Дэвид Годмен - Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 1
Несмотря на то что я несильно продвинулся вперед, этот процесс самоисследования настолько увлек меня, что я не мог его прервать. Должно быть, в это время я себя вел как-то странно, потому что Шри Пунджаджи попросил доктора Бакра присматривать за мной во время его поездки в Бомбей. Шри Пунджаджи полагал, что есть вероятность моего умопомешательства! Но это меня не остановило. Невзирая на то что я не получил удовлетворяющего ответа на свой вопрос «Кто я?», я ощутил некоторые перемены в своей жизни. Я потерял интерес к повседневным обязанностям как на работе, так и дома. Даже стал отдаляться от жены и своих детей и стал ощущать отвращение к тому, что с ними связано.
Через несколько дней Пунджаджи вернулся из Бомбея, и я снова стал посещать его сатсанги. Я не понимал, что там происходит, но это почему-то казалось мне неважным. В свободное время я продолжал изучение книги «Беседы с Раманой Махарши», и меня приятно удивляло то, что я мог открыть ее на любой странице и найти там ответ на интересующий меня вопрос по самоисследованию. На данной стадии я не обращался к Пунджаджи за консультацией по самоисследованию. Я предпочитал находить ответы в этой книге.
Меня пугала личность Пунджаджи и его методы, и я нервничал при мысли подойти к нему. Я поделился своими ощущениями с доктором Даттатреем Бакром, на что он просто рассмеялся.
«Мне, – сказал он, – Пунджаджи представляется маленьким ребенком. Я обращаюсь с ним и люблю его так же, как люблю свою собственную семью. Я отношусь к нему, как к младшему члену своей семьи».
Я посмотрел на него и понял, что он говорит искренне. Он сидел рядом с ним, ухаживая, как за маленьким ребенком. Если он хотел, чтобы Пунджаджи съел что-то особое, он упрашивал его, как если бы он был маленьким ребенком. У него был такой стиль общения с Пунджаджи, но я по-другому относился к Шри Пунджаджи. Для меня он все еще был очень далеким и суровым человеком.
Вскоре я понял, что его присутствие было для меня просто потребностью. Я не мог обходиться без него.
Я все интенсивнее и интенсивнее занимался самоисследованием. Среди ночи я ловил себя на том, что мои попытки отринуть ум были настолько сильными, что я издавал звуки, подобные стону. В конце концов я подошел с этим вопросом к Пунджаджи, и он ответил: «Так держать. Ты приближаешься к цели».
На следующий день я почувствовал, что мне удалось оттолкнуть свой ум на край чего-то. Казалось, за этим краем был широкий и темный проход.
Я рассказал об этом Пунджаджи, и он заметил следующее: «Иди за пределы темного прохода».
Тогда что-то произошло. Где-то в 1.30 ночи я пробудился ото сна. Я лежал на постели, но тут же ощутил, что пребывал в каком-то другом необычном состоянии. Я сел. Я осознавал все окружающие меня объекты: дом, проходящая на улице дорога и железнодорожные пути, но они больше не существовали отдельно от меня, вне меня. Я знал и ощущал их частью себя. По железнодорожным путям прошел поезд, и я знал, что он проходит через меня, а не мимо.
Я ущипнул себя за бок, чтобы убедиться, что я не грежу во сне, и почувствовал: я действительно не сплю. Я хотел пойти в туалет, но боялся двинуться с места. Я чувствовал, что если сделаю движение, весь мир каким-то образом будет двигаться вместе со мной. Но когда я уже не мог больше терпеть, я решил рискнуть. Я встал и взял курс на стену. Я полагал, что если мир находится внутри меня, а не отдельно, вне меня, стена не будет помехой на моем пути к ванной комнате. Я ударился о стену и понял: несмотря на то что мир, возможно, часть меня, он остается таким же твердым, как и раньше. Кроме того, я понял, что мне все-таки нужно пользоваться дверьми.
Я вышел из ванной комнаты, сел на постель и наслаждался этим новым удивительным состоянием с чувством благоговения и восторга. В конце концов я опять заснул на несколько часов. Когда же я проснулся, было уже около 6.30. Я чувствовал себя счастливым ребенком и пребывал в жизнерадостном и очень хорошем расположении духа. Я пошел на работу и, как и раньше, выполнял все свои обязанности.
В тот вечер я пришел на сатсанг Шри Пунджаджи, сделал ему подношение из связки бананов, распростерся перед ним и произнес: «Я понял». Он разразился смехом и сказал: «Никто и никогда так уверенно не подходил ко мне и не делал такого заявления!»
На этот раз он мне не противостоял, и не знаю почему, я вдруг почувствовал реальность этого ощущения.
Я неоднократно переживал это состояние, обычно оно приходило посреди ночи. У меня неожиданно возникало ощущение пребывания «за пределами всего», и затем реальное ощущение, что я был везде: поверх и за пределами облаков, луны, неба и т. д.
Однажды утром, когда я сидел на веранде, я внезапно испытал состояние космического Я, сопровождаемое странными ощущениями в моем теле. Я почувствовал, что состою из двух половинок: моя левая половинка была нормальной, в то время как правая – нет. С этого момента мои необычные состояния участились. Иногда я смотрел на свои конечности и понимал, что не могу ими пошевелить. Иногда у меня было ощущение, что я вот-вот умру. В другой раз чувствовал, как исчезает мое эго. Но все эти состояния проходили, и я возвращался в свое нормальное повседневное состояние. Оглядываясь назад, я полагаю, это было своего рода растройство в нервной системе. Не сомневаюсь, что такие странные состояния были каким-то образом связаны с Шри Пунджаджи.
К концу ноября 1979 года я стал просыпаться посреди ночи, где-то в 2.30, и в голове у меня звучали лекции. Они все касались тем адвайты, таких, как ститха праджня (природа реальности) и недвойственный Брахман. Такие лекции продолжались каждую ночь на протяжении недели. По мере того как я их слушал, мне казалось, что меня к чему-то готовят. Я рассказал о таком явлении доктору Бакру, и он тут же захотел узнать все подробности: откуда, по моему мнению исходили голоса, как они звучали и т. д. Я не мог ответить на его вопросы. В действительности, когда он начал меня расспрашивать, я даже не мог сказать, на каком языке они были. У меня было ощущение передачи знания, но необычным способом.
Помню, как подумал: «Вот почему Веды и Упанишады бессмертны. Они, должно быть, неуловимым образом проходят бесконечный цикл повторения, а пребывающие в состоянии чистоты могут на них настроиться».
Странные переживания продолжались, но вместе с ними приходило более ясное понимание, что было до и после них. Заглянув в свой дневник, я нашел там запись, датированную 29 ноября 1979 года:
Я – все. Я – ничто. Пойми, что нет необходимости в реализации. Не пытайся стать чем-то еще. Ты там, где должен быть. Ты все правильно делаешь. Никаких ошибок не существует. Пойми это. Относись ко всему как к Я, и увидишь, что Я выходит за пределы ментального представления.
Встретившись с учителем, я пытался изменить свой характер, поведение и т. д. Теперь это кажется ненужным.
Если все происходит так, как должно происходить, то кто должен меняться? Кому меняться? Зачем меняться?
Осознай абсолютную сатью (Истину). Знай, сатья – всепоглощающа. Не старайся подразумевать это. Будь ей.
С того самого дня я стал считать всё и каждого своими гуру. Я чувствовал, что могу познать истину через живое и неживое, и находил потенциальных гуру во всем, что окружало меня.
В течение последующих дней я постоянно переживал интенсивное безмолвие. Я в одиночестве совершал прогулки к Рамнагару (новому району, недалеко от Лонды) или Вотргейту (железнодорожному перекрестку за пределами Лонды), глубоко уйдя в себя и наслаждаясь глубоким внутренним безмолвием, устойчивым, монолитным. Это состояние глубокого покоя я назвал абсолютным бытием, – я так чувствовал. Это продолжалось несколько месяцев. Это была истина, это было безмолвие, невероятно плотное и недвижимое. Не было ничего, кроме него. Я попытался понять это состояние, но не смог, потому что это не может быть понято.
Есть один известный каннадский святой по имени Аллама Прабху. Его высказывания, исходящие из прямого опыта реальности, стали звучать внутри меня. По мере их раскрытия я узнавал, что они также описывают и мое собственное состояние. Я понимал их, потому что я переживал то же, пребывал в том же состоянии, что и Аллама Прабху.
Просматривая свои старые дневники, я нашел много записей, свидетельствующих о моем желании раскрыть природу этого переживания. Я проводил параллель с тем, о чем говорил Шанкара и другие мудрецы, пытался самостоятельно изучить это явление, но практически безрезультатно. В дневнике также много записей, где я обильно воздаю хвалу Шри Пунджаджи за то, что он одарил меня своей милостью и раскрыл меня, чтобы я смог пережить это чудесное состояние. Одна запись гласила: «Наконец-то я отдаю себя своему Гурудеву».
Я пребывал в возвышенном состоянии на протяжении двух или трех лет, после своих первоначальных переживаний. Чувство, что все находится внутри меня и что я не отличен ни от чего, снова утвердилось во мне. Находясь в поезде, я знал, что остаюсь в абсолютном покое и безмолвии. Не я совершал движение по миру, мир двигался через меня. Иногда я смотрел на людей, и мне трудно было дифференцировать их на отдельные сущности. Помню, однажды на празднике в Балакундри я смотрел на ряд попрошаек и не мог разделить их на отдельные существа. Я видел их лица, как если бы это были лица одной души. Иногда даже мелочи становились причиной моих проблем. Как-то я стал есть рис с тарелки, и вдруг меня охватило сомнение: есть его или нет, потому что я не мог отделить себя от него. Рис был настолько неотъемлемой частью меня, что я боялся повредить его, если стану жевать. Должен признать, что на протяжении многих лет я вел себя очень странно. Многие считали меня слегка двинутым.
