Иларион Алфеев - Человеческий лик Бога. Проповеди
Нередко мы, встав на молитву, многословим, произносим одно слово за другим, но ум наш не вникает в смысл этих слов. Многие жалуются, что, вычитывая молитвенное правило утром и вечером, они не способны сосредоточиться на их содержании. Обычно это происходит оттого, что многословием и многомыслием мы забиваем в себе то главное, что должно быть в нас во время молитвы, — чувство искренней любви к Богу, обращенности к Нему. Святой Иоанн Лествичник дает простой совет: молитва должна быть немногословной. Одно слово мытаря: «Боже! будь милостив ко мне грешнику» (Лк. 18:13) — умилостивило Бога. И одно слово разбойника: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое» (Лк. 23:42), — сделало его достойным рая. Мы должны учиться такой молитве, которая охватывала бы все наше существо, когда каждое слово, родившееся в нашем сердце, доходило бы до Бога. Для этого не нужно особое время и особые условия. Краткую молитву — молитву мытаря или молитву Иисусову — можно творить в любое время и в любом месте, и она будет для нас тем мостом, который соединит нас с Богом.
Вот еще совет святого: «Старайся всегда возвращать к себе уклоняющуюся твою мысль, или, лучше сказать, заключай ее в словах молитвы». Смысл молитвы не в том, чтобы вычитать какое- то количество текстов, но в том, чтобы ум наш был «заключен в словах молитвы». Если молитвенное слово не дошло до нашего сердца, оно не дойдет и до Бога. Если мы молимся одними устами, а ум наш блуждает на стороне, то такая молитва бессмысленна, это пустое времяпрепровождение. Нужно учиться тому, чтобы за каждым словом молитвы стояло живое чувство. Если мы находим в себе силы молиться теми молитвами, которые Святые Отцы составили для нашей пользы, то изберем краткие молитвы, но будем помнить, что самое главное это заключать в слова молитвы наш ум, наше сердце и наше чувство.
Преподобный Иоанн Лествичник говорит: если ты долго молился, но не видишь плодов, не отчаивайся, «ибо самое пребывание в молитве есть уже приобретение». Действительно, мы молимся не только для того, чтобы поблагодарить Бога, исповедать свои грехи или испросить что‑то у Бога. Мы молимся и для того, чтобы просто побыть с Богом. Если выдаются в течение дня какие‑то минуты или часы, когда мы можем пообщаться с Богом, то это ценно само по себе. И даже если мы просили Бога о чем‑то, но наше прошение осталось не исполненным, не будем думать, что молитва была безрезультатной. Уже одно то, что мы обратились к Господу, предстали перед Ним, возложили на Него свое упование, приближает нас к Нему и возводит на новые ступени той самой лествицы, по которой каждый из нас должен восходить в Царствие Небесное.
2000
О царстве Божием. Вход Господень в Иерусалим. Благовещение Пресвятой Богородицы
Сегодня совпали два великих праздника — Благовещение и Вход Господень а Иерусалим. Одновременно созерцаем мы начало и конец земного странствия Господа нашего Иисуса Христа. Начало — когда архангел Гавриил явился Деве Марии в Назарете и возвестил Ей о рождении от Нее Сына Божия, Царя Иудейского. Конец — когда Сын Божий вошел в Иерусалим, чтобы там принести Себя в жертву за спасение мира.
В Назарете ангел говорил Деве об Иисусе: «Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Г осподь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца» (Лк. 1:32–33). А в Иерусалиме народ приветствовал Иисуса словами: «Осанна! Благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев!» (Ин. 12:13). В обоих случаях речь идет о Царе и о Царстве. Но ангел возвещал о вечном Царстве Бога над человечеством, иудеи же тосковали о земном царстве Давида над Израилем. Они видели в Иисус пророка, который исцеляет людей и совершает чудеса: только что Он воскресил из мертвых Лазаря четверодневного. И они надеялись, что такой Человек сможет стать достойным царем, а потому и вышли навстречу ему с пальмовыми ветвями.
В течение всей Своей жизни Иисус был нищим странствующим проповедником, не имевшим, где приклонить голову. У Него не было ни дома, ни слуг, ни денег, чтобы заплатить подать… При этом Он всегда говорил о Царстве: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» — это были Его первые слова, обращенные к народу (Мф. 3:2). Все Его притчи — не тему Царства: «Чему уподоблю Царство Божие?» — спрашивает он. И отвечает: оно подобно зерну горчичному, жемчужине, найденной на поле, закинутому в море неводу, закваске в тесте.
Иисус всегда сознавал себя Царем. Даже на суде у Пилата, оболганный и поруганный, преданный Своим народом, на вопрос прокуратора: «Ты Царь Иудейский?» — отвечал: «Ты говоришь» (Мф. 27:11), — то есть «Да, Я Царь Иудейский». Но, говорил Он, «Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда» (Ин. 18:36). В Царстве Христа нет служителей, которые могли бы помочь Ему, применив, например, военную силу; там есть только друзья Его, такие же кроткие и смиренные, как Он Сам, готовые следовать за ним на Голгофу.
Праздник Входа Г осподня в Иерусалим — радостный и печальный. Радостный — потому что мы видим, как Господа встречают со славой, слышим голоса младенцев, восхваляющих Царя Израильского. Печальный — потому что знаем: Христос входит в Иерусалим, чтобы претерпеть страдания и добровольную смерть на кресте.
Когда‑то святитель Григорий Богослов жаловался на то, как отнесся к нему народ в Константинополе: «Иных встречают с цветами, а меня встретили камнями». В жизни этого святителя были моменты, когда его встречали криками одобрения, рукоплесканиями, когда сам император выходил ему навстречу и брал под руку под одобрительные возгласы толпы. Но симпатии толпы непостоянны: сегодня тебя поднимают на щит, а завтра побивают камнями. Сегодня мы видим, как жители израильской столицы встречают Христа с пальмовыми ветвями в руках, но очень скоро Он будет поруган, от Него отвернутся, Его предадут, осудят и распнут на кресте.
Трагизм события, которому посвящен сегодняшний праздник, в том, что Христа встречали как царя, который воссядет на престоле Давидовом, как политического вождя, пришедшего освободить Иудею от ненавистных оккупантов–римлян; надеялись, что Он восстановит утраченную государственность, державность — идеалы, столь дорогие многим из тех, для кого земное превыше небесного. Но Он не оправдал этих надежд. И потому уже через несколько дней та же толпа, которая сегодня восторженно приветствует Христа, закричит: «Распни, распни Его!». И те, кто ныне провозглашает: «Благословен Царь Израилев», — будут восклицать со злой иронией: «Если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него» (Мф. 27:42). Со словами: «Радуйся, Царь Иудейский!» — Иисуса будут бить по голове тростью и плевать на Него. Разочарование иудеев будет так велико, что, когда Пилат напишет на кресте Христовом: «Сей есть Иисус Назорей, Царь Иудейский», — они скажут ему: «Не пиши: Царь Иудейский, но что Он говорил: Я Царь Иудейский» (Ин. 19:19, 21).
Иудеи ждали Мессию, могущественного монарха, самодержца, перед которым они могли бы рабски склониться. Ему — Создателю вселенной — ничего не стоило, если бы Он захотел, не только стать властителем Иудеи, но и подчинить Себе всю Римскую империю. Но то, что велико в глазах людей — ничтожно перед Богом. Иисус отверг искушение земного владычества в самом начале Своего пути, когда диавол искушал Его в пустыне, предлагая Ему все царства мира. Вместо земных царств Иисус взыскал одного — сердца человеческого, которое Он покорил не силой и могуществом, но кротостью и смирением. Иисусу нужны не рабы, но свободные сыны, которые избрали Его своим царем потому, что полюбили Его, а не потому, что Он сумел подчинить их Своей власти. Сын Божий стал Сыном Человеческим, чтобы сыны человеческие стали сынами Божиими — свободными и богоподобными. И в этом нашем усыновлении Богу, в этом призвании к богоуподоблению и обожению — величайшая тайна Боговоплощения.
Иудеи не узнали своего Мессию: они не вместили благовестия о Царстве, которое внутри сердца человеческого, о горнем Иерусалиме, о небесном престоле Небесного Царя. Он учил их притчами о Царствии Божием, а они все пытались узнать, когда и где увидят они это обещанное Им Царство. Но Он отвечал: «Не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:20–21). Иудеи так до конца и не поняли, о каком Царстве говорил Христос — не поняли до тех самых пор, пока не увидели Иисуса распятым на кресте с надписью «Царь Иудейский». Тогда только было явлено миру то, о чем Он говорил в Своих проповедях: Царство Божие — это распятая на кресте любовь Бога к человеку.
Царство Божие приходит не «приметным образом», но таинственно и тихо, и наполняет собою сердце наше. Христос приходит к нам с той же кротостью и смирением, с какими Он вошел в Иерусалим, и Он становится нашим Царем, а мы — Его народом. Он покоряет нас не силой и могуществом, но любовью и смирением, и мы выходим навстречу Ему с зажженными свечами и ветвями вербы, символизирующими пальмовые ветви. И в этой встрече людей с Г осподом — величайшая победа, которая когда‑либо была одержана в истории человечества.
