А Смирнова - Секреты мироздания
Мировая Драма совершенна — в ней каждая душа играет роль, точно соответствующую ее уму, интеллекту и характеру. Роль и внешний облик одного человека не могут быть идентичны роли и чертам другого. У каждого — своя роль: невозможно, чтобы Христу досталась роль Будды или наоборот. Роль кого-либо в Драме не может быть сыграна дважды в одном Цикле. Например, душа Исаака Ньютона снова сформулирует закон всемирного тяготения только в следующем Цикле — точно так же и в то же время, как она это сделала в данном и во всех предыдущих Циклах.
Все души — безупречные актеры. Ведь на протяжении многих веков никто не догадывался, что идет на Всемирной Сцене игра в сегодня-завтра, в счастье и страдание, в победу и поражение.
Роль любой души не вправе изменить никто: она записана в ней навечно (секунда за секундой, день за днем). Это и называется судьбой. Мировая Драма предопределена; всему, что установлено в ней, суждено произойти. Если кто-то умирает, то это значит, что по плану Драмы та душа должна была уйти и начать другую роль. Ее уже невозможно вернуть назад. Если пошевелился листок, то это — в соответствии с Драмой, а не так, что им движет Бог. Судьбы государств, их президентов и народов тоже предопределены. Смотря на разные роли, мы не должны никого оскорблять, потому что действия каждого установлены Драмой — в ней нет виноватых.
Цикл Мировой Драмы повторяется идентично. Его вращение остановить невозможно. Цикл за Циклом все живое и неживое, история и география мира повторяются секунда в секунду. Тут не может быть никаких изменений. Продолжительность Цикла — пять тысяч лет, а люди говорят о миллионах лет. Только подумайте — все происходит за пять тысяч лет. И нет ничего древнее пяти тысяч лет!
Многие спрашивают: «Когда и кем была создана эта Драма?»
Драма — вечная, ее никто не создавал, поэтому нет и речи о том, для чего и когда она была создана. Души — вечные, Высшая Душа — вечная и Цикл — вечный. Мир так или иначе существует всегда.
Он просто превращается из нового в старый, а затем из старого в новый. Ничто не может оставаться постоянно новым и чистым. Все новое непременно превратится в старое. Когда мир просуществовал в Цикле три тысячи лет, то его называют Старым.
В любой пьесе актеры не выходят на сцену все сразу. Они появляются на подмостках, когда наступает время их роли. Актеры Всемирного Спектакля тоже спускаются на Сцену в порядке номеров. Христос не может появиться раньше Авраама или Будды. Он приходит в свое точное время, чтобы основать христианскую религию. Все эпизоды в Драме происходят в точное время. Высшая Душа спускается на Мировую Сцену тоже в точное время. Люди не понимают, что даже Бог связан узами Драмы. Хотя о Нем помнят, как о Величайшем Авторитете, но Ему тоже приходится двигаться по рельсам Драмы. Никто не может быть освобожден от Драмы. Люди спрашивают: «Что, вечного освобождения не будет?» Бог говорит: «Нет, не будет, потому что роль каждого вечная». И число актеров не может увеличиться или уменьшиться.
Когда должна начаться роль у души, тогда она и спускается на Сцену автоматически.
Как же вращается Цикл Мировой Драмы? В соответствии со сценарием, Драма начинается с Золотого века, который сменяется Серебряным, а за ними идут Медный и Железный века. Вселенские часы идут точно — каждому веку они отсчитывают ровно 1250 лет. Итак, половина Цикла Золотой и Серебряный, а вторая половина — Медный и Железный века (рис. 7.1).
Рис. 7.1. Цикл Мировой Драмы
Золотой век — это чудо света, Рай. В нем всё абсолютно чистое и совершенное — души, взаимоотношения, природа. В этот период наука, техника, искусство, культура, государственное устройство и т. д. находятся в зените, поскольку сознание жителей Золотого века самое возвышенное. Там существует твердое понимание, что бестелесная душа играет свою роль в телесном костюме. Они осознают, что душа вечная, а тело преходящее. В Золотом веке нет нехватки ни в чем — все счастливы, здоровы и богаты, одним словом, — Рай.
Во втором действии Драмы разыгрываются сцены Серебряного века. Там все прекрасно, но чистоты, счастья и процветания на 20 % меньше, чем в веке Золотом. Это уже полурай.
На слиянии Серебряного и Медного веков в мир приходят страдания, начинаются стихийные бедствия. Человеческие существа, растратив за первую половину цикла значительную часть сил, энергии и качеств, забывают свое истинное «я» и впадают в телесное сознание (т. е. «я» — тело). В мольбах о счастье, об избавлении от страданий люди начинают взывать к Богу. Бога в счастье не помнят, Его вспоминают в страдании. В Медном веке на Сцене Мировой Драмы один за другим появляются Великие Актеры — основатели главных религий: Авраам, Будда, Христос. Человечество вступает на путь поклонения, обрядов, молитв и писаний.
В Железном веке все неправедное достигает апогея: ложное сознание, безнравственность, насилие, загрязнение окружающей среды, истощение мировых ресурсов. Природа реагирует на все это стихийными бедствиями.
К концу Железного века души настолько теряют свои силы и добродетели, что становятся подобными ржавому железу, а мир превращается в заросли шипов, в сущий ад. Нищета, болезни, страдания увеличиваются с каждым днем. Актеры устали от игры на безграничной Сцене и жаждут покоя, здоровья и милосердия.
Сознание о вездесущности Бога становится подавляющим. В мире устанавливается полная безрелигиозность (то есть утрачиваются силы и добродетели, поддерживающие души в течение Цикла).
Сейчас на сцене Мировой Драмы — ад, полная темнота. В это трудное для человечества время и приходит на Землю Высшая Душа — Отец всех человеческих душ. С момента Его прихода начинается благоприятный Переходный век. Именно в Переходном веке от старого к новому Циклу Главный Режиссер и Актер дает Знание о Себе, о нас, о цикле, об истории и географии мира.
Он наполняет души энергией, добродетелями, очищает их, а через них и всю материю. Когда мир становится чистым, души-актеры вместе с Высшей Душой отправляются в свой Дом на отдых.
И колесо истории начинает свое вращение в очередном Цикле.
Ход истории остановить невозможно. События, которые должны произойти, произойдут обязательно. Ничья воля не в силах их предотвратить. Приведем несколько примеров сказанному.
Александр Сергеевич Пушкин довольно серьезно относился к приметам, гаданиям и т. п. Быть таким суеверным заставила, по его словам, встреча со знаменитой гадалкой Александрой Кирхгоф, к которой зашел он однажды, шутки ради, с друзьями. Госпожа Кирхгоф предсказала поэту помимо ежедневных моментов и важные вехи его будущей жизни. Без сомнения, Пушкин в тот же день забыл о гадалке и о ее гадании. Но… спустя недели две предсказания стали сбываться. Это и заставило его вполне серьезно отнестись к словам Кирхгоф.
«В многолетнюю мою приязнь с Пушкиным, — писал друг поэта С. А. Соболевский («Русский архив», 1870, № 7), — я часто слышал от него самого об этом происшествии, он любил рассказывать его в ответ на шутки, возбуждаемые его верою в разные приметы. Сверх того, он в моем присутствии не раз рассказывал об этом именно при тех лицах, которые были у гадальщицы при самом гадании, причем ссылался на них. Для проверки и пополнения напечатанных уже рассказов считаю нужным присоединить все то, о чем помню положительно… Предсказание было о том, во-первых, что он скоро получит деньги; во-вторых, что ему будет сделано предложение; в-третьих, что он прославится и будет кумиром соотечественников; в-четвертых, что он дважды подвергнется ссылке; наконец, что он проживет долго, если на 37-м году возраста не случится с ним какой беды от белой лошади или белой головы, или белого человека (weisser Ross, weisser Kopf, weisse Mensch), которых и должен он опасаться. Первое предсказание о письме с деньгами сбылось в тот же вечер: Пушкин, возвратясь домой, нашел совершенно неожиданное письмо от лицейского товарища, который извещал его о высылке карточного долга, забытого Пушкиным. Товарищ этот был — Корсаков, вскоре потом умерший в Италии.
Такое быстрое исполнение первого предсказания сильно поразило Александра Сергеевича; не менее странно было для него и то, что несколько дней спустя в театре его подозвал к себе Алексей Федорович Орлов (впоследствии князь) и стал отговаривать его от поступления в гусары, о чем уже прежде была у него речь с П. Д. Киселевым, а, напротив, предлагал служить в конной гвардии. Эти переговоры ни к чему не привели, но были поводом к посланию…
Вот это послание в возможно полном виде:
К А. Ф. ОРЛОВУ
О, ты, который сочетал
С душою пылкой, откровенной
(Хотя и Русский генерал)
Любезность, разум просвещенный!
О, ты, который с каждым днем
Вставая на военну муку,
Усталым усачам, верхом,
Преподаешь………….науку,
Но не бесславишь сгоряча
Свою воинственную руку
Презренной палкой палача!
Орлов, ты прав: я покидаю
Свои гусарские мечты,
И с Соломоном восклицаю:
Мундир и сабля — суета!
На генерала Киселева
Не положу моих надежд:
Он очень мил, о том ни слова,
Он враг коварства и невежд;
За жирным, медленным обедом
Я рад сидеть его соседом,
До ночи слушать рад его;
Но он — придворный: обещанья
Ему не стоят ничего.
Итак, смирив свои желанья,
Без доломана, без усов,
Я скроюсь с тайною свободой,
С цевницей, негой и природой
Под тенью дедовских лесов!
Над озером, в покойной хате,
Или в траве густой лугов,
Или холма на злачном скате,
В бухарской шапке и халате,
Я буду петь моих богов, —
И буду ждать, пока восстанет
С одра покоя бог мечей,
И брани грозный вызов грянет.
Тогда покину мир полей;
Питомец пламенной Беллоны,
У трона верный гражданин,
Орлов! Я стану под знамена
Твоих воинственных дружин:
В шатрах, средь свечи, средь пожаров
С мечом и лирой боевой,
Рубиться буду пред тобой,
И славу петь твоим ударам!
Вскоре после этого Пушкин был отправлен на Юг, а оттуда, через четыре года, в псковскую деревню, что и было вторичною ссылкою. Как же ему, человеку крайне впечатлительному, было не ожидать и не бояться конца предсказания, которое дотоле исполнялось с такой буквальной точностью??? После этого удивительно ли и то, о чем рассказывал Бартеневу Павел Федорович Нащокин? Прибавлю следующее: я как-то изъявил свое удивление Пушкину о том, что он отстранился от масонства, в которое был принят, и что он не принадлежал ни к какому другому тайному обществу. «Это все-таки вследствие предсказания о белой голове, — отвечал мне Пушкин. — Разве ты не знаешь, что все филантропические и гуманитарные общества, даже и самое масонство, получили от Адама Вейсгаупта направление, подозрительное и враждебное существующим государственным порядкам? Как же мне было приставать к ним? Weisshopf, Weisshaupt — одно и то же [и означает «белая голова»]».
