Георгий Сидоров - Книга 3. Пути. Дороги. Встречи
Я вспомнил, что нечто подобное говорил мне о городах Центральной Америки и ведун… Но разговор с антропологом был более конкретным.
— У меня к тебе вопрос, дядя Ёша, — прервал я монолог историка. — Неужели атланты выстроили свои города на Юкатане, в Гондурасе и на территории современной Мексики, чтобы заманить туда доверчивых местных индейцев и заставить их для наполнения силой новоиспечённого хищного эгрегора приносить самих себя в жертву? Десятками и даже сотнями тысяч?
Мой прямой вопрос смутил ученого, и он посмотрел на меня поверх своих очков как на беспросветную бестолочь:
— Ты извини, Гера… Для того чтобы разрывать людей на части, пирамиды не требуются. Такие дела можно совершать где угодно… Пирамиды ставились в Мезоамерике, как и везде, не для жертвоприношений. Кровавыми алтарями их сделали в период создания на Земле культа Амона. Это легко отслеживается по шкале времени. И потом само тёмное жречество не отрицало, что с горящими живыми сердцами, они, жрецы-«спасители мира», кормят наше пятое солнце… Что это, как ни Амон? Попробуй возразить?
— Всё один к одному, — развёл я руками.
— Да, один к одному, — вздохнул дядя Ёша. — То-то и оно. Понимаешь, — продолжил он. — В то время, когда в Египте создавался эгрегор Амона (2500–1700 лет до н. э.), в Старом Свете серьёзных войн не было. Следовательно, отсутствовал надёжный источник энергии человеческого страдания. Поэтому тёмному жречеству и понадобилась Мезоамерика. Тем более, что с наивными индейцами можно было проделать всё что угодно… Позднее, когда эгрегор Амона набрал силу и Старый Свет захлестнуло кровопролитие: это войны Аккада с шумерами, становление Вавилонии, нашествие гутиев, борьба Вавилонии и Ассирии, войны Египта в Азии и Африки и т. д. Короче, энергии страдания хоть отбавляй! И чем сильнее становился эгрегор, тем больше войн и кровопролитий он провоцировал. Страшный магический круг замкнулся. К такому результату и стремилось тёмное жречество. Те самые жрецы Амона и их хозяева. Чем была для них хороша Мезоамерика? Прежде всего, своей стабильностью. В Старом Свете войны иногда и прерывались. В Новом же Свете жертвоприношения проводились постоянно. И не малые. Как ты только что сказал: «На жертвенных камнях вырывались сердца у десятков и даже сотен тысяч». Именно поэтому так долго и не открывалась Америка. Хотя о ней знали и египтяне, и финикийцы, конечно же, русы-даны, и русы-нордвены, и даже арабы с турками. Ты думаешь, Колумб плыл, не зная куда? Как бы не так! Он располагал древними географическими картами. И отлично знал, что плывёт не в Индию… Заметь, как интересно: в Америке начинается конкиста. Фактически, идёт война на уничтожение индейцев. Включилось, так сказать, другое «жертвоприношение», а в Европе слабеет влияние «святой» инквизиции, меньше стало гореть костров с женщинами и еретиками, началась эпоха «недовольства» католической церковью и был взят курс на реформацию.
— Получается, что святая инквизиция делала то же самое, что и тёмное жречество Мезоамерики? Накачивала до максимума эгрегор Амона энергией «человеческого страдания» через свои костры и камеры пыток? — задал я глупый вопрос.
— Наконец-то до тебя дошло! — съязвил дядя Ёша. — А я уж думал — ты не догадаешься… Только не реши, что распроклятый эгрегор принимает в себя энергию человека, вызванную одним лишь физическим мучением. Он с удовольствием сосёт силу и других форм страдания.
Особо ценен силовой поток, вызванный страданиями людей во время голода, болезней, панического страха. Или тогда, когда человек начинает ревновать, завидовать, оказывается под воздействием чувства жадности, похоти и ненависти. Самое главное, чтобы происходил процесс страдания…
— Постой! — прервал я рассказчика. — Из твоих слов волей-неволей напрашивается вывод, что чем больше на Земле злых, завистливых, ревнивых, жадных, жестоких, короче ущербных, тем больше сил накапливает это полевое чудовище?
— Именно так, Гера… Так! — кивнул головой бывший учитель. — Чем больше на планете дегенератов, тем могущественнее, благодаря их усилиям, становится эгрегор Амона. Наш иудо-христиано-исламский бог. Вернее божок, но у этого прожорливого и вездесущего пахана имеется ещё и вкус. Он требует не просто, какую попало, энергию человека, а пси-энергию: творческую, созидательную… Давай вспомним вместе время «святой» инквизиции. Кого сжигали на кострах, кого зверски пытали в своих подземельях церковники — служители Иеговы-Амона? Не крестьян и не людей с улицы. Прежде всего, талантливых личностей. Продвинутых в каких-либо науках или искусстве, людей, способных понять, что собой представляет иудо-христианский «Единый Бог» и как с ним бороться. Всех этих непростых людей обвиняли в служении Сатане, то бишь своему же католическому хозяину Амону и с пением молитв сжигали на кострах… На кострах инквизиции сгорали и сотни тысяч ни в чём не повинных женщин. Оказывается психическая энергия красивой женщины — тоже «деликатес» для эгрегора изувера. Примечательно, что красивых дур не трогали. В кострах горели женщины умные и одновременно красивые, одним словом — целостные. Спрашивается, зачем? Здесь учитывалась установка Гермеса трижды Величайшего: «что внутри, то и снаружи». Фактически, инквизиторы на протяжении четырёх веков, при помощи костров, проводили селекцию европейских женщин. Чтобы на Западе основная масса людей женского пола, особенно привлекательных, превратилась в психически ущербных стерв, помешанных на деньгах, власти, сексе и развлечениях.
— Ты говоришь что-то ужасное! — не выдержал я.
— Я рассказываю тебе очевидные факты, Гера. Умная и одновременно красивая женщина, к тому же умеющая любить и ценить мужчину, для Сил Тьмы очень опасна! Она способна вдохновить и повести за собой тысячи! Заставить такую тупо служить эгрегору невозможно… Она, и на самом деле, в лучшем понимании этого слова — ведьма. Значит, её место — на костре, а психическая сила через неимоверное страдание, безусловно, творческая, должна стать достоянием эгрегора. Изуверу Амону и его хозяевам на земле нужна другая женщина: властная, эгоистичная, склонная к конфликтам, крайне заносчивая, патологически обидчивая, истеричная, стремящаяся к комфорту, к роскоши, получению чувственных удовольствий и — обязательно тупая. Последнее — самое главное. Ты заметил, что умных стерв на свете не бывает. Все они имеют куриный интеллект и животную страсть к развлечениям. Обрати внимание на наших советских идиоток. Кстати, ты знаешь, что означает входящее у нас в моду слово «стерва»?
— Знаю, — кивнул я рассказчику. — Кусок гнилого, обсиженного мухами, смердящего мяса. Отсюда и название падальщика — орёл-стервятник..
— Интересно, что ни в Европе, ни в Америке многие значения этого слова не знают, — продолжил объяснение дядя Ёша. — Их женщины с удовольствием называют себя стервами. И даже гордятся таким именем. Они думают, что оно указывает на их женскую независимость и по отношению к мужчине — жестокость. А оно означает «падаль». Так вот, в падали женского пола как раз и нуждается эгрегор Амона. Её — эту падаль в платьях и юбках, — служители божка добрых четыреста лет и селекционировали… Почему ты не спрашиваешь, зачем? — посмотрел на меня учёный.
— Не трудно догадаться, — невольно грустно улыбнулся я. — Подобные женщины, хоть и ходят на двух ногах и разговаривают, но, по своей сути, людьми не являются.
— А кто же они? — с напускным удивлением развёл руками историк.
— Все они представляют собой индивидуумов из двух низших слоёв общества. Среди подобных, наверняка, полным-полно лесбиянок — так?
Пожилой еврей улыбнулся:
— Потому, что стервы нормальным мужчинам, думаю, не нужны… И что им остаётся?
Становиться шлюхами.
— Или в половом отношении удовлетворять друг друга, — продолжил за меня антрополог. — Ну а те, которые ещё до конца не спятили, женят на себе богатых и глупых парней, благо последних видимо-невидимо, и успешно треплют им нервы. Являясь не только «кровососами» материального, но, что самое ужасное, и психического.
— Это женщины-вампиры.
— На Западе русские эмигранты их называют коротким словом «вамп», — уточнил дядя Ёша. — Если учесть, что христианские семьи в основной своей массе моногамные, мормоны не в счёт, то представь, что каждый мужчина имеет в своём доме личного вампира. И великое счастье, если аппетиты этого зверька ограничены одним материальным! Но чаще вопросы материального у него всего лишь средство для отсасывания психического! Что тогда? У стервы же арсенал огромен! На то она и стерва: тут и «молчаливый истошный крик», структурирование вокруг себя, при помощи эмоционально-ментального поля, особого пространства страдания. Кто в него попадает, тому сразу же становится плохо. Помнишь, как у Высоцкого: «Пришёл домой — там ты сидишь»! «Она» не кричит, просто сидит, но парню-то каково! Если же стерва — начинает кричать, обвинять! С обидой в голосе упрекать… Она — зверёк, стерва не стремится к истине. Истина ей и не нужна. Женщина-вамп всегда защищает то, что она больше всего в себе ценит. А ценит она своё психическое оружие — бешеный животный эгоизм. Других привязанностей она не знает. Правильно ты сказал, что духовно ущербная женщина, какой бы королевой она себя ни считала, человеком не является. Она всего лишь искусственно созданный живой женский механизм, генетически приспособленный для откачки творческой психической энергии мужчины тёмному эгрегору.
