Николай Велимирович - Проповедь под горой
Так мы компрометируем себя, радуясь, чьей-то компрометации. Так мы компрометируем имя христианина и наше царское достоинство. Вся наша добродетель свелась к осуждению чужого греха. Такая негативная добродетель не дает никакого права на звание христианина и царского сына. Беспощадно осуждая других, мы наивно думаем, что этим возвышаем себя. Мы наивно думаем, что покажем себя честными и благородными людьми, только потому, что не станем есть и пить с грешниками, если будем сторониться так называемых скомпрометированных людей, если покажем к ним как можно больше презрения и будем как можно больше поносить их.
Христос не боялся скомпрометированных людей, а мы их боимся. Христос не боялся, что пороки грешников запятнают Его добродетель, а мы боимся. Его добродетель была воздвигнута на нерушимой скале, а наша — на песке, поэтому Он не боялся, а мы боимся. Христос был на рыночных площадях и на перекрестках дорог вместе с опороченными людьми, с отвергнутыми грешниками и презренными грешницами, на великий соблазн фарисеям. Фарисеи боялись даже встречи с грешниками, а Христос шел им навстречу и искал именно их. Фарисеи не желали переступить порог дома мытаря, а Христос ел и пил с мытарями. Фарисеи были готовы любого грешника побить камнями, а Христос был готов остановить каждый брошенный камень и спасти голову грешника. Фарисеи попирали ногами всякого, кто пал в грязь, чтобы еще больше его опозорить, а Христос протягивал им руки, поднимал из грязи и ставил на ноги, говоря: Встань и иди! Фарисеи считали ниже своего достоинства ходить среди простых людей и интересоваться их судьбами, а Христос именно это считал своим сокровищем. Вот в чем разница между Христом и фарисеем.
Установим разницу между Христом и нами. Христос знал, что в душе любого человека есть нечто возвышенное и благородное, нечто царское и божественное, что может разгореться, как огонь, когда с него сдуют золу. Христос сдувал золу с душ человеческих, а мы ее накапливаем. Вот в чем разница между нами и Христом. Христос искал каждом человеке хорошее, а мы ищем злое. Христос искал в людях добро, желая их оправдать, а мы ищем злое, чтобы осудить их. Христу было больно говорить о чужих грехах, а нам это приятно. Христос словом обращал грешников в праведников, а мы словами делаем из грешников еще больших грешников. Христос спасал людей, а мы их губим. В этом разница.
Но ведь и мы можем быть подобны Христу. В первую очередь, необходимо быть последовательными, и если мы называем себя сыновьями царскими, то постараемся оправдать это звание. Наберемся мужества и возвысимся над личными антипатиями и предрассудками и станем думать о человеке как о человеке. Пусть грешник отойдет на второй план, будем презирать грех, а не грешников, ведь мы во всем их братья.
Затем наберемся терпения, чтобы в так называемых скомпрометированных людях за их грехами и изъянами искать царское достоинство. Верьте, мы найдем его! Даже самый большой грешник носит его, спрятанным где-то в уголке души, может быть, не зная о нем. Самый скомпрометированный из людей, которого мы считаем нулем, готов сейчас протянуть руку утопающему и спасти его, готов разделить с голодным свой кусок хлеба или охладить уста умирающему от жажды. Представьте только такого опозоренного человека в ситуации, где может проявиться его царская душа. Представьте его на кладбище, где молчат мертвые, неужели думаете, он бы там смеялся? Представьте его в больнице, где стонут больные, неужели думаете, он бы там танцевал? Представьте его на пожаре в школе, где гибнут дети, неужели думаете, что он уйдет, равнодушно отмахнувшись? Представьте его вблизи спящего в траве человека, к которому подползает змея, неужели думаете, он бы остался молча и неподвижно стоять? О, нет! Худший из людей окажется человеком в такой момент, и самый закоренелый разбойник докажет, что он царский сын.
Давайте сделаем, наконец, кое-что еще, станем дерзкими — будем непоследовательны, непоследовательны в ненависти и в презрении к людям. Все мы неутомимы в отстаивании последовательности как добродетели, но ведь и непоследовательность тоже добродетель. Благо тем, кто непоследователен в ненависти и презрении людей. Это истинные сыновья царские, которые составляют славу Отца своего.
Шел человек из Иерусалима в Иерихон, в дороге на него напали разбойники, избили и ограбили. Два человека, в любовь которых он верил, прошли мимо, не оглянувшись на него. Самарянин же, о не любви которого тот человек знал, сжалился над ним и помог ему. Двое первых были непоследовательны в любви, и Христос осудил их непоследовательность, а милосердный Самарянин был непоследователен в ненависти, и Господь похвалил его непоследовательность и поставил в пример. Давайте же и мы будем непоследовательны в ненависти, как Самарянин, прошу вас, будем непоследовательны! Давайте будем непоследовательны в презрении к обесчещенным людям, ибо, если не станем непоследовательны в этом, мы сами себя обесчестим!
Не будем зарекаться, что с каким-то человеком никогда и словом не перемолвимся. Может быть, завтра нам придется преступить свою клятву. Ни о ком да не осмелимся сказать: этот человек умер для меня! Ибо, человек не умирает совсем, даже в смерти, а как же при жизни? Ни о ком да не осмелимся сказать: если бы его не было, мир был бы лучше. Может быть, тот человек то же самое скажет о нас. Наш общий царственный Отец, Который на небесах, никогда не скажет такого ни о нем, ни о нас. Он видит во всех нас Своих, царских сыновей, Он их видит не только среди земных царей и не только среди тех, кто по-царски одет и по-царски живет, или кто по крови. по богатству и по званию чувствует себя сродни царям, но и среди тех нищих, которые ждут у дверей этого храма, и не только среди тех, кто, как и мы, веруют в Него и молятся Ему, но и среди тех, кто в Него не верит и ищет своих прародителей среди обезьян.
Потому горе имеем сердца и мысли, как и подобает царским сыновьям. Посмотрим на нашего царственного Отца, Царя Света, и наши мысли станут светлее. Посмотрим на нашего царственного Отца, Царя Милости, и наши сердца ободрятся и согреются.
К Тебе, Боже, Который знает наших праотцев царских и наших праотцев нищих и любит их, как детей Своих, к Тебе мы стремимся вознестись мыслями своими и любовью своей. Мы хотим быть достойны Тебя, Который суть вечная мудрость и вечная любовь. Ты вызвал нас из небытия в бытие, Ты сделал нас сыновьями царскими Своими. Самая большая беда для нас будет в том, если помрачится наше сознание о царском происхождении, если мы падем и удалимся от Тебя, в добровольное изгнание, во тьму. Наше высшее блаженство в нашем возвращении к Тебе и возвращении сыновства нашего, ибо только рядом с Тобой мы чувствуем себя как цари. Без Тебя мы, словно листья, что оторвались от дерева и стали игрушкой ветров и бурь, пока не упали в грязь. Без Тебя мы, как луч, что разорвал свою связь с солнцем и остался в пространстве один со своим светом. Что такое луч света без солнца, если не раб тьмы и холода? Так и мы без Тебя, великий Свет наш, как лучи света без солнца, рабы тьмы и холода. Потому, Господи, поддержи и укрепи нас в желании непрестанно возноситься к Тебе мыслями и любовью своею, постоянно быть с Тобой, как истинные сыновья царские. Аминь.
О защите жизни
(Проповедь в неделю о самаряныне)
...Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек...
(Ин. 4:13–14)...Симон Петр отвечал Ему: Господи! К кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни...
(Ин. 6:68)...Боже! Ты Бог мой, Тебя от ранней зари ищу я; Тебя жаждет душа моя, по тебе томится плоть моя в земле пустой, иссохшей и безводной...
(Пс. 62)Я и ты встретились на жизненном пути, дорогой мой друг. Я и ты впервые видимся и вот, ты и я почти знаем друг друга. Я знаю, что движет твоим существом, а ты знаешь то, чем движется мое существо. Нами движет жажда жизни. Откуда я знаю тебя, если впервые вижу? Откуда ты знаешь меня, если впервые видишь? Оттуда, что я нахожу тебя в себе, а ты находишь меня в себе. Ты — вариация меня, а я вариация — тебя, но, в сущности, мы оба — одно. Поэтому, когда мы встречаемся, мы спрашиваем друг друга не: «Кто ты?», но: «Куда?» Я знаю, что ты движешься к жизни, и ты знаешь, что я гряду к жизни. Поэтому мы говорим друг с другом только о пути и спорим только о пути. Я говорю тебе: «Ты идешь ложным путем, который не ведет к жизни». И ты мне говоришь, что я иду неверным путем, ведущим в погибель. Мы расходимся и чувствуем себя чужими, и чем больше мы спорим, тем дальше мы становимся, и бездна разверзается между нами, она растет и растет, и вот ты на одном краю пропасти, а я на другом, ее края раздвигаются, пока не разойдутся так далеко, что ни я не понимаю, что ты возражаешь мне, ни ты не слышишь моих возражений. И не слыша друг друга, каждый из нас думает, что он победил.
