Валентин Томберг - Медитации на Таро. Путешествие к истокам христианского герметизма
В великой тревоге я немедля отравилась к своему духовнику и рассказала ему об этом. Он спросил, в каком облике я Его видела, и я ответила, что не видела Его воочию. Он спросил, откуда я знаю, что это Христос, и я ответила, что не знаю, но ничего не могу поделать с тем, что осознаю Его присутствие рядом со мной, и что я это отчетливо видела и чувствовала... У меня не было иного способа объясниться, кроме как прибегая к сравнениям; но нет, мне кажется, таких сравнений, которые помогли бы описать такого рода видение, ибо это одно из видений высочайшего порядка. Это мне сказал впоследствии святой человек великой духовности по имени брат Петр из Алькантары... да и другие мужи высокой учености говорили мне то же самое. Из всего разнообразия видений в это дьяволу труднее всего вмешаться... Ибо если я говорю, что не вижу Его очами плоти и очами души, поскольку это не обычное видение, как же тогда я могу знать и утверждать, что Он рядом со мной, с большей уверенностью, чем если бы я Его видела воочию? Если сказать, что это подобно человеку, не видящему в темноте того, кто находится рядом, либо подобно положению слепца, то это неверно. Некоторое сходство в этом есть, но оно незначительно, так как и в полной темноте человек может положиться на прочие органы чувств, слышать голос или движения своего соседа, либо прикоснуться к нему. Здесь же этого нет, как нет и никакого ощущения темноты. Напротив, Он является душе через знание, которое ярче солнца. Я не утверждаю, что взору открывается солнце или иной источник света, но говорю, что есть незримый свет, который просветляет разумение и позволяет душе наслаждаться этим великим блаженством, приносящим с собой иные, поистине величайшие блаженства...
Затем мой духовник спросил: "Кто сказал, что это Иисус Христос?" Я отвечала: "Он Сам часто мне это говорит, но еще прежде чем Он впервые это сказал, в моем разумении было запечатлено, что это Он, но даже до этого Он часто говорил мне, что Он здесь, когда я Его не видела..." Господу было угодно так глубоко запечатлеть это в разумении, что сомневаться в этом можно не более, чем в том, что видишь собственными глазами" (83: pp. 187-189).
А вот пример "образного видения":
"Однажды, когда я молилась, Ему было угодно явить мне одни лишь Свои ладони; их красота превосходит все описания. Это повергло меня в великий страх... Несколько дней спустя я увидела Божественный лик, который тоже, казалось, привел меня в совершенный восторг. Я не могла понять, почему Господь являет мне Себя так постепенно, коль скоро впоследствии Он даровал мне милость видеть Его всего... Однажды, когда я была на мессе в день Св. Павла, предо мною возник Его пресвятой Человеческий образ во всей красе и величии Его воскресшего тела, каким оно изображается на всех иконах... Хотя это было образное видение, я никогда не видела ничего подобного очами плоти, но одними лишь очами души. Люди более сведущие, чем я, говорят, что мое предыдущее видение было более совершенным, нежели нынешнее, хотя и это в свою очередь намного ближе к совершенству, чем все то, что можно увидеть очами плоти... даже затратив на это многие годы, я не смогла бы вообразить ничего столь же прекрасного. Я бы не знала, с чего начать. Ибо одной своей белизной и сиянием оно превосходит все, что можно себе представить. Это не слепящее сияние, а мягкая белизна и нежное свечение, радующее взор и никогда его не утомляющее; не утомляется взор и от созерцания Божественной красоты во всем ее блеске... при этом не имеет значения, открыты глаза или закрыты; если Господь пожелает, чтобы мы это увидели, мы увидим даже вопреки нашей воле..." (83: 196-198).
Этих примеров достаточно, чтобы дать ясное представление о природе транс-субъективного опыта, или "интеллектуального видения" - как называет его Св. Тереза, - и экстра-субъективного опыта, или "образного видения". Первое есть проекция в душу духовного опыта, имеющего место над нею; сама душа при этом не воспринимает ничего - она может лишь реагировать на то, что испытывает дух, и это приводит ее к участию в результатах данного опыта. Он транс-субъективен, так как само откровение происходит не внутри и не вне души, но над нею, т. е. в духе. Вследствие этого душа обретает такую уверенность, словно сама видела и слышала, ничего не видя и не слыша в действительности. Это дух вселяет в нее уверенность в реальности того или иного опыта. Это дух "видит", "слышит" и "осязает" на свой лад и насыщает душу плодами своего опыта - и эта уверенность равна либо даже выше той, которую могла бы обрести душа с помощью собственного зрения, слуха и осязания.
Что до экстра-субъективного опыта, или "образного видения", то здесь "видит", "слышит" и "осязает" сама душа. Она "видит" нечто вне себя, но "очами души", т. е. это не галлюцинации физических органов чувств, а воображение, движимое извне вместо того, чтобы быть движимым собственным произволом. Заметим, что образы, порожденные вне души, не могут ни восприниматься, ни именоваться иначе как ощущения. А поскольку это не физические ощущения, то они испытываются и описываются как ""ощущения души". Вот почему Св. Тереза говорит о видении "очами души".
"Очи души", о которых говорит Св. Тереза, - это то, что мы в современном герметизме называем "цветками лотоса", или просто "лотосами", известными в индийской Йоге как "тонкие центры", или "чакры".
Высшие лотосы - восьми-, двух- и шестнадцатилепестковый - суть органы, используемые духом (то есть либо одним человеческим духом, либо духом человека в единении со Святым Духом, либо, наконец, человеческим духом, объединенным с духом другого человека или духом иерархическим посредством Святого Духа и в Святом Духе) при откровениях свыше, т. е. при "интеллектуальном видении" в опыте Св. Терезы.
Низшие лотосы - десятилепестковый, шестилепестковый и четырехлепестковый - суть органы горизонтального восприятия, т. е. "образного видения" в опыте Св. Терезы.
Что до сердца, или двенадцатилепесткового лотоса, то оно участвует в обоих типах видения или, если угодно, наделено третьим типом ясновидения, представляющим собою синтез двух первых. Ибо "сердце" - это центр (или "лотос") любви. Здесь, по правде говоря, нет больше различий между "свыше" и "вне" и даже между "высшим" и "низшим", так как любовь устраняет все расстояния и пространственные различия (даже различия в духовном пространстве) и способна наделять присутствием все сущее. Вот так и Бог живет в горящем любовью сердце.
Сердце воспринимает присутствие различных вещей как впечатления и оттенки духовного тепла. Именно таким образом сердца двух учеников, идущих в Эммаус, узнали Того, Кто, приблизившись, шел с ними еще до того, как узнали их глаза и разумение. Когда же глаза их раскрылись, и они узнали Его, они сказали друг другу: "Не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание?" (Лк. 24: 32). Сердце, горящее по-разному, - вот что такое "видение" и духовное знание, присущее сердцу.
Дорогой неизвестный друг, прислушивайтесь к своему сердцу и к оттенкам того сокровенного тепла, которое поднимается из его глубин! Как знать, кто может идти рядом с вами по пути, оставаясь сокрытым для ваших глаз и разумения?
Итак, три высших лотоса суть прежде всего центры внушенной уверенности, или "незримого света", и представляют собой основные инструменты (инструменты, а не источники) "интеллектуального видения", или транс-субъективного откровения.
Три низших лотоса суть центры уверенности непосредственного опыта; они делают нас "очевидцами" вещей незримых. Они проявляют их нам в "зримом свете" как формы, движения, цвета, звуки и дыхание - проявляют конкретными и объективными, хотя и не вещественными с точки зрения физического мира.
Средоточие же всех центров, сердце или двенадцатилепестковый лотос, дает нам уверенность подлинной веры - то, что зародилось в "огне Эммауса", - через которую проявляется непосредственное присутствие сущностей, желающих идти по пути вместе с нами. Этот огонь одновременно содержит в себе и "незримый свет" "интеллектуального видения", и "зримый свет" "образного", которые слиты воедино и названы нами здесь "огнем Эммауса".
Помимо этих двух - или трех - типов сверхчувственного опыта существует еще один, который нередко принимается за духовный, но в действительности не является таковым. Я имею в виду тот тип ясновидения, который обязан своим существованием либо чрезмерной утонченности физических чувств, либо их подверженности галлюцинациям. Св. Тереза Авильская также упоминает о нем в своем жизнеописании, выдержки из которого приводились нами выше. Она, в частности, отмечает, что "люди более сведущие, чем я, говорят, что мое предыдущее видение ("интеллектуальное") было более совершенным, нежели нынешнее ("образное"), хотя и это в свою очередь намного ближе к совершенству, чем все то, что можно увидеть очами плоти..." (83: р. 197).
