Шервин Нуланд - Маймонид
Семья рабби Маймона покинула Фес накануне Песаха, 18 апреля 1165 года. Поскольку вся семья находилась под надзором, пришлось бежать из города под покровом ночи. Всю дорогу к морю нужно было скрываться днем и идти, сколько хватало сил, как только наступала ночь. Семейство рабби Маймона взяло с собой только самое необходимое; все нажитое добро пришлось опять бросить — кроме нескольких книг и драгоценных камней, торговать которыми как раз начали Давид и Моше, потратив на их покупку скудные запасы денег рабби Маймона.
Семья добралась до портового города Сеуты поздней ночью. Там они скрывались от властей до тех пор, пока им не удалось сесть на корабль, идущий в Акко. Корабль отправился в плавание в месяц ияр (который приблизительно соответствует маю) и месяцем позже прибыл в порт назначения. Однако путешествие протекало не гладко. Спустя шесть дней после отплытия корабль попал в ужасный шторм и едва не разбился. Спустя годы Маймонид так опишет это событие:
«В ночь на воскресенье, четвертого ияра, я вышел в море; а в Субботу, десятого ияра 4925 года (1165 по григорианскому календарю. — Прим. ред.), началась буря, великий шквал, грозивший потопить судно. Тогда я принял обет — что я и моя семья будем поститься в эти дни и делать все, как в общественный пост; и сыновьям своим завещаю так, и потомкам их, и чтобы давали подаяние, сколько смогут. Я же буду находиться десятого ияра в одиночестве, буду лишь молиться и разговаривать с собой; как в тот день не встретил я никого, кроме Всевышнего, так и впоследствии в этот день, — кроме как по принуждению.
В ночь на воскресенье, третьего сивана, я приплыл целый и невредимый в Акко — добрался до Страны Израиля. Тогда я принял обет, что в этот день у меня и моей семьи будет радость и веселье, пир и раздача милостыни — на веки вечные»[36].
(Похоже, Мирьям не была в числе путников, и в Акко рабби Маймон прибыл с женой и тремя детьми. Сохранились отдельные свидетельства о жизни старшей дочери рабби Маймона, которая оставалась с семьей, пока не вышла замуж за еврейского писца при египетском дворе, приблизительно в 1175 году. Было также найдено письмо от Мирьям к Маймониду, написанное в значительно более поздний период. В нем она жалуется на то, что ее сын, живущий в далекой стране, никогда ей не пишет.)
Акко, где оказались рабби Маймон и его домочадцы, в то время был большим и шумным городом с самой многочисленной еврейской общиной в Земле Израиля. Однако слово «многочисленная» здесь не следует понимать буквально — община насчитывала около двухсот семей. Страх перед гонениями со стороны христиан оказался необоснованным. Правящие рыцарские ордена, понимая, как они нуждаются в экономических и, возможно, культурных благах, которые несет собой присутствие нехристиан, даровали гражданские права всем жителям Иерусалимского Королевства. Однако совсем мало евреев воспользовалось возможностью поселиться в нем. Оказавшись в Святой Земле, Маймонид стал изучать обычаи тех немногих евреев, что остались жить там с незапамятных времен, в результате чего его собственные религиозные ритуалы претерпели некоторые изменения. Хотя обычно Маймонид довольно легко завязывал отношения с мусульманами, каких- либо попыток установить связь с христианами он, похоже, избегал. Он сторонился их из убеждения, что они являются идолопоклонниками и не веруют в единого Бога.
В конце лета семья рабби Маймона отправилась в трехдневное путешествие в Иерусалим. Они посетили святые места, с которыми были так близко знакомы из еврейских источников и молитв, что рабби Маймона и его домочадцев охватило чувство, будто они прожили в Иерусалиме всю жизнь. В Иерусалиме не было еврейской общины, и это, возможно, омрачило радость путешественников; но зато они удостоились вознести молитвы возле Стены Плача[37]. Затем они отправились в Хеврон, чтобы посетить пещеру Махпела, где покоятся праотцы и праматери еврейского народа — Аврагам, Ицхак и Яаков, Сара, Ривка и Лея. Маймонид оставил нам рассказ об этом коротком паломничестве, и его голос вливается в многоголосый хор евреев, что посетили эти места до него, и тех бесчисленных тысяч, что посетят эти места в столетия, предшествующие основанию Государства Израиль:
«Я вошел в это великое и святое место и молился там шестого дня того же месяца. В первый день последующей недели, девятый день месяца, я покинул Иерусалим и отправился в Хеврон, чтобы приникнуть к могилам патриархов, упокоенных в Пещере. В тот день я стоял в Пещере и провозглашал: хвала Отцу всего сущего! Я даю обет торжественно праздновать эти два дня, шестой и девятый дни месяца мархешван (который приблизительно соответствует октябрю — прим. автора), с молитвами и весельем. Да снизойдет ко мне сила и помощь Господа, чтобы я мог осуществить мои обеты; и да будет вскоре позволено мне и всему Израилю увидеть эту землю в славе, о чем я молился там, видя ее в запустении! Амен».
Земля Израиля во многом разочаровала Маймонида. Она пребывала в запустении, и в ней жила горсточка отчаявшихся и обнищавших евреев, если не считать немногих странствующих купцов. К тому же Святая Земля была взбудоражена вторжением крестоносцев, которые вели себя скорее как разбойники, чем как рыцари Креста. Более того, она стала прибежищем для самых отбросов европейского общества: воров, проституток, мошенников и беглых преступников. Здесь невозможно было серьезно изучать иудаизм, философию и естественные науки; это было вовсе не место для ученого, который писал:
«В природе человека приспосабливать свои нравы и поступки к поведению ближних, к обычаям своих соотечественников. А значит, следует иметь дело с праведными людьми и жить рядом с мудрецами, чтобы учиться у них их деяниям. И надо держаться в стороне от людей порочных, пребывающих во тьме, чтобы не научиться у них их делам. Об этом сказал царь Шломо: «Кто идет с мудрыми, тот будет мудр, а кто дружит с глупыми, сокрушен будет»...[38] Если человек живет в стране, обычаи которой дурны, а жители не ходят прямыми путями, он должен переехать в страну, жители которой праведны и обладают добрыми нравами»[39].
В сравнении с теми странами, через которые прошел путь Маймонида, условия жизни евреев в Египте были исключительно благоприятны. Евреи Египта пользовались относительной свободой и наслаждались спокойствием; некоторые еврейские семьи достигли высокого положения в обществе. Искушение было велико, особенно для странников, на долю которых выпало так много испытаний. Вновь погрузившись на корабль в Акко, семья отправилась в путь, который станет для них последним этапом странствия. Они были на дороге к свободе, пусть и не полной. По иронии судьбы, они обрели ее в стране, где их предки страдали от жестокого рабства.
Глава III. Комментарий к Мишне
По иронии судьбы, в стране, где в древности евреи были рабами, теперь они пользовались наибольшей свободой. Эти мысли не могли не занимать ум Моше, когда он вместе со своей семьей ступил на борт одного из тех больших кораблей, которые по порту приписки прозвали «александрийскими». Их путь лежал как раз в Александрию.
В «Книге путешествий рабби Биньямина Тудельского», написанной купцом и странствующим ученым[40], посетившим еврейские общины не только в Европе, но и в западных пределах Китая, содержится подробное описание Александрии того времени. По его словам, это был процветающий город с широкими улицами, такими прямыми и длинными, что «стоя у одних городских ворот, можно увидеть другие», хотя расстояние между воротами было не меньше трех миль. Множество торговых судов из Европы, Северной Африки, Индии и с берегов Аравийского полуострова стояло у причала — поэтому Вениамин называл Александрию «торговым портом всех народов». Состоятельные горожане жили обычно в роскошных домах, торцами выходящих на главные улицы. В Александрии царила открытая и непринужденная атмосфера, в отличие от Феса, который подавлял и угнетал. Кроме всемирно известной Александрийской академии, в городе и его окрестностях существовало примерно двадцать высших учебных заведений, студенты которых — выходцы практически из всех слоев населения — изучали множество разных наук. Александрия была большим космополитическим городом, в котором с момента его основания Александром Македонским в 332 году до н.э. нашла прибежище многочисленная еврейская община, ставшая неотъемлемой частью его коммерческой и культурной жизни. Политически активные евреи нередко были вовлечены в жизнь египетского двора и городского управления.
Еврейская община насчитывала примерно три тысячи семей, что составляло немалую часть населения города, в котором жило тогда около 50 тыс. человек. Евреи пользовались не только религиозной свободой во всем Египте — им была предоставлена независимость в вопросах гражданского самоуправления, по крайней мере в том, что касалось их внутренних дел. Образованием евреев, их религиозными институтами, устройством общины и ее судов ведал назначаемый государством нагид. Эта государственная должность существовала в Египте с X в. Нагид, заседавший в Каире, назначал раввинов, судей и других должностных лиц общины, а также представлял интересы евреев при дворе халифа и нередко исполнял обязанности халифского врача.
