Уильям Ла Сор - Обзор Ветхого завета
Официальный перевод Пророков, Таргум Ионафана,[42] был сделан в Вавилонии около V в. после Р.Х. и признан официальным после первого палестинского редактирования. Он является более вольным переводом текста, чем Таргум Онкелоса, особенно что касается Последних Пророков, и, очевидно, не пользовался таким признанием, как последний.
Таргумов Писаний много и они очень различны. Большинство из них представляют собой парафразы, а не переводы, и их поздняя датировка (VII в. после Р.Х. и позже) снижает их ценность для текстуальной критики.
Самарянский перевод Пятикнижья, сохранившийся в разных формах, (сведений об "официальном издании в настоящее время нет), свидетельствуют о том, что обращение первых переводчиков с текстом было достаточно свободным, пока он не приобрел официальную форму.
Септуагинта (Перевод семидесяти толковников, LXX). История этого перевода не только уходит в далекую древность, но и окутана еврейскими и христианскими преданиями, которые подчеркивают его чудесное происхождение. Согласно этим преданиям переводчики работали каждый в отдельности, и все же переводы их дословно повторяли один другой. Названный по числу переводчиков (лат. «септуагинта», т. е. 70), он по-видимому, был сделан в еврейской общине в Александрии между 250 и 100 до Р.Х. Как и в случае с таргумами, по мере необходимости стали появляться разные неофициальные переводы, которые стандартизировались в первохристианские времена,[43] когда Септуагинта стал церковным авторитетным текстом Ветхого Завета.
Септуагинта отличается по богословским взглядам по сравнению с масоретским текстом, но характеризуется буквальностью и точностью перевода, поэтому разночтения в этом переводе нельзя считать случайностью. Тем не менее, Септуагинта представляет особый интерес для текстуальных изучений, так как является формой еврейского текста до его стандартизации в первые века христианской эры. Вместе с Самарянским Пятикнижьем и рукописями Мертвого моря перевод Семидесяти толковников является ценным свидетельством домасоретских форм еврейского текста.
Другие греческие версии. По мере того, как христиане стали все больше пользоваться Септуагинтой, еврейские общины в диаспоре обратились к использованию других еврейских переводов. В начале И века до Р.Х. Аквила, иудейский прозелит и, по-видимому, ученик Акибы, сделал дословный перевод текста, который вскоре был признан многими евреями. К сожалению, до нас дошли только фрагменты этого перевода.
К концу того же века Феодотион, очевидно, также прозелит, переработал старый текст, и его перевод стал более популярен среди христиан, чем евреев. Кроме его перевода Даниила, который полностью заменил Септуагинту, все остальные книги сохранились только в фрагментах. Эти труды, как и превосходный перевод Симаха, дошел и до нас в фрагментах капитального труда Оригена (о. 220 г после Р.Х.), пытавшегося восстановить первоначальный текст, в котором еврейский текст и различные версии помещены для сравнения в параллельных колонках.
Сирийская версия. Обычно она называется Пешитта (или пешитто, что означает «простой», т. е. версия признанная, "простыми людьми"). Это перевод на сирийский (арамейский диалект) язык, очевидно, сделанный в первые века христианской эры. Его ценность для текстуальных изучений ограничивается некоторыми соображениями. Во-первых, некоторые части Пятикнижья, очевидно, основываются на Палестинском Таргуме. В некоторых отрывках чувствуется несомненное влияние Септуагинты, так что сходство между ними можно иногда рассматривать только как единственное свидетельство о древнем прочтении. Наша способность оценить значение Пешитты для ветхозаветных изучений значительно облегчается публикацией критического издания.[44]
Латинские версии. Необходимость в латинских переводах появилась сначала не в Риме (где ученые пользовались греческим языком), а в Северной Африке и на юге Галлии. Основанные на Септуагинте, старолатинские переводы (ок. 150 г. после Р.Х.) представляют интерес больше как свидетельство греческого текста, чем средство для выяснения еврейского текста. Знание древнелатинского предания ограничивается цитатами у латинских отцов Церкви и в некоторых литургических книгах и кратких рукописях.[45]
Многообразие латинских переводов ставит перед Латинской Церковью проблему, какой текст использовать в богослужениях и богословских беседах. Папа Дамаск 1 (ок. 382 г. после Р.Х.) поручил блестящему ученому Иерониму сделать авторитетный перевод. Главные части этого перевода основаны на еврейском тексте, хотя другие отделы Ветхого Завета, особенно Псалтирь, основываются на греческих версиях. Использование им еврейского текста ставило иногда под сомнение его перевод, особенно у его лучшего друга Августина, хотя это сомнение было необосновано. Иероним трудился с большим прилежанием и вниманием, и для выяснения трудных мест пользовался главным образом текстами Септуагинты Семидесятитолковников, Аквилы, Феодотиона и Симаха, как и признанным старолатинским текстом.
Сложное происхождение Вульгаты Иеронима ("Вульгата" означает "признанная простыми людьми" или "популярная") ограничивает ее ценность для текстуальной критики, так как некоторые отклонения от масоретского текста могут отражать греческие или латинские переводы, а не домасоретские предание. Кроме того, так как версия Иеронима на протяжении веков не признавалась авторитетной (до Тридент-ского собора в 1540), она могла подвергаться редакторским изменениям под влиянием других латинских переводов. Поэтому Вульгата, как канонизированная Римско-Католической Церковью версия,[46] требует большой осторожности при ее использовании для восстановления масоретского текста.
Другие второстепенные версии. Другие главные переводы Ветхого Завета являются важными свидетельствами широкого распространения христианства и ревностности миссионеров передавать слово Божие на родном языке. Все эти второстепенные версии представляют большую ценность для восстановления истории текстов, на которых они были основаны, чем для восстановления еврейского текста.
Коптские переводы, основанные на Септуагинте, были сделаны в III–IV веках после Р.Х. для крестьянского населенения Египта. Хотя коптский язык пользуется греческим алфавитом и имеет много заимствованных греческих слов, он является последней стадией развития египетского языка. Наличие диалектов требовало разных переводов, особенно, на саидском (верхнеегипетском) мемфийском и басмуском (нижнеегипетском). Благодаря сухому египетскому климату сохранилось много рукописей IV в. и даже III в.
Эфиопские же переводы датируются XIII в. и позже, свидетельствуя, что процесс перевода мог начаться в конце IV в. Большинство рукописей, очевидно, основаны на Септуагинте, но они подвергались изменениям под влиянием средневековых арабских версий. Кроме отдельных книг и отделов, надежного критического издания не существует.
Армянские версии датируются V в. и, по-видимому, основывались на Сирийских версиях и на Септуагинте. Арабские версии, появившиеся в Египте, Вавилонии и Палестине, были сделаны на основании имевшихся тогда доступных версий — еврейских или самарянских, Септуагинте, сирийских и коптских. Самой ранней является доисламская (ок. 600 г. после Р.Х.), но большинство их относится к более позднему периоду.[47]
ДЛЯ ДАЛЬНЕЙШЕГО ЧТЕНИЯ:Bruce, F.F. The Boob and the Parchments. 3rd ed. Westwood, N.J.: 1963.
Deist, F.E. Towards the Text of the Old Testament. Trans. W.K. Winckler. Pretoria: 1978.
Driver, G.R. "Hebrew Language", "Semitic Language." Encyclopaedia Britannica. Chicago: 1970.
Roberts, B.J. The Old Testament Text and Versions. Cardiff: 1951. (Good bibliography.)
Rowley, H.H. The Aramsaic of the Old Testament. London: 1929.
ГЛАВА 5. ГЕОГРАФИЯ
Сотни географических названий в Ветхом Завете — городов и стран, гор и долин, рек и морей и т. д.[48] — делают Библию уникальной среди религиозной литературы. Согласно Библии откровение Божие произошло в пространстве и времени, поэтому правильное ее толкование требует внимания к географическим и историческим данным в тексте.
БИБЛЕЙСКИЙ МИР
Область, занимаемая Европой, Азией и Африкой, имеет свои особые географические характеристики. От Атлантического океана до юго-восточной Азии тянется почти непрерывная горная цепь — Пиренеи, Альпы, Балканы, Кавказ, Эльбрус, Гиндукуш и Гималаи. Задерживая холодные ветры, эти горы создавали в южных странах благоприятный климат для развития цивилизаций в древние времена. Они также препятствовали вторжению других народов с севера. С юга этому способствовала естественная граница, представляющая собой главным образом пустыни (Сахара, Сирийская и Аравийская пустыни). Как северная, так и южная границы не только препятствовали вторжению других народов, но и удерживали от миграции народы, проживавшие между горами и пустыней. В результате этого Средиземноморский мир, Месопотам-ская область, подножье Иранского нагорья и равнина реки Инд стали "колыбелью цивилизации" — областью, где человечество развилось от диких охотников и рыболовов до цивилизованных производителей продуктов питания. Имея возможность оставаться в своей стране, люди могли обратить свою энергию на развитие искусства и ремесел, строить города, заниматься гончарным делом, изобретать музыкальные инструменты, осваивать металлургию, создавать письменность и другие необходимые вещи, которые обычно входят в широкое понятие "цивилизация".[49]
