Клаус Дж. Джоул - Выходные с пьяным лепреконом, или Как найти свою радость?
Я глубокомысленно наклонился вперед и продолжал бормотать:
— Что же мне теперь делать со своей жизнью? Порой кажется, что знаю это, но в то же время присутствует неуверенность.
Я перевел взгляд на место, где только что сидел лепрекон, но его там не оказалось. Не сомневаясь, что уж Руди-то не выпустит лепрекона из поля зрения, я проследил за его взглядом, и точно — невдалеке, справа за моей спиной, из небольшой норы между валунами показалась знакомая пара башмаков. За башмаками и ногами последовал толстый зад, а за ним — оставшиеся части тела лепрекона. Можно было заметить, что он запихал что-то в рот, стараясь не показать, что нашел что-то, — очевидно, лепреконы не очень-то любят делиться.
— Ты что-то сказал, приятель? — спросил он, не поворачиваясь ко мне лицом.
Глядя на него и не собираясь моргать, я направился прямо к лепрекону, зная, что он прячет что-то в своих толстых пальчиках. Но как только он оказался в пределах досягаемости, то сразу же выкинул трюк: сунул ладонь почти что мне в лицо, к чему я не был готов, и спросил:
— Не это ли ты ищешь? — А сам сделал что-то вроде двойного сальто с разворотом и скрылся. Ну что ж, погоня так погоня! Я хочу добыть то, что у него в руках, — даже не зная, что это! Руди тотчас же вскочил, показывая, что он тоже хочет участвовать в игре, — даже еще не зная, за кем именно надо гнаться. Но раз это весело, то он готов!
Как для невысокого лепрекона, он чрезвычайно быстро бегал вокруг деревьев, прыгал через кусты и ловко лазил под ними взад-вперед. Так мы и носились в течение какого-то времени. Периодически я останавливался перевести дыхание и осмотреться, а затем с новыми силами бросался в погоню, но у лепрекона было припасено достаточно хитрых приемов, и время от времени он даже останавливался подразнить меня. Я перепробовал все трюки, чтобы поймать его, но ничто не помогло. Наконец, смирившись, я лег прямо на землю, так как к этому времени моя окраска с головы до ног уже полностью соответствовала окружающей среде.
Лежа на земле рядом с валуном, я тяжело дышал, стараясь нормализовать дыхание. Лепрекон бросил мне то, что держал в кулаке, и присел, опершись спиной на старое поваленное дерево, — все еще гордый показанной скоростью и проворством.
Я поймал брошенную им вещь, похожую на шарик из кореньев. Осмотрев, я положил его в рот, немного пожевал, как делаю со всей пищей, и проглотил. Смешайте вместе коренья, порошок какао, живицу, сухие листья и т. д. — получите что-то подобное.
Не думаю, что эта смесь пользовалась бы коммерческим успехом на рынке. Я решил ничего не говорить лепрекону — еще и оттого, как он на меня посмотрел, когда я положил его корешки в рот, — его мимика как будто говорила: «Неужели ты это съешь?!»
— Теперь сам видишь, как, с твоей помощью, мы не перестаем держаться за животы от смеха! — произнес он.
— Очень мило, — ответил я и погрузился в тишину своих шумных мыслей.
Через некоторое время я нарушил лесную тишину словами:
— Так что же, все-таки, мне делать со своей жизнью?
Руди поднял голову посмотреть, что случилось, и снова растянулся на земле, успокоенный тем, что не пропускает какой-нибудь новой интересной игры.
— Каждый раз, когда я нахожу что-то, чем мне нравится заниматься, это дело как будто превращается в свою неинтересную противоположность. Существует так много занятий, которые могли бы быть интересны, но, в то же время, что-то меня останавливает — хотя занятия, казалось бы, неплохие, — произнес я, снова ощущая разочарование.
— Так чего ты хочешь? — спросил он расслабленно.
— Хочу заниматься чем-то увлекательным, создавать, добиваться… Чего-то, чем никак не насытишься. Ждать прихода утра, чтобы скорее заняться этим радостным делом, от которого поет сердце. Все равно, что это будет, пусть даже не одно дело, — главное, чтобы оно трогало душу. Пускай даже работа — но такая, чтобы я с нетерпением ждал ее начала! Дело, приносящее удовлетворение, позволяющее оставаться самим собой, предоставляющее возможность расти и расширяться, трогающее сердце, приносящее радость и возбуждающее интерес, ведущее по пути к другим радостным делам, интересным вызовам и многообещающим занятиям.
Едва останавливаясь, чтобы вдохнуть воздуха, я продолжал:
— Нужно новое путешествие, новая цель. Хочу расти, быть и становиться. Идти новой дорогой. Увидеть то, чего не видал, быть тем, кем не был, задавать вопросы, которых не задавал раньше, дерзать делать то, на что не решался в прошлом…
Скорее, это даже имеет отношение не к окружающему миру или к моим мыслям, а к тому, чтобы забыть что-то из того, чему меня научили. Хочу быть счастливым, когда счастлив, и хочу заниматься делом, от которого буду еще счастливее. Похоже, я так сильно и долго боролся, чтобы добраться до настоящего момента моей жизни (когда все желанное приходит с легкостью), что даже не знаю, что же мне нравится. Было много занятий, которые в определенной мере нравились мне, но, в основном, они либо имели отношение к побегу от реальности, либо были связаны с другими целями, такими как заработок денег. Я с удовольствием сиживал после работы в барах, попивая виски, но это удовольствие объяснялось побегом от действительности и контрастом с нелюбимой работой. Но сейчас, когда прежний контраст исчез, так как мне больше не нужды убегать от реальности, это занятие потеряло былую привлекательность. Выходит, контраст — важная предпосылка получения удовольствия от какого-либо занятия. На контрасте все становится более привлекательным — к примеру, когда я жил в городе, то ценил лес больше, чем сейчас, когда живу в нем. Получается, что контраст подчеркивает красоту. И лучи света не были бы столь прекрасны, не будь они контрастом темноте, — и наоборот.
Итак, я хочу заниматься любимым делом, и чтобы оно контрастировало еще с чем-то, от чего все становилось бы еще более радостно. Заниматься им просто ради радости, которую оно приносит, и не по какой другой причине. Чтобы это было потоком неограниченного творчества…
Некоторые занятия кажутся очень интересными, но что-то с ними не так, возникает ощущение, как будто это — неправильный путь. И есть другие дела, которыми вполне можно было бы заниматься, как, например, писать книги. Одной части меня это нравится, а другой нет, потому это может быть моим делом, и может не быть им. Я мог бы заняться недвижимостью, и даже как-то попробовал — это было и интересно, и выгодно, но что-то внутри подталкивает меня к чему-то другому.
Знаю, что у многих эту роль играет страх — страх не соответствовать ожиданиям окружающих, страх потерять то, что имеешь. Существует бесконечное число причин, по которым мы не делаем того, что радостно и интересно, но ни одна из этих причин не представляет большой ценности. Порой, когда я задумываюсь о том, чтобы следовать своим собственным советам, и представляю себе, чем бы мог заниматься — это, во-первых, выглядит нелогично, а во-вторых, не вызывает приятных ощущений. Я полагал, что это страхи вмешиваются, но дело не в них, хотя могло бы быть и в них…
— Так что ты думаешь? — спросил я, взглянув на лепрекона и переведя дыхание, сам удивленный тем, откуда взялась вся эта болтовня.
Мой приятель лепрекон был в позе, которую рекомендуют занимать пассажирам самолетов при аварийной посадке: ладони на ушах, голова поджата к коленям.
— Как здорово, что ты, наконец, выговорился! — ответил он с сарказмом когда, наконец, осмелился взглянуть на меня. — Дружище, я уж боялся, что ты взорвешься.
— Очень смешно! Так как мне разобраться в том, чем заняться? И что…
— Ой, посмотри на часы! — перебил он. — Туман поднимается, и наступает время, когда я могу напиться росы. Но я вернусь в целости и сохранности завтра утром, и мы займемся твоим вопросом, он не отнимет много времени. По крайней мере, я на это надеюсь, — он покачал головой, шагая в глубину леса, где и исчез.
— Напиться какой росы? — спросил я, но его уже и след простыл.
Я стоял в раздумьях и глядел, как кольца сигаретного дыма висят в мокром воздухе, подобно маленьким лесным привидениям.
Порой
Следует верить, что
Невероятное
Возможно.
И даже более того —
Что оно случится с нами.
Глава десятая
По пути домой в уме всплыла его песенка, и я стал повторять ее про себя. В ней чувствовалось что-то особенное, как будто, если напевать ее снова и снова, пока не поверишь в нее, то все так и будет. Со времени той прогулки в лесу и до того момента, когда я сейчас пишу эту книгу, я немало поиграл с подобными песенками. И обнаружил, что если немного приладить песню под себя, чтобы повторение ее в вашей голове приносило пользу, то получите очень интересные результаты.
Когда будете сочинять такую песенку для себя, учтите, что в ней должна быть рифма, чтобы песня легко звучала и повторялась в уме. Напевайте ее целый день и ощущайте благодарность за то, что все, о чем поете, как будто уже так и есть, — вы обнаружите, что это очень увлекательно. Чем увлекательно? Полученными результатами! Я часто использую этот метод, потому что знаю, что получу результат. Конечно, я добавляю сюда посылание любви, но больше как ощущение, чем на ментальном уровне. Особенно я люблю напевать эти песенки, когда засыпаю, или когда сижу и мечтаю, или когда куда-то иду. В этом деле важно подобрать песенку под себя — чтобы она легко повторялась, а еще нужно добавить в нее ощущения того, что все уже так и обстоит. Кроме того, песенка должна быть радостной.
