Анна Борисова - Там
Третью жизнь вытеснила четвертая, когда Тарик понял, почему он боится смерти, и понял, что боится ее напрасно.
Это произошло 11 сентября 2001 года. До того дня он относился к воинствующим исламистам с презрением. Это было что-то из его позавчерашней жизни. Но когда увидел, как самолет врезается в небоскреб, на Тарика снизошло озарение.
Он боялся не Смерти, он боялся Жизни! Боялся, что со смертью все не закончится, а начнется новая тягомотина, какая-то другая форма бытия, пускай не похожего на земное, но такого же неотвязного и нескончаемого.
Тарик смотрел на телеэкран в гостиной своего кенсингтонского особняка и не мог оторвать взгляд от черного дыма, что поднимался к небу из горящих зданий-близнецов. Это жизней бывает много, а Смерть она одна! Она не обманет, прикидываться ничем не станет. Она — Черное Ничто.
Ему неистово захотелось влиться в эту Черноту, раствориться в ней без остатка.
Но откуда-то возникло твердое знание, что сделать это не так просто. Чтобы смерть оказалась Смертью, нужно принести ей жертву, сделать вступительный взнос.
Он стал про это думать. Так пришло новое озарение.
Для того, чтобы Чернота была абсолютной, ей нужен ореол из ослепительных искр. Когда самолеты Ангелов Смерти врезались в небоскребы, во все стороны разлетелось три тысячи искорок, по числу погибших баранов, пожертвованных во всесожжение. Черному дыму необходим яркий огонь. Ибо дыма без огня не бывает. Ведь сколько раз слышал эту поговорку, а истинного ее смысла не понимал!
Так родился Ястреб. Прочее было вопросом техники.
Деньги деда плюс имя отца плюс знание исламской премудрости, засевшее в голове с детства, помогли обзавестись соратниками и вступить в контакт с Организацией.
Четвертая жизнь по силе ощущений была интенсивней секса и пронзительней кокаина. Главным образом из-за того, что она была последней.
Ястреб возглавил автономную ячейку, которая координировала свои действия с Организацией, но никому не подчинялась. Сегодняшнюю операцию с кодовым названием «Гром Небесный» он разработал и подготовил сам.
На это ушло полгода.
Все было тысячу раз проверено и перепроверено. Любые теоретически возможные ситуации и неожиданности смоделированы и просчитаны на компьютере.
В двенадцати аэропортах, расположенных в разных точках планеты, диспетчеры одновременно навьючивают верблюдов. Предположительно треть из верблюдов струсит или сделает что-то не так. Вторая треть завалится на досмотре. Но третья исполнит все как надо. Минимум четыре самолета взорвутся в один день. Эффект будет сравним с 11 сентября. И это еще только предварительная иллюминация. Не более чем зарница перед настоящим ударом Молнии.
Ястреб еще не готов стать Чернотой. Когда он устроит свой финальный фейерверк, весь мир ослепнет от этого сияния.
Сначала Уолфорд Эшли, пресыщенный яппи, доучится в летной школе. Но его начиненный взрывчаткой самолет врежется не в глупый небоскреб, вместо которого выстроят новый, еще выше прежнего. Во всесожжение будет принесено здание-символ, который ничем не заменишь и заново не выстроишь. Капитолий, Биг-Бен, Кремль, собор Святого Петра, Лувр, Эйфелева башня. Что-нибудь в этом роде.
В последний миг Ястреб увидит великолепный сполох. И больше ничего. Настанет Чернота.
Верблюд все лепетал что-то на своем смехотворном арабском. Ястреб не особенно вникал, отделывался междометиями. Но на вопросительную интонацию среагировал.
— Брат, грех ли, коли я исполню волю Аллаха над зерцалом вод?
— Что ты вопрошаешь, брат?
Оказывается, парнишку волновало, может ли он взорвать бомбу над океаном.
— Не должно того творить, брат. Обломки «железной птицы» да падут на град неверных. Сотвори праведное дело, когда птица начнет спускаться.
Смуглая физиономия «брата» омрачилась. Ястреб же ободряюще улыбнулся.
Он мог прислать сюда с бомбой кого-нибудь из помощников, но разве тогда показалось бы ему виски таким вкусным? Ястребу нравилось быть диспетчером.
Эту миссию он исполнял уже в третий раз. Первая попытка закончилась пшиком. Верблюд от нервов лишился чувств, так и не приведя взрыватель в действие. Хорошо хоть мину не обнаружили. Во второй раз самолет был уничтожен, но произошло это на российской территории, и местные власти при расследовании замяли дело, свалили крушение на ошибку экипажа. Весь эффект пропал.
С «Громом Небесным» такого не произойдет. Взрывов будет несколько, их не спрячешь. Вопрос лишь, какая именно из лошадок, то бишь верблюдов, дойдет до финиша. Тарик готов был поставить на своего.
Аэропорт тут очень хороший. Служба безопасности многочисленна, но не слишком ретива. Терагерцевых детекторов, способных обнаруживать пластиды, пока не установлено. Тарик несколько раз проходил через здешний контроль в жилете, и ничего. Правда, с его внешностью и паспортом на имя Уолфорда Эшли это нетрудно.
Единственно, верблюд что-то совсем уж дикий. Не выкинул бы от дремучести какой-нибудь фортель. По правилам, передав мину, диспетчер должен немедленно отваливать, но Тарик решил довести придурка до самого гейта. Если выдаст себя и попадется, нужно будет отойти подальше и нажать кнопку дистанционного пульта. Взрыв в аэропорту, прямо в очереди на рейс, это, конечно, не падение самолета, но на худой конец сгодится.
И тут Тарика как ударило.
А что если… А что если попробовать нажать на кнопку, когда самолет только-только оторвется от взлетной полосы?!
Вдруг сработает?
Радиус действия пульта пятьсот метров. Должно хватить!
Даже голова закружилась.
Международный аэропорт одной из мировых столиц парализован. Все пассажиры самолета погибли. Если повезет, машина еще и рухнет на жилые дома, здесь вокруг довольно густая застройка.
Главное же, это сделает не какой-то там верблюд, а сам Ястреб, собственной рукой! И увидит все не на видеозаписи, а своими глазами!
Верблюд опять что-то пробормотал, но Ястреб не услышал, потрясенный величием идеи.
— Что ты молвил, брат?
С верблюдом что-то происходило. Он весь напрягся, глаза с ужасом смотрели в одну точку.
Обернувшись, Ястреб увидел у входа двух мужчин в форме. Один, повыше ростом, держал на поводке собаку, рыжего боксера. Охранники молча оглядывали помещение, словно еще не решив, заходить или нет.
Ничего особенного. Обычные пешки из аэропортовской службы безопасности. Серьезные люди, кого следует опасаться, в форме да с псиной на поводке не ходят.
— Упокой трепет своей души, брат, — в полголоса сказал Ястреб. — Эти неверные просто желают утолить жажду.
0.10
КОЛЫВАНОВ
старший контролер службы безопасности, 27 ЛЕТ
— Ну, чё встал? — сказал Колыванов. — Заходим или чё?
Губкин сказал:
— Кузя чего-то напрягся.
— Хуюзя, — сказал Колыванов и вошел в бар первым.
Это у них в отделе так заведено было, неважно кто с каким напарником. Каждый час, когда обход участка, можно минут на пять, на десять зайти, попить чего-нибудь. Не то чтобы разрешается, но в принципе нормально.
Губкин, понтярщик дешевый, взял кофе «экспресо». Хрен его знает, почему так называется. Кофе как кофе, только чашка маленькая и без молока. Барбосу своему, как обычно, Губкин заказал колы. Себе Колыванов взял пива. Вслух сказал: «Дай-ка безалкогольного». На дежурстве алкоголь ни в коем случае нельзя. Бармен Влад, ему объяснять не надо, налил нормальной «Балтики». Запах-то один, хрен кто разберет и докажет, какого пивка выпил Колыванов, алкогольного или нет.
Кладя на стойку деньги и забирая сдачу, Колыванов ощутил привычное раздражение. Не полтинника сраного жалко, другое ломало. На прежней работе нипочем бы он не стал на собственной территории за пиво платить, это себя не уважать, конкретно.
Собака Губкина со свистом и хлюпом лакала колу из блюдца, рыжая задница с обрубком хвоста от удовольствия ходила туда-сюда. Сам кинолог, оттопырив мизинец, сосал свое кофе. Ну а Колыванов после первого, самого сладкого глотка по привычке тренированным взглядом осмотрел граждан. А то на этом припухалове все профнавыки растеряешь.
Рядом у стойки сидела очкастая телка в возрасте, хорошо бухая. Звенела кусочками льда в бокале. Ладно.
В углу дед-япошка. Или китайса. Сейчас стало много китаез, которых от джапов не отличишь. Богатеют, суки косоглазые. По телику говорили, у китайцев больше всего долларов накоплено. С каких, интересно, шишей? На нашем Дальнем Востоке они все рынки под себя взяли, русскому человеку не сунься. Вот и варят бабло тоннами. Ладно.
За столиком посередке кобел иностранный, один, но с двумя коктейлями. Ждет кого-то. Ладно.
Дальше чуднáя пара. Прикинутый мистер с чуркой азиатским. Чурка косился на людей в форме как положено: с опаской. Этот взгляд Колыванов хорошо знал по прежней службе, патрульно-постовой. Поймаешь у чурки на улице такой взгляд, можно смело брать. Или документы не в порядке, или еще что. Железно. Но в аэропорту свои замороки, тут все по инструкции. Опять же чурка не один. Такие парочки Колыванов уже видывал. В городе встретишь, подумаешь, мажор снял пидора вокзального. А на самом деле это крутые иностранцы, когда путешествуют, слугу с собой возят. Батлер называется. Чаще всего батлером как раз чурка — пак или индус. Ладно.
