Епископ Игнатий Брянчанинов - О прелести
Самый опасный неправильный образ молитвы заключается в том, когда молящийся сочиняет силою воображения своего мечты или картины, заимствуя их по-видимому из Священного Писания, в сущности же из своего собственного состояния, из своего падения, из своей греховности, из своего самообольщения, - этими картинами льстит своему самомнению, своему тщеславию, своему высокоумию, своей гордости, обманывает себя. Очевидно, что все, сочиняемое мечтательностью нашей падшей природы, извращенной падением природы, не существует на самом деле, - есть вымысел и ложь, столько свойственные, столько возлюбленные падшему ангелу. Мечтатель, с первого шагу на пути молитвенном, исходит из области истины, вступает в область лжи, в область сатаны, подчиняется произвольно влиянию сатаны. Святой Симеон, Новый Богослов, описывает молитву мечтателя и плоды ея так: "Он возводит к небу руки, глаза и ум, воображает в уме своем" - подобно Клопштоку и Мильтону - "Божественныя совещания, небесныя блага, чины святых Ангелов, селения святых, короче, собирает в воображении своем все, что слышал в Божественном Писании, рассматривает это во время молитвы, взирает на небо, всем этим возбуждает душу свою к Божественному желанию и любви, иногда проливает слезы и плачет. Таким образом, мало-помалу кичится сердце его, не понимая того умом; он мнит, что совершаемое им есть плод Божественной благодати к его утешению, и молит Бога, чтоб сподобил его всегда пребывать в этом делании. Это признак прелести. Такой человек если и будет безмолвствовать совершенным безмолвием, не может не подвергнуться умоиступлению и сумасшествию. Если же не случится с ним этого; однако ему невозможно никогда достигнуть духовнаго звания разума и добродетели или бесстрастия. Таким образом, прельстились видевшие свет и сияние этими телесными очами, обонявшие благовония обонянием своим, слышавшие гласы ушами своими. Одни из них возбесновались, и переходили умоповрежденными с места на место; другие приняли беса, преобразившагося в Ангела светлаго, прельстились и пребыли неисправленными даже до конца, не принимая совета ни от кого из братий; иные из них, поучаемые диаволом, убили сами себя: иные низверглись в пропасти; иные удавились. И кто может исчислить различные прельщения диавола, которыми он прельщает, и которыя неисповедимы? Впрочем, из сказанного нами всякий разумный человек может научиться, какой вред происходит от этого образа молитвы. Если же кто из употребляющих его и не подвергнется ни одному из вышесказанных бедствий по причине сожительства с братиею, потому что таким бедствиям подвергаются наиболее отшельники, живущие наедине: но таковый проводит всю жизнь свою безуспешно" (О первом образе внимания и молитве, Добротолюбие, ч.1.).
Все святые отцы, описавшие подвиг умной молитвы, воспрещают не только составлять произвольныя мечты, но и преклоняться произволением и сочувствием к мечтам и привидениям, которыя могут представиться нам неожиданно, независимо от нашего произволения. И это случается при молитвенном подвиге, особливо в безмолвии. "Никак не прими, - говорит преподобный Григорий Синаит,- если увидишь что либо, чувственными очами или умом, вне или внутри тебя, будет ли то образ Христа, или Ангела, или какого Святого, или если представится тебе свет... Будь внимателен и осторожен! Не позволь себе доверить чему либо, не вырази сочувствия и согласия, не вверься поспешно явлению, хотя бы оно было истинное и благое; пребывай хладным к нему и чуждым, постоянно сохраняя ум твой безвидным, не составляющим из себя никакого изображения и не запечатленным никаким изображением. Увидевший что-либо в мысли или чувственно, хотя бы то было и от Бога, и принимающий поспешно, удобно впадает в прелесть, по крайней мере, обнаруживает свою наклонность и способность к прелести, как принимающий явления скоро и легкомысленно. Новоначальный должен обращать все внимание на одно сердечное действие, одно это действие признавать непрелестным, - прочего же не принимать до времени вступления в бесстрастие. Бог не прогневляется на того, кто опасаясь прелести, с крайней осмотрительностью наблюдает за собою, если он и не примет чего посланного от Бога, не рассмотрев посланное со всею тщательностию; напротив того, Бог похваляет такого за его благоразумие" (О первом образе внимания к молитве, Добротолюбие, ч. 1.). Святой Амфилохий, с юности вступивший в монашество, удостоился в зрелых летах и в старости проводить жизнь отшельническую в пустыне. Заключась в пещеру, он упражнялся в безмолвии, и достиг великаго преуспеяния. Когда совершилось сорок лет его отшельнической жизни, - явился ему ночью Ангел, и сказал: Амфилохий! иди в город и паси духовных овец. Амфилохий! пребыл во внимании себе, и не обратил внимания на повеление Ангела. На другую ночь снова явился Ангел, и повторил повеление, присовокупив, что он от Бога. И опять Амфилохий не оказал повиновения Ангелу, опасаясь быть обольщенным и вспоминая слова Апостола, что и сатана преобразуется в Ангела светлаго (2 Кор. XI, 14.). На третью ночь снова явился Ангел и, удостоверив о себе Амфилохия славословием Бога, нетерпимым духами отверженными, взял старца за руку, вывел из келий, привел к церкви, находившейся вблизи. Двери церковныя отворились сами собою. Церковь освещалась небесным светом; в ней присутствовало множество святых мужей в белых ризах с солнцеобразными лицами. Они рукоположили Амфилохия в епископа города Иконии (Четьи-Минеи. Ноября в 23 день.). - При противоположном поведении, преподобные Исаакий и Никита Печерские, новые и неопытные в отшельнической жизни, подвергались ужаснейшему бедствию, опрометчиво вверившись представившемуся им привидению. Первому явилось множество демонов в сиянии: один из демонов принял вид Христа, прочие - вид святых Ангелов. Второго обольстил демон сперва благоуханием и гласом, как бы Божиим, потом представ ему очевидно в виде Ангела (Патерик Печерский.). Опытные в монашеской жизни иноки, истинно святые иноки гораздо более опасаются прелести, гораздо более не доверяют себе, нежели новоначальные, особливо те из новоначальных, которые объяты разгоряченном к подвигу. С сердечною любовию предостерегает от прелести преподобный Григорий Синаит безмолвника, для которого написана его книга. "Хочу, чтоб ты имел определенное понятие о прелести: хочу этого с тою целию, чтоб ты мог предохранить себя от прелести, чтоб при стремлении, не озаренном должным видением, ты не причинил себе великаго вреда, нс погубил души твоей. Свободное произволение человека удобно преклоняется к общению с противниками нашими, в особенности произволение неопытных, новых в подвиге, как еще обладаемых демонами (Патерик Печерский.). Как это верно! Склоняется, влечется наше свободное произволение к прелести: потому что всякая прелесть льстит нашему самомнению, нашему тщеславию, нашей гордости. "Бесы находятся вблизи и окружают новоначальных и самочинных, распростирая сети помыслов и пагубных мечтаний, устраивая пропасти падений. Город новоначальных" - все существо каждаго из них - "находится еще в обладании варваров... По легкомыслию не вдавайся скоро тому, что представляется тебе, но пребывай тяжкимъ, удерживая благое со многим рассмотрением, и отвергая лукавое... Знай, что действия благодати - ясны; демон преподать их не может: он не может преподать ни кротости, ни тихости, ни смирения, ни ненависти к миру; он не укрощает страстей и сластолюбия, как это делает благодать". Действия его: "дмение" - надменность, напыщенность - "высокоумие, страхование, словом, все виды злобы. По действию возможешь познать свет, возсиявший в душе твоей. Божий ли он, или от сатаны" (Добротолюбие ч. 1,0 прелести и проч.). Надо знать, что такое рассмотрение - принадлежность преуспевших иноков, никак не новоначальных. Преподобный Синаит беседует, хотя с новоначальным, но с новоначальным по безмолвной жизни, который и по пребыванию в монашестве и по телесному возрасту был старец, как видно из книги.
Ученик. Не случилось ли тебе видеть кого-либо пришедшего в бесовскую прелесть от развития мечтательности при упражнении молитвою?
Старец. Случалось. Некоторый чиновник, живший в Петербурге, занимался усиленным молитвенным подвигом, и пришел от него в необычайное состояние. О подвиге своем и о последствиях его он открывал тогдашнему протоиерею церкви Покрова Божией Матери, что в Коломне. Протоиерей, посетив некоторый монастырь Санкт-Петербургской епархии, просил одного из монашествующих того монастыря побеседовать с чиновником. "Странное положение, в которое чиновник пришел от подвига" - говорил справедливо протоиерей - "удобнее может быть объяснено жителями монастыря, как более знакомыми с подробностями и случайностями аскетическаго подвига". Монах согласился. Чрез несколько времени чиновник прибыл в монастырь. При беседе его с монахом присутствовал и я. Чиновник начал тотчас разсказывать о своих видениях, - что он постоянно видит при молитве свет от икон, слышит благоухание, чувствует во рту необыкновенную сладость, и так далее. Монах, выслушав этот рассказ, спросил чиновника: "Не приходила ли вам мысль убить себя?" - "Как же!" - отвечал чиновник: "я уже был кинувшись (Оборот речи, употребляемый жителями Петербурга.) в Фонтанку, да меня вытащили". Оказалось, что чиновник употреблял образ молитвы, описанный святым Симеоном, разгорячил воображение и кровь, при чем человек делается очень способным к усиленному посту и бдению. К состоянию самообольщения, избранному произвольно, диавол присоединил свое, сродное этому состоянию действие, - и человеческое самообольщение перешло в явную бесовскую прелесть. Чиновник видел свет телесными очами: благоухание и сладость, которые он ощущал были также чувственные. В противоположность этому, видения Святых и их сверхестественныя состояния вполне духовны (Святой Исаак Сирский, Слово 55.): подвижник соделывается способным к ним не прежде, как по отверзении очей души Божественною благодатию, при чем оживают и прочие чувства души, дотоле пребывающие в бездействии (Преподобный Симеон, Новый Богослов, Слово о Вере, Доброт., ч. 1.); принимают участие в благодатном видении и телесные чувства Святых, но тогда, когда тело перейдет из состояния страстного в состояние бесстрастное. Монах начал уговаривать чиновника, чтоб он оставил употребляемый им способ молитвы, объясняя и неправильность способа и неправильность состояния, доставляемого способом. С ожесточением воспротивился чиновник совету. "Как отказаться мне от явной благодати!" - возражал он.
