Дэвид Годмен - Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 1
Мы приехали в Лонду и передали Пунджаджи слова нашей матери. Он был польщен ее вниманием.
«Нечасто встретишь такую мать, которая бы отправила своих детей на учебу к учителю во время школьных каникул! – воскликнул он. – Едва ли ей представится еще такая замечательная возможность столько времени побыть с вами, но она на все каникулы отпускает вас ко мне, вместо того чтобы держать около себя дома. Я впервые встречаю такую женщину, как ваша мать. Еще никто из встречавшихся мне женщин не поступал подобным образом».
Благодаря такому отношению нашей матери мы все долгие каникулы провели в компании Пунджаджи, в Лонде.
В те дни люди, приезжавшие к Пунджаджи, добирались до Лонды поездом, поскольку мало у кого были машины, а с автобусами были проблемы. Так что вокзал в Лонде стал своего рода благословенными вратами для всех преданных, приезжающих за даршаном Пунджаджи. На вокзале также работали преданные, и всем приезжающим оказывался радушный прием. К числу преданных относились станционный смотритель, работники столовой и некоторые другие служащие. Рам Мандир находился всего в нескольких минутах ходьбы от станции. Когда Пунджаджи совершал с нами прогулки, мы частенько делали остановки на железнодорожной станции и проводили сатсанг с нашими друзьями. В те дни Лонда был маленьким городком, где жизнь текла очень размеренно. В действительности более точно было бы назвать Лонду большой деревней. Поезда редко останавливались здесь, и работники станции спокойно могли отдохнуть и посидеть с нами.
Когда же Пунджаджи сам отправлялся путешествовать, станция вдруг оживала, как в праздничные дни. Проводить Пунджаджи приходило очень много народа, и на платформе устраивалось большое прощальное торжество. Камлани, служащий в привокзальной столовой, которого мы также называли Индру Бабой, готовил много блюд для тех, кто приходил проводить Пунджаджи в путь, и тех, кому посчастливилось сопровождать его в поездке. Камлани никогда не брал деньги за еду на таких прощальных вечеринках.
Стиль путешествия Пунджаджи всегда был особым. Он мог ехать поездом вторым классом, но сама поездка через Северную Карнатаку носила настолько величественный характер, что походила на королевское турне махараджи по своей империи. Сначала он подметал и вычищал свое временное место пребывания насколько это было возможно. Затем на пол расстилали коврики, а на полки стелили простыни. Когда все было приведено в порядок, он позволял нам войти, и сатсанг начинался. За несколько дней до начала своего путешествия он отсылал письма всем преданным, жившим в городах, где поезд должен был делать остановки, тем самым информируя их, на каком поезде он прибудет в их город. На каждой станции его встречала новая группа людей. Они могли войти в поезд и побеседовать с Пунджаджи в течение всего нескольких минут, пока поезд стоял на станции. Каждый поезд, в котором он ехал, становился «передвижным» Рам Мандиром, до тех пор пока он был в нем пассажиром. Такое «шоу» всегда привлекало толпы любопытных зрителей, но Пунджаджи полностью их игнорировал. Своего рода царственное пренебрежение сквозило в его отношении ко всем пассажирам и железнодорожным служащим, которые не входили в его группу сопровождающих.
Иногда люди, севшие на поезд исключительно чтобы пообщаться с Пунджаджи, проезжали с ним целую станцию. Существовало негласное правило, по которому преданные, если хотели, могли сопровождать его одну остановку от города, в котором они сели на поезд. На следующей остановке им приходилось сходить с поезда, чтобы освободить место для других желающих увидеть Пунджаджи. Кондуктора тоже входили в число его преданных, поэтому любое количество людей, сопровождающих его, могли беспрепятственно ехать в поезде, даже если у них не было билетов. Обычно в течение всего путешествия у Пунджаджи было двое сопровождающих. Иногда он ехал из Бомбея вместе с Шри Дезаем. В другие разы этой привилегией пользовались мой брат или я.
Тогда поезда ездили очень медленно, и зачастую несколько часов уходило на то, чтобы проделать короткие расстояния. Пунджаджи учил наслаждаться такими поездками и брать от них все самое хорошее. Для него поездки на поезде не были временным неудобством, которое вызывает чувство досады. Для него это всегда было возможностью получить удовольствие. У него мы учились, как создать себе рай среди грязи, шума и хаоса железнодорожной системы.
«Вы не знаете, как надо путешествовать, – однажды сказал он. – Вы сидите на своих местах в очень неудобном положении – согнувшись крючком – и, ощущая себя несчастными, ждете, когда же поезд приедет до места назначения. Путешествие – сама жизнь! Так наслаждайтесь ею в полной мере!»
Ему нравилась железная дорога, и казалось, он знал каждую станцию в стране. Если кто-либо рассказывал ему о своих планах передвижения, он обязательно рассматривал их маршрут и давал подробные инструкции, где можно поесть во время поездки.
Он обычно говорил следующее: «На той или другой станции кофе не очень хороший. Лучше взять кофе на следующей станции» или «На этой остановке поезд простоит двадцать минут. И пока вы ждете, вы можете сходить в столовую и взять великолепный омлет. Передайте привет тому-то и тому-то, если увидите его».
Казалось, в его голове хранилась персональная энциклопедия железнодорожной системы, и он не переставал удивлять нас множеством своих контактов и знанием мест, где можно разместиться или поесть по дороге.
Впервые познакомившись с ним, мне казалось, что Пунджаджи живет и путешествует практически не имея с собой денег. Обычно я сам укладывал его сумки и следил за одеждой и, следовательно, могу с уверенностью сказать, что у него не было денег, за исключением нескольких рупий на чай или еще что-нибудь, которые лежали в кармане его рубахи. Билет на поезд оплачивали его преданные, приглашающие его приехать в тот или иной город. По его прибытии все заботы о его проживании и пропитании они брали на себя, до тех пор пока он не отправлялся к новой группе преданных, желающих его видеть. Меня восхищала его уверенность, с какой он разъезжал по всей стране, совершенно не имея при себе денег. Иногда он уединялся на несколько месяцев в Гималаях. Что касается денежного вопроса, не имею ни малейшего понятия, как ему удавалось совершать такие поездки.
Как-то мой дедушка, который не относился к числу преданных Пунджаджи, спросил его: «Что за прок в самореализации?»
Мы почувствовали себя немного неловко, когда он задал этот вопрос, потому что посчитали его проявлением неуважения по отношению к Пунджаджи.
Пунджаджи только засмеялся и ответил: «Куда бы я ни поехал, люди покупают мне еду и билеты на поезд. Я постоянно нахожусь в разъездах. Мои преданные, вероятно, тратят около двух лакх рупий ежегодно, чтобы содержать меня. Своего собственного источника дохода у меня нет, но куда бы я ни приехал, они осыпают меня деньгами, билетами и всевозможными дарами. Разве из этого не следует, что из просветления можно извлечь пользу?»
Моему деду, который был откровенным материалистом, пришлось согласиться с ним. Мой дед гордился своим финансовым положением, которого он достиг, но несмотря на это, его доход был намного меньше, чем та сумма, которую преданные тратили на Пунджаджи. Он так и не стал преданным Пунджаджи, но то, что Пунджаджи делал и чего достиг, вызывало в нем истинное восхищение.
В то время когда мы с братом ходили в колледж в Хубли, по крайней мере один раз в неделю Пунджаджи садился на поезд и приезжал к нам. Обычно он приезжал на выходные и ночевал в местном отеле, потому что нам негде было его разместить. Помню, что обычно мы платили 8 рупий за ночь в гостинице «Удипи Шри Кришна Бхаван», недалеко от железнодорожной станции. Он приезжал в Хубли не только для того, чтобы навестить нас. В этом городе проживало еще четыре или пять семей, которые также были его преданными. Дневные часы он проводил с ними, а вечером приходил к нам. Если же Пунджаджи приезжал к нам на неделе, он не позволял нам пропускать занятия в колледже, ради того чтобы побыть с ним. Зато он всегда разрешал нам возвращаться с ним вместе на поезде в Лонду. Мы ехали обратно только, чтобы составить ему компанию на обратном пути.
По какой-то причине ему нравилось стирать белье в Хубли.
Он обычно шутил с нами, говоря: «В Лонде так влажно, что мне просто необходимо приезжать сюда каждую неделю, чтобы высушивать свое белье».
Когда бы мы ни пришли к нему в отель, в его комнате была растянута веревка, и на ней всегда сушилось выстиранное белье.
В те дни он постоянно был в разъездах. В редких случаях он проводил в одном месте больше нескольких дней, так как всегда были те, кто хотели видеть его в других частях Индии. Каждый раз по возвращении в Рам Мандир он вскрывал свою почту и находил приглашения во все части страны. Он никогда не знал, какие приглашения примет, а какие нет.
