Протоиерей Александр Мень - Магия, оккультизм, христианство: из книг, лекции и бесед
Обзор книги Протоиерей Александр Мень - Магия, оккультизм, христианство: из книг, лекции и бесед
Магия, оккультизм, христианство: из книг, лекции и бесед
От составителя
Человечество всегда приходит в неизъяснимое волнение на рубеже веков. Люди связывают с грядущим столетием надежду на более гуманный, справедливый, гармоничный миропорядок. Как правило, этому сопутствует общий кризис ценностей, который сейчас переживаем и мы. Крушение прежних идеалов, поляризация общества порождают растерянность, боязнь быть сметенными лавиной событий, желание достичь успеха и стабильности в новой ситуации, наконец, попросту выжить. И тогда люди начинают искать разрешения своих проблем в действиях, часто лежащих за рамками традиционной культуры или религии: в гадании, ворожбе, общении с душами умерших.
Не только у нас в стране книжные прилавки наводнила литература по астрологии, хиромантии и оккультизму, а газеты полны объявлений бесчисленных колдунов и знахарей. То же можно наблюдать и в благополучных, с нашей точки зрения, странах. Польский журнал «W drodze» (N5 за 1994 г.) приводит такие данные: в США насчитывается около 10 млн астрологов; в Англии 35% населения регулярно читают гороскопы в популярной прессе, а 45% — нерегулярно; в одном только Париже действуют 3000 астрологов, хиромантов, ясновидящих, ежедневно издается 2–3 книги по магии и оккультизму. Почему же мы, дети высокоразвитой цивилизации, так тянемся ко всему необъяснимому, темному, иррациональному?
В основе современного, а на самом деле старого как мир магизма лежит стремление достичь земных благ, сделать окружающий мир предсказуемым, управляемым, подвластным воле человека. Порою, не вникая в подлинный смысл ритуальных действий, их совершают совершенно автоматически. Особенно печально, когда «возвращение к вере», о котором сегодня так пылко говорят, на самом деле оказывается возвращением к обрядоверию. Разве для наших нуворишей освящение офисов и фирм — не магический обряд, призванный оградить от взрывных устройств и прочих неприятностей? Разве венчание невоцерковленных молодых людей или крещение младенцев неверующими родителями — не суеверная «подстраховка»? А бесчисленные свечи у икон, которые щедро ставят люди, забежавшие в церковь мимоходом, чтобы «помочь» кому–то из родных избавиться от болезни? Такие действия людей, пренебрегающих молитвой, исповедью и Евхаристией, — не что иное как магизм, слепая вера в могущество ритуала.
«Наше столетие, — говорил о. Александр Мень, — это столетие идолопоклонников. Никогда еще с первобытных времен человек с таким безумным исступлением не поклонялся тому, чему поклоняться не должно». Последовательно, упорно добираясь до первоистоков магических верований человека, о. Александр слой за слоем, подобно археологу, снимал с нашего сознания пласты искаженных представлений, очищал подлинную веру от коросты суеверий. Не обличая и не осуждая тех, кто проявлял интерес к таинственным явлениям бытия, он просвещал в самом глубоком смысле этого слова, просвещал своими книгами, беседами, лекциями, проповедями. Он рисовал грандиозную картину духовного становления человечества в истории, неустанного богоискательства и богопознания.
Магизм в этом процессе занимает особое место. Он чрезвычайно жизнестоек, потому что связан с первородным грехом человека — его попыткой присвоить себе власть над миром. Магизм — не просто магия, колдовство и гадание, но образ мышления, породивший в конечном счете такие, казалось бы, далекие от магии явления, как культ личности. А это самым непосредственным образом касается каждого из нас.
Составляя настоящую книгу по трудам о. Александра Меня, мы, разумеется, не задавались целью преподнести читателю практическое руководство по астрологии, гаданию, спиритизму или новейший сонник. Ничего похожего в наследии православного священника нет. Зато есть, повторим, глубокий анализ истоков подобных явлений и ясный путь освобождения от «сна разума»: путь творческого приложения таящихся в человеке сил во имя созидания того, что христианство называет «новым небом и новой землей». Ибо, по словам о. Александра, «вопрос о возможностях человека есть вопрос о его бессмертии».
ЗАНАВЕСКА ХАЙЯМА
Что там за занавеской тьмы?
В гаданиях запутались умы.
Когда ж порвется с треском занавеска,
Увидим все, как заблуждались мы.
Омар Хайям
И все–таки очень хочется заглянуть за занавеску, покуда она еще не порвалась. Что же там находится — «за»? Как это все влияет на нашу жизнь. Увидеть и прочесть знак — «оттуда». Что пророчит сон? А что линия ладони? А расположение звезд? А кофейная гуща? Авгуры гадали по полету птиц. Ничего удивительного. Если предположить, что мир един, то все влияет на все.
Приподнять занавеску, подсмотреть, подглядеть тайну, стать посвященным, овладеть потусторонним знанием, позволяющим влиять на земные судьбы, и заставить потусторонние силы служить себе — все это разлито в нынешней культуре точно так же, как и тысячи лет назад. Меняются культурные формы, интеллектуальное оснащение, но суть остается прежней: подсмотреть (оккультизм) и использовать(магия).
Прежними остаются и границы: от невежественной крестьянки, боящейся черной кошки, до философа–гностика, стоящего на вершине культуры своего времени. Нынешние маги и гностики используют новейшие информационные технологии.
Этот устойчивый интерес (порой чуть затухающий, порой вспыхивающий, как лесной пожар, что и происходит сегодня) свойствен всем временам и народам. А значит, призван удовлетворить глубокие потребности человеческой души.
Все–таки если занавеска Хайяма скрывает от нас не пустоту, а какую–то неподвластную (или почти неподвластную) нашим органам чувств реальность, то должна же она каким–то образом взаимодействовать с нашей? Или не должна? Может быть, занавеска все же проницаема? Может быть, она колышется, когда там дует ветер? Может быть, тренированному глазу на ней видны тени? Может быть, существует какой–то материально–духовный механизм, какая–то технология тонких воздействий, посредством которых занавеску можно немного отодвинуть. И если какие–то взаимодействия между там и здесь действительно существуют, то почему бы тогда не изучить их и не поставить на службу человеку?
Есть слова, одно произнесение которых способно будоражить воображение: парапсихология, ясновидение, телепатия, телекинез, привидения, метемпсихоз, духовное целительство…
Обо всем этом и идет речь в предлагаемом сборнике. Ее автор — православный священник отец Александр Мень, трагически погибший в 1990 году, — хорошо знаком читателям, интересующимся религиозными проблемами. Его наиболее значительные работы: шеститомник «В поисках пути, истины и жизни», посвященный религиозным поискам человечества, и книга об Иисусе — «Сын человеческий». Эта книга переведена на многие языки и только в России издана общим тиражом более миллиона экземпляров.
Александр Мень сочетал церковную культуру с широкой светской образованностью, мистическую одаренность с трезвым рациональным взглядом, открытость, широту и заинтересованность всем, что происходит в мире, с твердостью духовной позиции, с которой он смотрел на жизнь вообще и на хайямову занавеску — в частности.
Составители
МАГИЗМ В ИСТОРИИ. У ИСТОКОВ
Из беседы в театре «На досках»
<…> Так что же было вначале? Дикость, темнота, суеверия или нечто иное? Одна из школ этнографии (австрийская) исследовала формы первобытных верований среди людей, сохранивших быт доисторических времен. И почти во всех культурах обнаружилось представление о некоем едином высшем Начале, которое называется, скажем, у индейцев вакан, или оренда, или еще как–то. Все эти названия обозначают благое и высшее Начало. Казалось бы, примитивные люди, но примитивна у них лишь техника. Закон развития заключается в том, что исходная точка содержит в себе дальнейшее поступательное движение. Владимир Соловьев описывает это так: в зерне, в семени уже содержатся элементы и корня, и ствола, и листьев, и плода. Потом из этого единства дифференцируются корни, ствол, побеги, листья, а дальше растение дает новый плод, то есть возникает новый синтез. То же самое происходит в истории культуры, в истории духовности.
Когда человеку только приоткрывается духовный мир, он воспринимает его целостно, у него возникает смутная интуиция некоего Высшего единства, которая потом начинает дробиться. <…>
В первобытном мире было такое понятие — <…> мана. Это недифференцированная духовная энергия, разлитая во всем, которая может быть причастна человеку, дереву, камню. Человек преклоняется перед ней и тем самым делает шаг в сторону обоготворения природы. Начинает развиваться идолопоклонство, которое впоследствии, в греческой философии, завершается материализмом, провозглашающим единственной высшей реальностью пляску атомов, не имеющую ни цели, ни смысла.
