Глеб Благовещенский - Полная история тайных обществ и сект мира
На просьбы музыкантов соблюдать расписание гастролей и отвезти нас в отель японские руководители ответили категорическим отказом. За предшествующие двое суток расписание было перекроено таким образом, что на сон отводилось всего по 5 часов в сутки, а последние 1 2 часов нас вообще не кормили (были запланированы обед и ужин). По словам японского дирижера (Урувера Кассапа-Ли), это было сделано специально для более эффективного воздействия инициации на организм, для скорейшего „прочищения“ энергетических каналов. Около половины возмущенных музыкантов покинули помещение и вышли на улицу к автобусам. Но трех автобусов с багажом, инструментами, документами, деньгами рядом со зданием не оказалось. Выяснилось, что скрипачка Т. Коберник сломала ногу в двух местах, поскользнувшись на замерзшей жиже, вытекающей из туалетов на улице; с флейтистом С. Евдокимовым случился сердечный приступ, и их отвезли в госпиталь. Наступала ночь, температура на улице была ниже 0 градусов. К музыкантам вышел один из японских руководителей с русским переводчиком-монахом Д. Сопрыкиным, стал кричать командным голосом и приказывать подняться в здание на инициацию и не сопротивляться. Кто откажется — будет уволен, не получит суточных за гастроли, будет добираться до Москвы самостоятельно. Переписывали фамилии несогласных. Музыканты требовали переговоров.
Вскоре на шикарном лимузине подъехал Секо Асахара. Он выступил с угрозами расформировать оркестр в случае отказа от инициации. Несмотря на то что он провозгласил себя Христом, он кричал, вышел из себя, заставлял людей ложиться, требовал повиновения. Наши вопросы о целях и возможных последствиях для здоровья этой инициации переводчик Д. Сопрыкин не переводил. Когда группа музыкантов на улице задала Асахаре вопрос: „А что если мы умрем здесь?“, он ответил: „Ну что ж, это ваша карма, я за вас помолюсь“. Музыканты, все же согласившиеся пройти через инициацию из-за страха потерять работу, были уложены на маты, врачи-монахи (их было около 10 человек) измеряли им температуру, вставляя градусник в рот, и кровяное давление. Повышенная температура, высокое давление, учащенный пульс, болезни и даже беременность не являлись, по их словам, уважительными причинами для отказа от участия в этом чудовищном „медицинском“ эксперименте.
Поролоновый мат был двухслойным. В нижний слой на уровне груди, живота и ног лежащего человека были встроены три либо электронных, либо электромагнитных прибора, усиливающих вибрации. На голову следовало надеть наушники, в которых звучали на полную мощность секретные мантры и заклинания, их читал Асахара. На глаза надевали черную повязку. Усиленные вибрации голоса через три прибора передавались основным энергетическим центрам человека. Уже через полчаса после начала инициации у людей стали появляться признаки ухудшения самочувствия: головные боли, повышение давления, учащенный пульс, головокружение, боль в области сердца, состояние, близкое к потере сознания. Монахи-врачи измеряли температуру, давление, записывали данные в журнале, но, несмотря на жалобы и резкие отклонения показаний от нормы, прервать инициацию не разрешали. (У валторниста Б. В. Афанасьева пять раз измеряли давление и даже при показателях 220 на 140 приговаривали: „Это очень хорошо. Продолжайте“).
Через некоторое время музыканты стали сами отключать вибрационные приборы от сети, уменьшать уровень звука в наушниках, перерезать и пережигать зажигалками электрические провода. Но подходили японские монахи и снова их подключали. Тогда музыканты стали покидать зал инициации. Дирижер оркестра В. Л. Кудря советовал всем выходить на воздух. Но и в здании, и на улице вокруг здания ощущался неизвестный специфический запах. Не исключено, что монахами „АУМ Синрикё“ против нас были применены какие-то газы. Началась паника, истерики. Медицинскую помощь нам не оказывали, мы сами обменивались имеющимися кое у кого таблетками. С 1 2 часов ночи к зданию со всех сторон постоянно съезжались машины с японскими монахами — по-видимому, у них был объявлен общий сбор. Тогда группы молодых мужчин-музыкантов разошлись в разных направлениях в поисках помощи или телефона, чтобы сообщить в Российское посольство, в полицию, в Интерпол или хотя бы друзьям о происходящем. Но через некоторое время все они, кроме одной группы, были привезены на машинах монахов обратно. На всех дорогах и подступах к зданию стояли кордоны из охраны „АУМ Синрикё“.
Около 2 часов ночи оставшимся в здании музыкантам объявили о расформировании оркестра за неповиновение и о прекращении инициации. На улицу выбежал в возбужденном состоянии с полиэтиленовым пакетом на голове инспектор оркестра И. Н. Цзю, стал рассказывать, что у него начались галлюцинации, он видел свою руку прозрачной и как внутри ее по кровеносным сосудам пульсировала кровь. Он призывал музыкантов разбегаться в горы в разных направлениях, утверждая, что нас хотели превратить в людей-богов и что в результате этой инициации выжить могли не все. Наконец, в ответ на наши многократные требования нам подали автобусы. Мы отказались уезжать, пока не соберутся все 111 музыкантов и переводчики-монахи, тоже российские граждане. Через час японцы-монахи привезли последнюю группу из двух человек, уходившую звонить. Это были В. Зонтаг и И. Баканов. Они рассказали, как, преодолев три ряда колючей проволоки, они добрались до телефонной будки и пытались позвонить. Но из стоявшей неподалеку машины с потушенными фарами вышли японцы-монахи, задержали их и допросили. Музыканты ответили, что дозвонились своим друзьям. Возможно, вероятность утечки информации и спасла оркестр от дальнейших издевательств. Многие музыканты боялись садиться в автобусы, управляемые водителями-монахами „АУМ Синрикё“. Пришлось ждать, пока все придут в себя от нервного шока. (Скрипач А. Лобов убежал в поле в сторону от дороги, и группа музыкантов с дирижером В. Кудрей долго успокаивала и уговаривала его все-таки сесть в автобус).
Дальнейшие переговоры с японской стороной в Токио вели дирижер В. Н. Кудря и администратор В. Григорев. На наши предложения сообщить о случившемся в Российское посольство В. Н. Кудря ответил, что ситуация контролируется и все необходимые меры приняты. Несмотря на грубые нарушения контрактов, законов и прав человека японскими руководителями „АУМ Синрикё“, российские музыканты выполнили свой профессиональный долг и выступили с последним концертом в Токио 17 декабря. После возвращения оркестра в Москву половина музыкантов (52 человека) по директиве из Японии подлежала увольнению. Руководитель Московского религиозного объединения „Учение истины АУМ“ Фумихиро Дзею через переводчика-монаха Сергея К. и инспектора оркестра И. Н. Цзю 28–29 декабря предлагал уволиться „по собственному желанию“, расторгнуть контракт „по согласованию сторон“, угрожая не выплатить зарплату за декабрь, потребовать с музыкантов через суд неустойку в размере 50 % годовых выплат. Многие музыканты под давлением угроз и из страха перед этой бандитской организацией уволились, потеряв до 25 % годовых выплат по контрактам. А тех, кто не согласился, уволили задним числом по вымышленным причинам и сфабрикованным докладным запискам с многочисленными нарушениями Кодекса законов о труде РФ.
Мы просим срочно начать следствие, провести квалифицированное расследование деятельности „АУМ Синрикё“ („Учение истины АУМ“) в связи с попытками физического (физиологического) и психического воздействия на российских граждан на территории Японии и России с угрозой для их здоровья, дать юридическую оценку имевшим место событиям, провести независимое медицинское расследование на уровне Министерства здравоохранения РФ о влиянии секретных практик (Гуру Йога Мантрейя — молитва стоя), инициаций, интенсивных ночных семинаров и пр., превращающих российских граждан в послушных исполнителей воли японских религиозных деятелей, на здоровье людей. Мы требуем запретить деятельность этого преступного религиозного объединения на территории России и прекратить пропаганду учения Секо Асахары в средствах массовой информации».
Увы, в 1994 году это заявление так и не было принято к рассмотрению. Вспомнили о нем только после газовой атаки в токийском метро 20 марта 1995 г. (результат — 12 погибших и 5000 пострадавших) и после 22 марта, когда в одном из зданий АУМ обнаружили 50 молодых людей с признаками сильнейшего отравления зарином (находились в коме). Очевидно, эти ученики Асахары были подопытными кроликами, на которых гуру выяснял свойства газа. Тут-то припомнили и странное заявление московских музыкантов и не менее странные жалобы, которые периодически появлялись у сотрудников главного офиса АУМ в Москве, жаловались они, между прочим, на расстройство зрения, тошноту, слабость и головную боль — характерные симптомы отравления. Отравление, подтверждали им наши японские товарищи и объявляли сей факт местью врагов АУМ. Но когда 16 мая 1995 года Асахара был арестован, пришлось и нашим юристам быстро провести обвинительный процесс и запретить АУМ в России. Думаете, АУМ ушла из нашей страны? Да ничуть!
