Бхагаван Раджниш (Ошо) - Храбрость. Радость жить рискуя
Все, что ты знаешь и накапливаешь: информация, знание, опыт, – в то мгновение, когда ты что-то исследовал, покончи с этим. Теперь носить этот мертвый груз пустых слов – значит раздавить свою жизнь, обременить свою жизнь, помешать самому себе войти в живое, радостное бытие, которое ждет тебя каждое мгновение.
Человек понимания в каждое мгновение умирает для прошлого и рождается для будущего. Его настоящее – это всегда трансформация, рождение заново, воскресение. Дело совершенно не в храбрости – вот первое, что нужно понять. Дело в ясности. Суть в ясности, в том, чтобы ясно видеть, что есть что.
И во-вторых, когда дело действительно в храбрости, никто не может тебе ее дать. Это не то, что можно подарить. Это то, с чем ты родился, но чему ты просто не позволил вырасти и утвердить себя.
Невинность заключается одновременно и в ясности, и в храбрости.
Не нужно храбрости, если ты невинен. Не нужно и никакой ясности, потому что ничто не может быть более ясным, кристально ясным, чем невинность. Поэтому все дело в том, как защитить свою невинность.
Невинность – это не то, чего можно достичь. Это не то, чему можно научиться. Это не нечто подобное таланту: к живописи, музыке, поэзии, скульптуре. Она не похожа на все эти вещи. Она скорее подобна дыханию, чему-то такому, с чем ты рождаешься.
Как человек может не родиться невинным? Никто никогда не рождается иначе как невинным.
Как человек может родиться иначе как невинным? Рождение означает, что ты вошел в мир как tabula rasa[2], на тебе ничего не написано. У тебя есть только будущее, прошлого нет. В этом смысл невинности. Поэтому сначала попытайся понять весь смысл невинности.
Первое: нет прошлого, есть только будущее.
Прошлое развращает, потому что дает воспоминания, переживания, ожидания. Все это вместе делает тебя хитрым, но не ясным. Все это делает тебя коварным, но не разумным. Все это может помочь тебе преуспеть в мире, но в своем глубочайшем существе ты останешься неудачником. И весь успех мира ничего не значит в сравнении с поражением, с которым ты столкнешься, потому что в конце концов с тобой останется лишь глубочайшее существо. Все будет потеряно – твоя слава, твоя власть, твое имя начнут исчезать, как тени.
В конце концов с тобой останется лишь то, что ты принес с самого начала. Ты можешь взять из этого мира лишь то, что в него принес.
В Индии всем известно, что мир подобен залу ожидания на вокзале, это не твой дом. Ты не собираешься всегда оставаться в зале ожидания. Ничто в зале ожидания тебе не принадлежит – ни мебель, ни картины на стенах… Ты используешь их: ты видишь картины, сидишь в кресле, отдыхаешь на кровати, – но ничто тебе не принадлежит. Ты здесь лишь на несколько минут, самое большее – на несколько часов, прежде чем продолжить свой путь.
Да, то, что ты принес с собой в зал ожидания, ты заберешь, – это твое. Что ты принес в мир? Мир, несомненно, – это зал ожидания. Ожидание может длиться секунды, минуты, часы, дни, даже годы; но имеет ли значение, ждешь ты семь часов или семьдесят лет?
За семьдесят лет ты можешь забыть, что находишься в зале ожидания. Ты можешь начать думать, что ты хозяин дома, что ты его построил. Ты можешь повесить на зал ожидания табличку со своим именем.
Есть люди – я видел это, я так много путешествовал: люди пишут свои имена в вокзальных уборных. Люди выцарапывают свои имена на мебели в зале ожидания. Это кажется глупым, но то же самое делают люди в мире.
В джайнских писаниях есть очень значительная история. В Индии верят, что если кому-то удается стать императором всего мира, его называют чакравартином. Слово «чакравартин» просто значит… чакра значит «колесо». В древней Индии это было способом избежать ненужной борьбы и насилия: колесница, золотая колесница, очень ценная, запряженная сильными и красивыми лошадьми, приезжала из одного королевства в другое. Если другое королевство не сопротивлялось и впускало колесницу, это значило, что королевство приняло ее владельца как победителя. Не было необходимости сражаться.
Таким образом колесница двигалась, и везде, где люди ее останавливали, происходила война. Если колесницу нигде не останавливали, главенство ее короля было доказано без всякой войны: он становился чакравартином – тем, чье колесо объехало мир, и никто не смог его остановить. Это было желанием всех королей: стать чакравартином.
Несомненно, для этого нужно было больше власти, чем добился даже Александр Великий. Просто послать свою колесницу… за ней должна стоять огромная сила. Нужна абсолютная уверенность, что если колесница будет остановлена, за этим последует массовое насилие. Это значит, что человека уже признали сильнейшим, и если он хочет кого-то победить, помешать ему невозможно.
Но это очень символический способ, очень цивилизованный. Не нужно нападать, не нужно никого убивать; достаточно просто символического послания. Колесница отправляется в путь с флагом своего короля, и другой король чувствует, что нет смысла сопротивляться – борьба просто значила бы поражение и ненужное насилие, разрушение, – и приветствует колесницу, и в его столице ее осыпают цветами.
Это кажется гораздо более цивилизованным, чем то, что собираются сделать такие страны, как Америка и Советский Союз. Просто пошли золотую колесницу – но это значит, что ты должен быть абсолютно уверен в своей силе; и не только ты, но и все остальные. Лишь тогда этот символ может помочь. Так, каждый король желал однажды стать чакравартином.
История говорит, что один человек стал чакравартином – а это случается лишь раз во многие тысячи лет. Даже Александр Великий не стал завоевателем мира; многое осталось незавоеванным. И он умер очень молодым, ему было только тридцать три года, ему не хватило времени завоевать мир. Что говорить о завоевании, весь мир не был еще известен! Половина мира была неизвестна, и даже известная половина не была завоевана. Этот человек, о котором я собираюсь рассказать, стал чакравартином.
История говорит, что когда чакравартин умирает – потому что чакравартин случается раз в тысячи лет, это редкое существо, – когда он умирает, его принимают в раю с великой радостью и отводят ему специальное место.
В джайнской мифологии в раю есть горы, соответствующие Гималаям. Гималаи состоят просто из камней, земли и льда. Параллельные Гималаи в раю называются горой Сумеру. Сумеру означает «предельная гора»: ничто не может быть выше ее, ничто не может быть лучше ее. Она из чистого золота; вместо камней ее составляют бриллианты, рубины и изумруды.
Когда чакравартин умирает, его ведут к горе Сумеру, чтобы начертать на ней его имя. Это редкая возможность; это случается лишь раз в тысячи лет. Конечно, этот человек был очень взволнован, потому что вскоре ему предстояло надписать свое имя на горе Сумеру – внести его в этот предельный перечень всех великих, которые только когда-либо жили и будут жить. Этому императору предстояло присоединиться к сверхчеловеческой родословной.
Получив от привратника инструменты для гравировки имени, он захотел взять с собой еще несколько человек, которые покончили с собой только потому, что умирал их император, – они не могли представить себе жизнь без него. Его жена, его первый министр, его военачальник – все окружавшие его великие люди покончили с собой, чтобы его сопровождать.
Император захотел, чтобы привратник позволил им всем войти и увидеть, как он гравирует свое имя, – потому что какая радость, если ты один, и никто тебя даже не увидит? – потому что настоящая радость в том, что это должен увидеть весь мир.
Привратник сказал:
– Послушай моего совета, потому что эту профессию я унаследовал от предков. Мой отец был привратником, отец моего отца был привратником; веками мы были привратниками горы Сумеру. Послушайся моего совета: не бери их с собой, иначе ты раскаешься.
Император не мог понять, но все же не мог пойти против совета – потому что какой интерес этому человеку ему мешать? Привратник сказал:
– Если ты все-таки хочешь, чтобы они видели, сначала пойди один и начертай свое имя; затем вернись и позови их, если захочешь. Я не возражаю, даже если ты возьмешь их с собой сейчас, но если ты так решишь, шанса передумать не будет… они будут с тобой. Иди один.
Это было вполне здравым советом.
– Ладно, – сказал император. – Я пойду один, начертаю свое имя, вернусь и позову вас.
– Я совершенно согласен, – сказал привратник.
Император пошел и увидел Сумеру, сияющую в тысяче солнц, – потому что рай не может быть таким бедным, чтобы иметь только одно солнце – тысячи солнц, золотая гора выше Гималаев, а Гималаи простираются более чем на двести миль! На мгновение он не мог открыть глаз, так она сверкала. Затем он стал искать место, правильное место, но был очень озадачен: места не было; вся гора была исписана именами.
