господню обычно поют все находящиеся в храме.
«По совершении сего, — пишет св. Кирилл Иерусалимский, — говорит иерей: «Святая святым». Святая суть предлежащие Дары, принявшие наитие Святого Духа. Святы и вы, сподобившиеся Духа Святого» [57].
* * *
Завеса закрывается. Священник разделяет Агнец на четыре части, одну из которых сразу же погружает в потир[58]. После этого он и диакон приступают к принятию Св. Тайн. Они причащаются так, как принято было в древней Церкви. «Приходи, — читаем мы у св. Кирилла, — не с простертыми руками и не с разведенными перстами приступай: но, левую руку сделав престолом правой, как хотящей Царя подъять, и согнувши ладонь, приими Тело Христово, и тут же скажи «аминь»… Потом, по причащении Тела Христова, приступи и к Чаше Крови: не простирая руки, но наклоняясь» [59]. Мирян в настоящее время ради удобства причащают «лжицей».
Отцы Церкви считали грехом, если человек был на Литургии и ушел, не причастившись. Но постепенно обычай частого причащения стали забывать. Кончилось тем, что до революции люди принимали Св. Тайны раз в год (постом) или перед смертью. Оправдывалось это «недостоинством». Но такое объяснение отвергнуто Отцами Церкви. Св. Иоанн Златоуст писал: «Приступая к причащению через год, неужели ты думаешь, что сорока дней тебе достаточно для очищения твоих грехов за все время?… Ты шутишь, человек! Говорю это не с тем, чтобы запретить вам приступать однажды в год, но более желая, чтобы вы непрестанно приступали к Святым Тайнам» [60]. В наши дни Русская Православная церковь постепенно возвращается к практике частого причащения. В связи с этим наш известный литургист Н. Д. Успенский писал: «Для оздоровления евхаристической жизни Церкви не требуется литургических реформ или ломки благочестивых традиций, сложившихся в той или иной поместной церкви. Нужно пастырское назидание народа, раскрытие перед ним значения Евхаристии как Жертвы Христовой и того, что ожидает от нас стучащийся в двери сердца нашего Христос» [61].
* * *
После пения «запричастного стиха»[62] и чтения молитв ко причащению царские врата открываются и священник с чашей выходит на амвон. Он читает молитву св. Иоанна Златоуста:
Верую, Господи, и исповедую,
яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога Живаго,
пришедый в мир грешныя спасти,
от нихже первый есмь аз.
Еще верую, яко сие есть
самое пречистое Тело Твое
и сия есть самая честная Кровь Твоя.
Молюся убо Тебе:
помилуй мя и прости ми прегрешения моя,
вольная и невольная, яже словом, яже делом,
яже ведением и неведением;
и сподоби мя неосужденно причаститися
пречистых Твоих Таинств,
во оставление грехов и в жизнь вечную. Аминь.
Вечери Твоея тайныя
днесь. Сыне Божий, причастника мя приими:
не бо врагом Твоим тайну повем,
ни лобзания Ти дам, яко Иуда,
но, яко разбойник, исповедаю Тя:
помяни мя. Господи,
во Царствии Твоем.
Подходя к Трапезе Господней, руки складывают крестообразно на груди и называют свое имя. После принятия Св. Тайн в воспоминание братской вечери причастникам дают «теплоту» (вино, разбавленное водой) и частицу просфоры[63].
* * *
Благословив народ, иерей в последний раз выносит Чашу, и все склоняются перед ней. Поминальные частицы, вынутые из просфор и лежащие на дискосе, погружаются в потир со словами: «Отмый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Твоею, честною, молитвами святых Твоих».
Св. Дары ставятся на жертвенник, антиминс складывается, священник произносит благодарственную ектению.
«С миром изыдем!» — этим возгласом Литургия завершается. Священник читает перед амвоном последнюю (заамвонную) молитву и совершает «отпуст» — общее благословение с перечислением святых храма или праздника. Молящиеся подходят к священнику, чтобы приложиться ко кресту, который во время службы находился на престоле[64].
Глава IV. ДВУНАДЕСЯТЫЕ ПРАЗДНИКИ*
(«Непереходящие»)
ЦЕРКОВНЫЙ ГОД
Религиозные праздники всегда занимали большое место в жизни народов, внося в нее радость, краски, раскрепощение. Они освобождали человека от гнета обыденности, давали ему соприкоснуться — пусть хотя бы на время — с иным, лучшим миром.
На всех широтах и во все времена основные праздники приурочены к циклам природы, к началу и концу сельскохозяйственных работ: наступление весны, первая пахота или сбор урожая, как правило, сопровождались праздничными обрядами.
В Ветхом Завете связь праздников с временами года тоже существовала, но языческий смысл торжеств как приобщения к силам природы был заменен благодарностью Богу за. Его спасительные деяния в истории [65]. Пасха, Пятидесятница и другие священные дни стали своего рода возобновлением Завета, которое напоминало всем членам Общины о благословениях и обетованиях. Сезонный аспект ритуалов сохранился (ибо Бог присутствует и в тварном мире вообще и в труде человека в частности), но этот аспект отступил на второй план, а порой даже совсем был забыт.
В нашем церковном календаре легко найти отголоски иудейских и языческих праздников, однако духовная основа их строится на Евангелии и церковной истории.
Может возникнуть вопрос: если вполне естественно, что Церковь использует прообразы Ветхого Завета, то какое отношение имеют к ней языческие праздники и ритуалы?
Ответ заключен во вселенском характере самого христианства.
