Адин Штайнзальц - Творящее слово
Так о чем же говорится, что оно ничто и не существует? О материальном образе, который человек считает фундаментальным. Мы начинаем, в качестве исходной точки, с того, что предметы или есть, или их нет. А даже если что-то попадает в категории несуществующего, это все равно лишь нарост на фундаментальном материальном бытии. Поскольку наше восприятие — это восприятие плотскими глазами, и воспринимаем мы материальные объекты.
Теоретически это вовсе не обязательно. У нас могут быть и более тонкие средства восприятия — ведь есть же среди людей и такие, которые видят намного более богатую и широкую картину мира, будь то мир материальный или мир духовный. Даже обычные люди воспринимают духовный мир в значительно большей степени, чем принято считать. Просто реальность не находит адекватного отклика в человеческом сознании. Но ясно, что мы никогда не видим сплошного монолита материального мира. Мы помещены на границе области, где скрыто Б-жественное, где еще можно освободиться. Если бы у нас не было никакого статуса за пределами материи, мы не могли бы вырваться за эти пределы. Даже в нынешнем нашем положении нам очень трудно найти слова и интеллектуальные формы, необходимые, чтобы двинуться немного за границу телесности. Например, будь наши чувства восприимчивы хотя бы к волнам энергии в более широком диапазоне, наш мир был бы уже совсем другим, намного менее жестким. Это наше положение вносит свой вклад в построение представления о реальности. Фараон, царь Египта, говорил: Нил — мой, и я создал себя. Этот образ существующего — что я создал себя и что мир принадлежит мне — представляет собой пример крайней наглости существа. Человек на другом уровне уже принимает, что его создал Кто-то. Создать себя подразумевает, что весь мир, все существующее есть продукт моей воли и что у него есть свои собственные законы, не имеющие отношения к другим мирам. Эта извращенная картина действительности достаточно распространена и представляет собой продукт наших плотских глаз, нашего физически ограниченного восприятия, нашей удаленности от источника света. Но при приближении к источнику картина эта теряет смысл и испаряется.
Мы думаем о конкретном и материальном так, как будто это что-то абсолютное, в соответствии с нашим представлением, что бытие и небытие — это то же, что реальность и нереальность. На самом же деле бытие подразумевает независимость. А небытие — противоположное понятие. То, что мы видим материю как первичное качество реальности, и приводит к появлению мира, который так далек от реальности и совершенно необоснованно зовется Бытием.
Поэтому, когда мы говорим об уничтожении Бытия, мы не предполагаем взять что-то существующее и разбить это вдребезги. Это скорее означает, что чем более сознательно я признаю реальные приоритеты, тем в большей степени исчезает Бытие.
В ответ на вопрос об Unio-Mystica совершенном мистическом исчезновении своего Я, можно сказать, что нам не дано достичь подобного в этом мире. В иудаизме такое состояние известно только в одном случае — в момент исполнения заповеди, мицвы. Есть и те, кто считает, что только в состоянии такого слияния с Высшим можно выполнить мицвот по-настоящему.
Объяснение состоит в том, что мицва сама по себе — единство с Б-жественным. Бааль ѓа-Тания приводит пример человека, которого на мгновение обнимает царь. Тогда не важно, в какие одежды Он облечен — имеет значение только рука царя. Точно так же, когда я занят изучением Торы, то не имеют значения физические свойства книги. Важно, что сквозь нее приходит слово Б-га. А когда в мое сознание входит Тора, я объединяюсь с ней.
Итак, в чем различие между величием и малостью в отношении человека? Это вопрос степени осознания происходящего в этот момент. Когда человек выполняет мицву, он так или иначе соединяется с Б-гом. Это всерьез ставит нас перед вопросом: до какой степени может человек перепрыгнуть через пропасть между человеком и Б-гом? Поскольку стоит человеку совершить этот прыжок, он уже больше не человек. Ответ на этот вопрос таков: такое “единство” может существовать только как более высокий аспект именно человеческой сущности. Это аналогично вопросу, который слышит человек после смерти: хочет ли он Рая? Обычные, не великие люди, которые хотят Рая, — они, конечно, стремятся к Б-гу, но хотят оставаться от Него на безопасном расстоянии. Только великие готовы отказаться от Рая в стремлении поглотиться и исчезнуть в Б-ге.
Самоисчезновение в Б-ге — это уничтожение даже высшего Я, и это кажется высшей степенью самоотречения. Но поскольку высшая степень единства дается Торой и мицвот, то, казалось бы, им принадлежит преимущество. Иначе говоря, это зависит от самого человека. Накладывая тфилин, человек связывает себя с Б-гом, независимо от того, насколько он понимает заповедь. Как сказал другой мудрец, вопрос о том, где тфилин — на голове или в ней, — принадлежит к другой категории. Эти два уровня бытия взаимоисключающи. Так же как принимая мысль, что мир полностью пронизан Б-жественным, человек может прийти к мысли, что все остальное не нужно.
Другая интересная каббалистическая идея связана со странно повторяющимся представлением о связи между тфилин и библейской историей о том, как Яаков надрезал прутья, которые он клал у водопоя перед стадами, от чего животные рожали полосатое и пятнистое потомство. Никто другой не может сделать подобного при помощи палки. Но теоретически это означает, что Б-жественное единство может быть достигнуто через любой объект, через любой предмет в мире. Такая мысль — вызов человеку, его человеческой сущности, с которой он не может справиться. Человек принужден вернуться на путь Торы и мицвот. За этим образом скрывается вопрос — до какой степени человек может достичь единства с Б-жественным, не соскальзывая в единство иллюзорное. Опасность в том, что человек может достичь высоких степеней восторга и блаженства так, что это не отразится на его отношениях с Б-гом. Кстати, можно даже допустить, что там, где есть большое наслаждение, человек мало что видит, кроме себя.
Получается, что уничтожение реальности означает практически отказ от своей воли, от своего желания присвоить Его волю. Это означает, что желая чего-то (для себя), человек принуждает к этому высшую волю и тем самым разрушает смысл собственного существования. Уничтожая первичность желаемого, человек признает, что существует что-то более важное и ценное, а это превращает акт самоотречения в акт свободы воли и внутреннего выражения.
Сокрытие как часть творения
Чтобы понять смысл метафоры, что Б-г есть одновременно Солнце и щит (Тегилим [Псалмы], 84:12), надо осознать, что Он настолько ярок, что все сгорело бы в Нем, если бы не защита атмосферы. В конце дней, когда эта защита (щит) будет удалена, злодеи будут наказаны, а праведные — награждены. Комбинация Солнца и щита обеспечивает, чтобы света и тепла было бы не слишком много и не слишком мало. И откровение (Солнце), и сокрытие (щит) нужны, чтобы человек осознал существование Б-га. Первое — это само священное Имя (которое переводится как Г-сподь), а второе — Элоким (Б-г), защищающее мир от мощи Имени.
Бааль ѓа-Тания пишет: Значение имени [YHVH] — вызывающий все к существованию из небытия. Буква иуд перед корнем Ѓавайя [НУН] указывает на постоянное действие, постоянное, а не однократное. Пример такого использования этой приставки мы находим в книге Иова: Так поступает (йаасе) Иов во все дни (Иов, 1:5). И здесь йуд означает не будущее время, как обычно, а продолженность действия во все дни Творение, таким образом, не должно пониматься как однократное действие, совершенное в Шесть дней Творения. Это продолжающийся процесс; Б-г все время творит мир. И именно в этом смысл Его Имени, священного Имени, которое рассматривается как творческая сила, стоящая за всем существующим.
Из описательных наименований Б-га мы можем упомянуть здесь Великий и Могущественный. Качество Хесед (Милость, Любовь) в системе десяти сфирот именуется также Величием. Иначе говоря, Хесед — не только доброта и любовь в смысле добросердечия; это, по сути, сила отдачи, источник всякой полноты и щедрости в смысле вещественном и в смысле оказываемого влияния. Всякое действие давать есть Хесед. Это качество не ограничивается благотворительностью или добротой, хотя, конечно, включает и их. Оно охватывает духовную способность даровать, изливаться, распространяться. Это, следовательно, творческая сила, в то время как следующая и противоположная сфира — Гвура (Могущество) — известна также под именами Трепет (перед Б-гом), Страх и Суд. Это качество контроля, противостоящее избытку. Внося в жизнь определенные ограничения, она придает жизненным силам форму и, таким образом, способность действовать. Хесед направлена вовне, Гвура — внутрь. Конечно, у этих двух сфирот есть и яркие эмоциональные нотки; их называют также Любовь и Трепет. Любовь — это щедрое излияние чувств вовне, а Трепет или Страх — это ограничение, сдерживание чувств, как бы эмоциональный спазм.
