Дэвид Уилкок - Исследования поля источника
Рисунок Тибетской акустической левитации, выполненный шведским авиаконструктором Генри Кьелсоном, — 200 монахов с барабанами и трубами поднимали громадные камни
А теперь давайте послушаем Брюса Кэти.
“Когда камень оказался на положенном месте, монах, стоявший позади маленького барабана, подал сигнал к началу концерта. Маленький барабан отличался очень резким звуком, его можно было слышать даже на фоне ужасного шума, создаваемого другими инструментами. Все монахи распевали молитву, медленно ускоряя темп невероятного шума. Первые четыре минуты ничего не происходило; затем, когда скорость битья в барабаны и шум усилились, большой каменный блок начал раскачиваться и вдруг взмыл в воздух с невероятной скоростью и полетел по направлению к платформе, находящейся перед отверстием в пещеру на высоте 250 м от земли. Через три минуты полета он улегся на платформу”.[612]
Невероятно. Мы наблюдали, как гигантский камень, такой же большой, как некоторые блоки, использованные для строительства Великой Пирамиды, совершает длительное, медленное шумное трехминутное путешествие в воздухе по дуге в 500 м. Очевидно, энергии барабанов, труб и молитв оказалось достаточно, чтобы заставить объект левитировать с помощью традиционных средств. Создавая надлежащую гармонию в блоке, монахи могли резонировать с атомами внутри породы выше границы скорости света. Затем они входили во время-пространство и обеспечивали толчок с помощью силы левитации. Если бы в это время вы могли прикоснуться к камню, он бы почти определенно стал пористым, поскольку половина молекул больше не существовала в нашей реальности. Представляется, что именно так укладывались гигантские каменные блоки в Перу, в Саксайуамане, причем зазоры между ними настолько маленькие, что в них нельзя просунуть даже лезвие бритвы. По мере того, как строители выталкивали во время-пространство все больше и больше молекул, камни становились мягкими и податливыми как глина. Как мы уже видели в аномалиях торнадо, имеется много примеров, когда, обретая гармонию, твердые материалы становились мягкими и пористыми.
Некоторые камни разбивались от интенсивности, и монахи их убирали. Тем не менее, производственная линия работала как часы и посредством этого метода переносила пять или шесть блоков в час. А вот самая невероятная часть. Д-р Ярл думал, что его либо загипнотизировали, либо он поддался некоему виду массового психоза. Поэтому он установил кинокамеру и снял на пленку весь процесс, два раза. Позже, просматривая пленку, он увидел именно то, что наблюдал. Д-р Ярл поразился и, очевидно, почувствовал, что открытие потрясет сами основы мира, каким мы его знаем, причем в самом буквальном смысле. Но когда научное сообщество, спонсирующее д-ра Ярла, услышало об этих фильмах, разразилась беда. Они налетели и конфисковали оригиналы, объявив их засекреченными. По словам д-ра Ярла, это “трудно объяснить или понять”. Его попытались успокоить, заверив, что фильм будет рассекречен в 1990 году, но этого так никогда и не случилось.
Создание корабля, в котором вы можете летать
Представляется, такая форма левитации — это громоздкий процесс, он может потребовать уровня сознания, которым не обладает большинство людей. Что если создать нечто, в чем мы сможем летать, где двигательная установка находится внутри корабля? Давайте вернемся к д-ру Виктору Шобергеру, обнаружившему эффекты левитации, происходящие с соком растений и камнями в воде. Он строил структуры яйцевидной формы, которую обнаружил у камней, а также особые турбины, вращающие внутри себя воду с высокой скоростью. То есть, он создавал формы, которые наблюдал в природе. Есть много материала о том, как с помощью этого процесса он преуспел в создании действующего корабля, экранирующего гравитацию.[613]
Исследователи, такие как Ник Кук и Джозеф Фаррелл, писали, что эта и другие технологии оказались в руках нацистской Германии, хотя имеется явное свидетельство того, что Шобергер сопротивлялся сотрудничеству с ними и согласился только после того, как они начали угрожать смертью ему и его семье. В книге Ника Кука Охота за нулевой точкой автор объясняет: кодовое название проекта по экранированию гравитации — Хронос, что означает “время”. Как предсказывает наша модель, нацисты, по-видимому, обнаружили, что движение в пространстве создает движение во времени.
“Если вы создаете торсионное поле значительной величины, теория гласит, что пространство, окружающее генератор
Шобергера, можно изгибать. Чем больше торсиона вы генерируете, тем большее пространство вы нарушаете. Изгибая пространство, вы изгибаете и время”.
Позже Кук входит в еще большие детали.
“Если вихрящееся торсионное поле, с электромагнитным компонентом или без него, связано с гравитацией для создания эффекта левитации (антигравитации), оно не делает это в четырех измерениях нашего мира, а где-то еще. Это объясняет, почему немцы пытались пользоваться торсионным полем для влияния на четвертое измерение — время. Теоретики утверждают: подобно гравитации, время — еще одна переменная, возникающая из гиперпространства[614].
Д-ру Виктору Гребенникову, обнаружившему эффект экранирования гравитации в крыльях насекомых, тоже удалось воспользоваться открытием для создания рабочей платформы, достаточно большой, чтобы он мог на ней летать. Он укладывал хитиновые оболочки крыльев многими слоями так, чтобы они могли открываться и закрываться как венецианские жалюзи, которые раздвигаются как восточное опахало. Подъемная сила крыльев значительно возрастала, если он укладывал их поперек друг друга; такая механическая система позволяла контролировать процесс. Когда все крылья складывались поверх друг друга, он достигал значительного вертикального подъема. Затем он встроил этот механизм в маленький прямоугольный деревянный ящик: “Я выбрал четырехугольный проект потому, что его проще складывать, и, сложенный, он напоминает чемоданчик, этюдник или “дипломат”, который можно декорировать так, что не возникает и малейших подозрений. Я, разумеется, выбрал “этюдник”.[615] Ученый летал на платформе, стоя как на скутере. Вертикальный толчок контролировался тормозной скобой велосипеда, способной открывать и закрывать веерообразные слои хитиновых оболочек. При движении вперед скорость контролировалась второй тормозной скобой, определяющей угол наклона крыльев. Гребенников управлял платформой, наклонив тело и привязавшись ремнем к металлической колонке, на которую крепился руль от велосипеда. Расчет ученого на то, что действительно происходило при пользовании устройством, увязывается с нашей моделью настолько совершенно, что непохоже, что это был слух.
Во-первых, поскольку он переходил во время-пространство, по достижению определенной высоты, наблюдающим с земли он казался похожим на волну.
“Меня снизу не видно, и не только из-за расстояния: даже при очень низком полете я большей частью совсем не отбрасываю тени. Но все-таки, как я после узнал, люди изредка кое-что видят на этом месте небосвода: либо светлый шар или диск, либо подобие вертикального или косого облачка с резкими краями, движущегося, по их свидетельствам, как-то “не по облачному”.[616]
Также он ощущал искажения времени, такие как неспособность закрывать затвор камеры: “Смотреть-то смотри, а фотографировать нельзя… Не закрывался затвор, а взятые с собою пленки — одна кассета в аппарате, другая в кармане — оказались сплошь и жестко засвеченными”.[617] Мне это напоминает устройство Сида Гурвича, которое значительно ускоряло время по сравнению с платформой Гребенникова. То есть, давление Гребенникова на кнопку было не достаточно долгим для того, чтобы открыть затвор. Если бы ученый был достаточно терпелив, это могло бы сработать, но, возможно, у него просто не было времени на ожидание.
А вот самое важное: Гребенников обнаружил, что, путешествуя в пространстве с использованием экранирования гравитации, он автоматически путешествует во времени.
“Кстати, кроме фотоаппарата у меня порой очень сильно барахлили часы, и, возможно, календарь: спускаясь, скажем, на знакомую поляну, я заставал ее, правда изредка, немного не соответствующей сезону, с «отклонением» примерно до недели в ту или иную сторону… Так что перемещаться удается не только в пространстве, а — вроде бы! — и во времени. Утверждать последнее со стопроцентной гарантией не могу, кроме, разве, того, что в полете — особенно в начале — сильно врут часы: поочередно то спешат, то отстают, но к концу экскурсии оказываются идущими точно секунда в секунду. Вот почему я во время таких путешествий сторонюсь людей: если тут задействовано, вместе с гравитацией, и Время, то вдруг произойдет нарушение неведомых мне следственно-причинных связей, и кто-то из нас пострадает? Вот откуда исходят мои страхи”.[618]
