Чарльз Ледбитер - Внутренняя Жизнь
Даже относительно обычного астрального восприятия некорректно говорить о "слухе" и "зрении" — это сообщает неверную идею, хотя практически избежать таких слов не удаётся. Эти термины связаны для нас с представлением о некоторых органах чувств, которые получают впечатления вполне определённого типа. Зрение предполагает обладание глазами, а слух — ушами. Но на астральном плане нет таких органов. Верно, что астральное тело является точным соответствием физического, и потому подобно ему демонстрирует глаза и уши, рот и нос, руки и ноги. Но действуя в астральном теле, мы не ходим при помощи астральных соответствий ног, и так же мы не видим и не слышим при помощи соответствий наших физических глаз и ушей.
Каждая частица астрального тела способна принимать некоторый набор вибраций — а именно, принадлежащих к её уровню, и только их. Если мы разделим все астральные колебания на семь диапазонов, как в музыке делят звуки на семь октав, то каждая октава будет соответствовать подплану, и только те частицы астрального тела, которые построены из материи, принадлежащей определённому подплану, будут откликаться на вибрации соответствующей октавы. Так что "быть на каком-либо подплане астрального" значит развить чувствительность лишь тех частиц, которые принадлежат к этому подплану, и воспринимать только его материю и обитателей. Обладание совершенным зрением астрального плана означает развитие чувствительности всех частиц астрального тела, чтобы все подпланы были одновременно видимы.
Но даже если человек развил частицы лишь одного подплана, если они развиты полностью, он будет обладать на этом подплане способностью восприятия, эквивалентной всем нашим физическим чувствам. Если он вообще воспринимает какой-нибудь предмет, то он одним актом восприятия получает от него впечатление, которое передаёт всё, что здесь мы получаем через те различные каналы, которые зовём чувствами — он будет одновременно видеть, слышать и чувствовать его. А мгновенное восприятие, свойственное высшим планам, ещё дальше от неловкого и одностороннего действия физических чувств.
Чтобы увидеть, как этот аккорд помогает ясновидящему найти любого конкретного человека, нужно понять, что вызывающие его вибрации передаются человеком любому предмету, который с ним какое-то время тесно соприкасался, а потому проникнулся его магнетизмом. Локон волос, кусок одежды, которую он носил, написанное им письмо — любого из этого достаточно, чтобы передать аккорд тому, кто знает, как его воспринять. Его также очень легко получить по фотографии, что кажется более любопытным, поскольку ей вовсе не нужно быть в прямом контакте с человеком, которого она изображает. Даже нетренированные ясновидящие, не обладающие научным знанием предмета, инстинктивно признают необходимость войти в раппорт с теми, кого они разыскивают, с помощью таких вещей.
Ясновидящему вовсе не обязательно при таком исследовании держать письмо в руке, или даже иметь его с собой. Подержав письмо однажды и ощутив его аккорд, он способен вспомнить и воспроизвести его, точно так же, как человек с хорошей памятью может с первого взгляда запомнить лицо. Но чтобы найти человека, прежде незнакомого, какая-то подобная связь всегда необходима. Недавно у нас был случай с человеком, который умер где-то в Конго, но поскольку другом, написавшим о нём, не было прислано никакой фотографии, сначала необходимо было найти этого друга (находившегося, кажется, где-то в Скандинавии), и установить контакт таким вот обходным путём.
Тем не менее, есть и другие методы поиска людей на расстоянии. Самый эффективный требует более высокого развития, чем только что мною описанный. Человек, способный поднять своё сознание на атомический уровень буддхического плана, окажется в полном единении со своими собратьями — а потому, среди прочих, и с разыскиваемым им лицом. Он поднимет своё сознание по своей собственной линии, а потом ему останется только спуститься по линии того человека, чтобы его найти. Всегда есть несколько путей применения ясновидения, и каждый ученик применяет тот, который для него оказывается более естественным. Если он не вполне изучил вопрос, то часто думает, что его метод — единственно возможный, но более широкое знание скоро освобождает его от этого заблуждения.
Как видят прошлые жизни
Поскольку недавно в "Жизнях Алкиона" была опубликована захватывающе интересная серия прошлых жизней, мы получили множество вопросов о том, каким же именно методом подобные записи считываются исследователями. Нелегко удовлетворительно объяснить это тем, кто сам не обладает способностью их видеть, но некоторая попытка описания этого процесса по меньшей мере поможет изучающим приблизиться к пониманию.
Начать надо с того, что вовсе нелегко объяснить, что такое запись в акаше, которую нужно прочитать. Возможно, к идее о ней подтолкнёт представление о комнате, один конец которой занимает огромное трюмо. И всё, что происходит в этой комнате, будет отражаться в этом зеркале. Если мы представим теперь, что зеркало это наделено способностью сохранять записи всех эти событий наподобие кинокамеры, а потом, при определённых условиях воспроизводить их, мы на один шаг приблизимся к пониманию того, что же представляют собой эти записи. Но к этому мы должны добавить качества, которыми зеркало никогда не обладало — способность подобно фонографу воспроизводить все звуки, а также мысли и ощущения.[2]
Далее мы должны постараться понять, что же такое на самом деле отражение в зеркале. Два человека могут встать так, чтобы видеть в зеркале не себя, а друг друга, из чего очевидно, что та же область стекла может отражать два образа одновременно. Потому, если представить, что стекло может сохранять каждый образ навсегда (а возможно, оно так и делает!), то станет ясно, что та же часть стекла может одновременно записать два этих образа. Передвигаясь из стороны в сторону, вы скоро убедитесь, что каждая частица стекла должна одновременно записывать каждую часть каждого предмета в комнате, а то, что вам случится увидеть, зависит от положения вашего глаза.[3] Из этого также следует, что два человека не могут в тот же момент видеть точно то же отражение в зеркале, так же, как не могут они видеть и одну и ту же радугу, поскольку два физических глаза не могут одновременно занимать одну и ту же точку в пространстве.
Что мы предположили касательно частиц нашего зеркала, на самом деле происходит со всякой частицей всякого вещества. Каждый камень у дороги содержит неизгладимую запись всего, что проехало мимо него, но эту запись нельзя (насколько мы пока что знаем) извлечь из него так, чтобы она была видима обычными физическими чувствами, хотя более развитые чувства психометриста без труда смогут её воспринять.
Не следует думать, что оригиналы этих записей находятся во всякой материи, хотя они с ней и связаны. Чтобы считать их, нет необходимости входить в прямой контакт с каким-либо материальным предметом, поскольку они могут быть считаны с любого расстояния, если связь раз установлена.
Тем не менее, также верно, что каждый атом сохраняет запись, или, возможно, лишь обладает способностью ввести ясновидящего в раппорт с записью всего, когда-либо случившегося в пределах видимости этого атома. Из-за этого-то качества и возможна психометрия. Но ей присуще любопытное ограничение — а именно, что с помощью неё обычный психометрист видит лишь то, что он увидел бы, стоя в том месте, откуда был взят психометрируемый предмет. Например, если человек психометрирует камешек, века пролежавший в долине, он увидит лишь происходившее в течение этих веков в той долине, и его взгляд будет ограничен холмами, будто он все эти века находился там, где лежал камень и был свидетелем всех этих событий.
Верно, что у способности психометрии есть и продолжение, посредством которого человек может видеть мысли и чувства участников драмы, как и их физические тела, а также есть и другое расширение, которое позволяет ему, закрепившись в этой долине, сделать её базой для других операций, и таким образом выбраться за холмы и посмотреть, что происходило там, а также выяснить, что происходило в долине после того, как камень был оттуда унесён, и до того, как он вообще туда попал. Но человек, способный на это, скоро вообще сможет освободиться от этого камня. Применяя чувства каузального тела к соответствиям физических вещей, мы видим, что каждый предмет таким же образом даёт картины прошлого.
Как же может, спросят люди, неодушевлённая частица регистрировать и воспроизводить впечатления? Ответ в том, что она вовсе не неодушевлённая, и что одушевляющая её жизнь — это часть Божественной Жизни. На самом деле можно попытаться описать природу этой записи и иначе — сказать, что это память самого логоса, и что каждая частица каким-то образом находится в соприкосновении с той частью его памяти, которая заключает события, происходившие по соседству, в пределах её кругозора. Вероятно, что то, что мы называем нашей памятью — ни что иное, как подобная же способность войти в соприкосновение (хотя часто очень несовершенное) с той частью его памяти, которая относится к событиям, которые нам случилось видеть или узнать.
