Александра Созонова - ...Либо с мечтой о смерти
Над вторым пунктом пришлось изрядно потрудиться, понукая мозги. Пункт неплохой во всех смыслах, но требует осмысления и тщательного планирования. Я поставил рядом с цифрой «два» знак вопроса. Впрочем, в наличии ведь не одна голова, а две. И та, что с короткой светло-русой стрижкой и презрительным прищуром, соображает очень даже неслабо.
Пункт первый. Самый-самый. Тут я притормозил основательно. В голове, конечно, застучало заветное: уничтожить Мару. Быть может, вдвоем с Юдит получится? Возможно, в глазах девушки Мара не сумеет прочитать истинное намерение? Но представить Юдит в роли убийцы или даже сообщницы у меня не получалось. Никак.
А не отбросить ли этот пункт вообще и оставить семь? С какой радости я зациклился на восьмерке? Семь — число космическое и мистическое, символ вселенской гармонии. Но закавыка в том, что разговор с супругами не тянул, в моем представлении, на самое-самое. Хотелось родить что-нибудь уникальное, феерическое, из ряда вон. Чтобы всегдашняя скептическая усмешка покинула, хоть на пару минут, надменное юное личико, и злючка присвистнула от восхищения. Но вот что?..
Так и не придумав финальный аккорд, десерт предстоящего пиршества духа, успокоился на резонном соображении, что Юдит тоже придет со списком. Почему бы номером первым не поставить ее креатив? (Пусть он даже будет не так хорош, как мои, это не столь важно.)
На этой мысли поставил точку и заспешил на свидание, хотя оставалось еще сорок минут до встречи. На ходу то напевал что-то беспечное, то бормотал про себя, как будет обидно, если Майер решит отправить меня на тот свет прямо сейчас, и мои выдумки пропадут втуне.
Юдит, что характерно, также пришла раньше назначенного часа. На целых двадцать минут. Бегло пробежав зрачками по моему списку (я с трепетом ожидал реакции), хмыкнула.
— Номер два мне нравится. Еще приемлем седьмой, при условии достойных ингредиентов. Вместо первого номера прочерк? Как видно, предполагается нечто невыразимое словами, запредельное. Совместный прыжок в нирвану? Хм. Заманчиво. Конечно, если вы знаете способ это осуществить. Остальное — отстой. Можете заняться этим с собственной бабушкой.
— Можно подумать, вы придумали что-то лучше, — буркнул я, обидевшись на «бабушку».
— У меня всего два. Даже записывать не стала. Первое: взявшись за руки, дружно утонем. Помните, я говорила, что Джекоб убеждал меня в великом кайфе, который получают утопленники?
— Тем не менее, сам он к этому способу не прибегнул.
— А мы прибегнем. Слабо? А второе, точнее, по времени с этого стоит начать: заняться плагиатом.
— То есть?
— Ну, пойдем по стопам великого Ница и устроим что-нибудь шумное, взрывное, катастрофическое. Чтоб долго помнили.
— Ниц готовился к своему подвигу около трех недель, — возразил я. — У нас же счет на дни, если не на минуты. Да и вряд ли мы его переплюнем, при всем старании. Самосожжение меня не привлекает, скажу сразу. А все остальное будет менее эффектно.
— А если напрячься? Зря, что ли, Мара отобрала вас для мозгового штурма?
— Как и вас.
— Вы запамятовали, сударь: на штурм меня не пригласили.
— Зато приглашали на иные высокоумные занятия. Что ж, дерзайте! Напрягайтесь. Я же уже понапрягался вволю. Поскольку вам из моего списка угодили только два пункта…
— Три!
— Вы о нирване? Если честно, пропуск означает другое: забрел в ментальный тупик и надеялся на совместную придумку.
— Жаль. А я уже раскатала губу.
— Придется закатать обратно. Начнем, думаю, с хорошей пьянки?
— Пожалуй. А завтра, с трещащими от похмелья головами, злые, как цепные собаки, наговорим ученой чете гору гадостей! — Юдит заливисто расхохоталась.
Я подхватил ее смех, радуясь перемене настроения.
— Счастлив, что хоть чем-то угодил! А ваш номер — имею в виду утопленников, оставим на десерт. На самое-самое последнее. Если успеем, конечно.
— Договорились.
Девушка вскочила с лавочки, где мы болтали, собираясь ретироваться.
— Подождите минутку!
— Что еще?
Я разгладил листок со списком и вывел вместо прочерка у номера первого кривые слова: «Разговор с испанцем».
— «Разговор с испанцем»? — удивилась она, прочтя. — Вы хотите провести спиритический сеанс? Мешают спать лавры Дины?
— Отнюдь. Молодой человек жив.
— Не может быть. Шутите!
— Не верите — убедитесь сами. Только для этого необходимо обладать определенной спортивной подготовкой.
— В чем она выражается? — Юдит смотрела хмуро и недоверчиво.
— Надо будет перелезть через забор. Но я помогу. Думаю, мы справимся.
— А вы уверены, что разговор с этим… молодым человеком можно отнести к категории жизненных удовольствий? Да еще пунктом первым?
— Не уверен, — не стал я кривить душой. — Но пусть это действо не начнет, а завершит список. Будет время подумать, хотим ли мы его, или и без того достаточно полноты сладостных ощущений.
Глава 37 ПОСЛЕДНИЕ РАДОСТИ
— Скажи честно, ты в меня влюблен? — спросила пьяная Юдит.
Мы пили не из бокалов, а из больших чашек, коктейль же сотворили в трехлитровой кастрюле, которую позаимствовали на кухне. Адская смесь из всего, что попалось под руку: виски, пиво, апельсиновый сок, корица, перец.
Устроили попойку в одном из моих заветных местечек — в Саду Камней. Я убедил Юдит, что ей понравится — и ей понравилось: глаз радовали разбросанные на густом мху валуны разных форм и расцветок, а невысокая травка, перемежаемая песком и лишенная колючек, нежила босые ступни.
— Нет.
— Врешь!
Алкоголь сделал ее фамильярной и хихикающей, но прищур глаз и складка у губ оставались недобрыми и едкими.
— Зачем мне врать? С первого взгляда ты показалась мне похожей на дочку, к инцесту же я не склонен. Приглядевшись, понял, что сходство мнимое: вы кардинально разные — и внешне, и внутри. Но кроха нежности осталась. Позже, когда узнал о твоем заветном стремлении, нежность трансформировалась в жалость. Твой острый язычок и перманентное подростковое хамство порой раздражают, заставляют досадовать. Вот и весь коктейль из трех компонентов: жалость, раздражение и кроха тепла.
— Вот и весь коктейль… — пробормотала она и, сморщившись, залпом выпила оставшееся в чашке пойло.
Разочарована и обижена. Ждала пьяных признаний, объятий, слез, а то и похотливых настойчивых рук (почему бы и нет?) Дубина, хам, — обругал я себя. Забыл о пункте номер четыре: безудержные комплименты в одни ворота.
Я виновато хохотнул и открыл рот, чтобы исправить оплошность:
— Впрочем, я покривил душой, малышка. На самом деле…
Но договорить мне не дали.
— Хочешь, я скажу тебе, кто твоя дочь? Она шлюха!
Я опешил.
— С чего ты взяла?
Юдит облизнула губы и злорадно усмехнулась.
— Разве ты сам не называл ее этим словом?
— Называл. Еще и не так называл. Но я имею на это право. Но никто посторонний…
— Постороннему ты перегрызешь за нее глотку, я понимаю. Но не в моем случае. Она ведь единственная, насколько я помню?
Я кивнул.
— Вот. А жены нет: либо уморил, либо сбежала.
— Но ведь я рассказывал, очень подробно рассказывал…
— Я помню. Ты многое смягчил в своем рассказе. Свободолюбивый подросток, да? Мягко сказано. Кстати, во французском языке слова «свобода» и «развратница» однокоренные: «либерто» и «либертина».
— При чем тут французский язык?
— При том, что не надо врать, когда исповедуешься — от этого исповедь теряет весь смысл. Если одна-единственная дочечка, свет в окошке, довела папочку до острова Гиперборея, она шлюха, какие бы эфеменизмы этот самый папочка ни подбирал. Подростковый бунт, видите ли. Попросту нимфоманка! Больше того — бездушная шлюха. А еще лгунья и воровка. И предательница.
— Прекрати!..
Я едва сдержался, чтобы не влепить в хмельное кривящееся личико пощечину. Даже отвел назад правую руку, но вовремя осадил себя и расслабил мышцы.
Боже, зачем она так… (А как же танец, на который нужно смотреть с вершины горы?) Неужели настолько глубоко обиделась, что ее юные прелести не вскружили голову одинокому неврастенику? Кретин. Надо было признаться в пылком чувстве, в любви с полувзгляда, изобразить судороги страсти и бурю похоти (сославшись при этом извиняющимся тоном на мужское бессилие как результат хронических стрессов) — и всё тогда было бы мило и сладко.
И не исправить уже. Никак.
Идиот. Урод.
— Нет, это ты шлюха, — жестко прервал я поток изливаемых помоев, презрев и галантность, и жалость. — Знаешь, наверное, о таком психологическом феномене, как проекция? И лгунья. И предательница. Забыла, с какой целью мы сидим здесь и надираемся? Злобная маленькая дрянь, спасибо за доставленную последнюю радость!
Юдит презрительно расхохоталась.
